Юрий Данилов - Великий князь Николай Николаевич

• Название: Великий князь Николай Николаевич
• Автор: Юрий Данилов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1930

Эта книга посвящена великому князю Николаю Николаевичу Младшему, дяде последнего русского императора Николая II. Николай Николаевич 10 лет являлся генерал-инспектором кавалерии и многое сделал для совершенствования этого рода войск. Кроме того, он занимал посты главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа. Николай Николаевич являлся Верховным главнокомандующим русской армией в начальный период Первой мировой войны (по август 1915 г.), а затем - вплоть до Февральской революции - главнокомандующим Кавказской отдельной армией. Многие представители русского общества считали великого князя возможным вождем процесса укрепления русской государственности. Данной роли Николай Николаевич не сыграл, но все равно вошел в отечественную историю как незаурядный и талантливый деятель трагической эпохи

---

«Никакой законъ, говорилось въ одной изъ статей новыхъ основныхъ законовъ, не можетъ воспріять силы безъ одобренія Думы».

Правда, графъ Витте намѣчалъ также возможность другого пути, заключавшагося въ предоставленіи особо довѣренному лицу диктаторскихъ полномочіи, для подавленія всякихъ попытокъ къ установленію болѣе свободнаго образа жизни. Но въ прочность этого пути, какъ я уже говорилъ, самъ Витте ие вѣрилъ.

«Казни и потоки крови, выражался онъ въ одной изъ своихъ записокъ, только ускорятъ взрывъ. За ними наступитъ дикій разгулъ, неизмѣнный спутникъ человѣческихъ страстей».

Конституціонныя идеи, проводившіяся С. Ю. Витте, вначалѣ не встрѣтили особаго сочувствія при Дворѣ. Онѣ шли въ разрѣзъ также интересамъ правящихъ круговъ, хранившихъ убѣжденіе въ томъ, что только самодержавіе есть наилучшій способъ управленія Россіей. Поэтому, довольно многочисленныя запискн графа Витте, касавшіяся даннаго вопрооа, подвергались неоднократной критикѣ въ разнаго рода высшихъ засѣданіяхъ и совѣщаніяхъ, въ составъ которыхъ даже не всегда привлекался самъ авторъ названныхъ записокъ. — Наиболѣе горячимъ противникомъ идей графа Витте явился И. Л. Горемыкинъ, бывшій министръ внутреннихъ дѣлъ — старый государственный дѣятель, являвшійся, какъ мы увидимъ дальніе, и въ будущемъ вѣрнымъ стражемъ всѣхъ охранительныхъ тенденній. И если, тѣмъ не менѣе, въ 1905 году побѣдило ли-беоальяое теченіе, то этой побѣдѣ, несомнѣнно, способствовала та позиція, которую занялъ въ данномъ вопросѣ Великій Князь Николаѣ Николаевичъ. Призванный въ это время на постъ Главнокомандующаго войсками столичнаго округа, онъ, повидимому, и предназначался на ролъ того диктатора, который, въ случаѣ отказа отъ дарованія странѣ конституціи, долженъ былъ подавить въ народѣ «до корня» всякое стремленіе къ установленію болѣе современныхъ началъ жизни.

Великій Князь Николай Николаевичъ, однако, на себя этой роли не принялъ. Онъ твердо заявилъ, что лично находитъ уступки необходимыми, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, предупредилъ, что военная диктатура вообще неосуществима, вслѣдствіе недостаточности войскъ и полнаго разстройства ихъ, явившагося въ результатѣ только что законченной войны съ Японіей.

Говорятъ, что п другое, приближенное къ Государю лицо, Д. Треповъ, рекомендовавшій вначалѣ политику: «Патроновъ не жалѣть», — посовѣтовалъ Царю «уступки».

Эти уступки выразились въ изданномъ манифестѣ 17-го октября, каковымъ актомъ имѣлось въ виду придать дарованнымъ свободамъ характеръ лично исходившихъ отъ Государя Императора.

Разсказываютъ, что у Великаго Князя, въ дни предшествовавшіе 17-му октября, было свиданіе, имѣвшее рѣшающее значеніе, съ однимъ изъ видныхъ представителей рабочаго движенія, нѣкіинъ Ушаковымъ. — Ушаковъ былъ самъ рабочимъ экспедиціи заготовленія государственныхъ бумагъ. Наблюдая все, происходившее кругомъ, онъ вынесъ твердое убѣжденіе въ необходимости уничтоженія самодержавія, путемъ дарованія «самимъ Царемъ» странѣ конституціи. Въ такомъ актѣ онъ усматривалъ наиболѣе дѣйствительный способь замиренія русскаго народа и борьбы съ республиканскими вѣяніями.

— Русскій народъ за сотни лѣтъ привыкъ къ монархическому принципу, говорилъ онъ, и едва ли желаетъ въ этомъ смыслѣ измѣненія, но онъ не удовлетворенъ существующими способами управленія Россіей и стоитъ за то, чтобы ему была дапа возможность принимать участіе въ выработкѣ законовъ и вообще въ рѣшеніи государственныхъ дѣлъ.

Объ этомъ Ушаковѣ упоминаетъ въ своихъ воспоминаніяхъ С. ІО. Витте, который также свидѣтельствуетъ о фактѣ свиданія названнаго рабочаго съ Великимъ Княземъ.

Будучи вызванъ въ Петербургъ Императоромъ, Великій Князь только что пріѣхалъ въ столицу. Зная, что ему предстоитъ съ Царемъ вести бесѣду о происходящихъ событіяхъ и желая поближе познакомиться съ ихъ сущностью, онъ выразилъ согласіе на свиданіе съ л шановымъ, пріобрѣвшимъ довольпо громкую извѣстность своею освѣдомленностью и положеніемъ въ рабочихъ кругахъ. Приглашенный въ домъ Великаго Князя, на Михайловской площади, Ушаковъ сталъ развивать передъ Великимъ Княземъ свои взгляды и убѣждать его повліять на Царя пойти на уступки.

Въ началѣ Великій Князь выразилъ полное несогласіе со взглядами своего собесѣдника.

— Я старый солдатъ и вѣрный слуга своего Государя; только самодержавный образъ правленія, по моему мнѣнію, можетъ Россіи гарантировать пользу. — При этомъ Великій Князь, по разсказу Ушакова, проявлялъ крайнее возбужденіе и даже съ сердцемъ откинулъ стулъ, мѣшавшій его обычной нервной жестикуляціи. Но съ развитіемъ бесѣды и доводовъ въ пользу уступокъ, онъ сталъ успокаиваться. Ушаковъ говорилъ, что вода въ рѣкѣ не стоитъ на мѣстѣ, а течетъ впередъ, что противъ ея напора ничто не устоитъ, что расчеты на солдатскій штыкъ не надежное средство, ибо солдатъ — тотъ же крестьянинъ или рабочій, а офицеры, будучи преданы монарху, все же видятъ недостатки существующаго управленія, и еще въ началѣ 19-го столѣтія наиболѣе передовые изъ нихъ стали проявлять склонность къ конституціи. Великій Князь, какъ лицо, близко стоящее къ Верховному Главѣ Государства и пользующееся его довѣріемъ, обязанъ при такихъ условіяхъ открыть Царю глаза, чѣмъ можетъ быть спасенъ самый монархическій принципъ, къ которому русскій народъ привыкъ въ теченіе многихъ вѣковъ.

Послѣ нѣкотораго молчанія, Великій Князь, по существующему разсказу, въ глубокомъ раздумьи произнесъ:

— Все это гладко на словахъ, но какъ провести эти идеи въ жизнь!... Хорошо, добавилъ онъ, наконецъ, рѣшительно, я попытаюсь сдѣлать, что могу. Я всегда счастливъ служить Государю и Отечеству...

Я пе могу, конечно, ни отрицать, ни утверждать достовѣрность ѳтой бесѣды. Но я могу съ полнымъ убѣжденіемъ отмѣтить, что, если этой бесѣды п не было, то она «могла быть», до такой степени она соотвѣтствуетъ внутреннему облику Великаго Князя. Тутъ все есть*, и его доступность, и безконечная преданность монархическому принципу, какъ таковому, и его горячность въ началѣ разговора, и его

отзывчивость къ убѣжденно сказанному разумному и логическому слову и, наконецъ, его безпредѣльная любовь къ отечеству, которая превалировала надъ всѣми остальными чувствами, какъ-бы эти послѣднія въ немъ ни были заложены.

Фактъ несомнѣненъ,что подъ вліяніемъ внѣшнихъ и внутреннихъ событій 1905 года, въ Великомъ Князѣ Николаѣ Николаевичѣ совершился весьма значительный внутренній политическій сдвигъ: изъ сторонника крайняго, мистически-релпгіознаго самодержавнаго монархизма или даже «царизма», онъ сталъ на путь «конституціонализма». Этотъ сдвигъ стоилъ ему, конечно, большой внутренней борьбы; его религіозно настроенная натура, быть можетъ, и впослѣдствіи вела его въ этомъ вопросѣ зигзагами, но несомнѣнно, что, въ общемъ, онъ намѣтилъ для Россіи дальнѣйшій политическій путь, указывавшійся ей народнымъ желаніемъ, — Это-то обстоятельство, несомнѣнно, и дало ему впослвдствіп популярность въ народѣ.

Въ воспоминаніяхъ графа Витте, касающихся обстоятельствъ, сопровождавшихъ подписаніе Императоромъ Николаемъ П манифеста 17-го октября, говорится, что при обратномъ возвращеніи на пароходѣ изъ Петергофа въ Петербургъ, Великій Князь Николай Николаевичъ, обратившись къ автору воспоминаній, сказалъ: «Сегодня 17-е число — это знаменательное число. Второй разъ въ это число спасается Императорская семья!...» Этой фразой Великій Князь опредѣленно указывалъ на чудесное избавленіе всей Императорской семьи отъ желѣзнодорожной катастрофы близъ станціи Борки и на его убѣжденіе въ томъ, что дарованный въ этотъ день конституціонный акгь былъ единственнымъ въ то время средствомъ спасти въ Россіи монархію и династію.

На безбрежный разволновавшійся океанъ никогда сразу не входитъ въ берега. Въ декабрѣ разразилось возстаніе въ Москвѣ. — Весною 1906-го года — волненія охватили Прибалтійскій край. — Въ усмиреніи этихъ мѣстностей приняли рѣшительное участіе войска, подвѣдомственныя Великому Князю. — Страну необходимо было оберечь отъ крайностей.

Рѣшившись на уступки, власть должна была поставить имъ предѣлъ. Этимъ объясняется та твердость, съ которою дѣйствовали, послѣ манифеста 17^го октября, войска при подавленіи дальнѣйшихъ безпорядковъ. Эта непреклонность дѣйствій вызвала со стороны соціалистовъ-террористовъ организацію ряда покушеній на жизнь Велпкаго Князя. Особенно угрожающъ былъ актъ, подготовлявшійся такъ называемой «группой семерыхъ», пресѣченіемъ котораго полиція обязана, какъ говорятъ, дѣятельности Азефа, извѣстнаго въ свое время провокатора. Между тѣмъ, только проявленной твердостью болѣе тѣмъ на десятилѣтіе 'была отсрочена гибель страны. Паденіе Россіи быть можетъ было бы окончательно предупреждено, если бы, рядомъ съ этой твердостью, шло разумное использованіе данной передышки, путемъ укрѣпленія и развитія однажды дарованныхъ свободъ.