Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Павел Антокольский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1982

Более полувека продолжался творческий путь одного из основоположников советской поэзии Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978). Велико и разнообразно поэтическое наследие Антокольского, заслуженно снискавшего репутацию мастера поэтического слова, тонкого поэта-лирика. Заметными вехами в развитии советской поэзии стали его поэмы «Франсуа Вийон», «Сын», книги лирики «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Ночной смотр», «Конец века». Антокольский был также выдающимся переводчиком французской поэзии и поэзии народов Советского Союза. Гражданский пафос, сила патриотизма, высокая культура стиха придают поэтическому наследию П. Антокольского непреходящую ценность.

Настоящее издание является первым опытом научно подготовленного собрания произведений выдающегося советского поэта. Все лучшее из поэтического наследия Павла Антокольского вошло в книгу. Ряд стихотворений публикуется впервые.

---

Санкюлот замахивается для пощечины. В окне показывается голова рычащего медведя. Санкюлот в бешенстве отступает. Медведя сменяет осел. За ним на окно вспархивает и машет крыльями, крича свой привет, петух.

Санкюлот

Здесь оскорбляют честных патриотов.
Здесь заговор, быть может, роялистский,
Здесь ужасы, от коих добродетель
Мрачнеет. Здесь людскому вероломству
Защитой служит ветошь балагана.
Ты арестован, гражданин Бюрлеск,—
Ты, и жена, и ваш фургон…

В окне опять Стелла.

Стелла

А я?

Санкюлот

Ты? Черт возьми! Совсем забыл об этом!

Стелла

Послушай, ты — хороший санкюлот,
Но вспыльчив и не понимаешь шуток.
Гражданка эта тоже патриотка.
Но у нее одышка, ревматизм,
Плохая печень — все болезни мира.
Она добра, безропотна, тиха.
И надо только выждать две недели,
Чтоб заслужить ее благоволенье.

Санкюлот

Гражданка, ты стрекочешь, как будильник.
Меня легко словами одурачить,
В особенности, черт возьми, когда
Такое личико… Молчи, гражданка!
Теперь я сам трагический актер,
Под стать Корнелю. У меня в душе
Идет борьба меж страстию и долгом.
Что делать?

Стелла

Отпустить нас.

Санкюлот

А старуха?

Горбун

Прости мою Ксантиппу, если можешь.
По крайней мере, гром был без дождя.
А то иной раз расшалится так
Мадам Бюрлеск, что на голову мне
Без содроганья свой кофейник выльет.
Я стоик и безропотно сношу
Ее, как первозданную мегеру.
Зато, отбушевав, она стихает
И вяжет мне фуфайки… Гражданин,
Мы люди бедные. До роялистов
И заговоров очень далеко нам…
А эта ветошь нищая — есть признак
Такой же честной жизни, как твоя…
(Снимает треуголку, подымает глаза к небу.)
Ты знаешь всё. Ты видишь нас, Свобода.
И, вопреки всей мерзости, кишащей
У ног твоих, — уверена в грядущем
И в том, что мы невинны.

Санкюлот

Проезжайте!

Горбун взбирается на козлы.

(Стелле)
Когда б не ты, несдобровать Бюрлескам.

Стелла

Благодарю. Прощай.

Санкюлот

                       Прощай, гражданка!
А если я понадоблюсь тебе,
Запомни: секция Пуассоньер.
Военный комитет. Жак Робино.
Запомнила?

Стелла утвердительно кивает.

Найдешь ли?

Стелла

Там посмотрим.

Фургон трогается.

Санкюлот

Держи построже стариков. Сама
Старайся изворачиваться. Слышишь?
Не распускай их. Будет не до шуток.
Париж — котел. Ты слышишь, как кипит он?
Как жарко дышит он тебе в лицо?
Запомни, как искать меня. Прощай!

ГЛАВА ВТОРАЯ Заговор

Задняя комната в кафе на улице Павлинов. Горбун играет в карты с толстым Спекулянтом. Перед каждым — оловянные кружки с вином. За стулом Горбуна Стелла. У дверей Хозяин читает «Монитер».

Горбун

Свобода пик и Гений.

Спекулянт

Пас.

Горбун

Тем лучше.
(Стелле.)
Дитя, в моем футляре от кларнета
Достань-ка чистый носовой платок.

Стелла удаляется.

Девятка пик. Закон червей.

Спекулянт

                                     Ого!
Не по-республикански ты сдаешь.
Мне это подозрительно…

Горбун

В чем дело?

Спекулянт

Шучу, не бойся. Нравится мне очень
Твоя девчонка… Пас. Я без Свобод…
Она мила, свежа… Тасуй колоду.
Пастушка Феокрита…

Хозяин

                                  Скажем проще, —
Ведь ты бывалый человек, Горбун,
Поймешь на полуслове. Так проси
Какую хочешь цену. Понимаешь?

Спекулянт

Что ж, гражданин, сыграем на девчонку?

Горбун

Опять ты шутишь… В банке двести ливров.

Спекулянт

Свобода кроет. Равенство за мной
С Гражданской Доблестью. Нет, не шучу.
Идет?

Горбун

                     Нет, не идет! Я этой ставки
Не буду ставить! Стелла, где платок?

Стелла возвращается.

Спекулянт

Я это, сударь, с вашей стороны
Считаю подлостью.

Горбун

                              Считай чем хочешь.
Клади на стол сокровища двух Индий —
Ты девочки не купишь у меня.
На деньги будем резаться всю ночь,
Пока Хозяин не запрет. Я даже
На тумбе уличной готов играть.
Но этого ребенка не касайся.

Спекулянт

Довольно странно ты на это смотришь.
Ведь я же не аристократ распутный
И этим нашу дружбу закрепил бы.
Гордишься? Черт с тобой. Играем дальше.

Хозяин

Эй, граждане, мне комната нужна
Для важной политической беседы.
А ты, Горбун, спел бы свои куплеты
Перед кафе. Там публики изрядно.

Горбун и Стелла уходят.

Спекулянт

Эй, пожалеешь! Будет поздно.

Хозяин

                                           Брось!
Зачем шуметь? Тебя я познакомлю
С такою женщиной — оближешь пальцы.
Маркиза, фрейлина Антуанетты,
Теперь модистка, чудом уцелела…
Прелестная особа.

Спекулянт

                                   Слушай, друг,
Устрой мне снова встречу с тем…

Хозяин

                            С Тальеном?
Он будет здесь.

Спекулянт

                    Но так, чтобы никто
Не помешал нам.

Хозяин

Можешь быть спокоен!

Между тем перед кафе, под сенью каштанов, при свете плошек, бумажных фонарей и факелов идет представление Горбуна. Фургон с откинутой задней стенкой служит подмостками.

Горбун (фальцетом)

В начале перегона
Еще не повелось
Ни машкеры Горгоны,
Ни ржавых змей-волос,
Ни божеского роста,
Ни той безглазой тьмы.
Она актриса просто,
Она худой подросток
И весела, как мы.

Появляется Стелла. Ее волосы убраны кокардой из зеленых листьев.

Стелла

Когда вчера в полмира
Пылал дворцов картон,
Я парижан кормила
Своим горячим ртом.
Кормила карманьолой,
Брала вас голышом,
Рукой спасала голой.
Был юношеский голос
Пальбой не заглушен.

Из темных углов фургона появляются звери. Стелла мечется по подмосткам, как бы ища спасенья.

Горбун

Затопали копыта
Английского осла —
То тень Вильяма Питта
Над Францией росла.
И эмигрант, бросаясь
К соседям дорогим,
Спешил, как этот заяц,
Забыть марсельский гимн.

Стелла с внезапным порывом решимости хватает флейту Горбуна и начинает насвистывать «Марсельезу». Пальцы не повинуются ей, но постепенно она овладевает инструментом. Из-под шкуры медведя раздается мощное гуденье мадам Бюрлеск, подпевающей слова гимна. Фургон освещен бенгальским огнем. Горбун бьет в барабан. Все трое поют «Марсельезу», публика подтягивает. Между тем внутри кафе — тайная беседа в разгаре. За столом — Барер, Бийо-Варенн, Колло д’Эрбуа, Фуше, Вадье и другие члены Конвента, монтаньяры и умеренные. В стороне от общей группы — Тальен.