Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Павел Антокольский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1982

Более полувека продолжался творческий путь одного из основоположников советской поэзии Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978). Велико и разнообразно поэтическое наследие Антокольского, заслуженно снискавшего репутацию мастера поэтического слова, тонкого поэта-лирика. Заметными вехами в развитии советской поэзии стали его поэмы «Франсуа Вийон», «Сын», книги лирики «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Ночной смотр», «Конец века». Антокольский был также выдающимся переводчиком французской поэзии и поэзии народов Советского Союза. Гражданский пафос, сила патриотизма, высокая культура стиха придают поэтическому наследию П. Антокольского непреходящую ценность.

Настоящее издание является первым опытом научно подготовленного собрания произведений выдающегося советского поэта. Все лучшее из поэтического наследия Павла Антокольского вошло в книгу. Ряд стихотворений публикуется впервые.

---

307. ДЫШУ

Влад. Орлову

Дышу — и там и тут — и в бурном
Отчаянье. Курю. Пишу —
Стихи о торжестве мишурном,
В котором плачу и дышу.

Дышу, разламывая воздух,
Как будто мир — большой вертеп,
Как будто мир в падучих звездах
Сам обессилел и ослеп.

Дышу. Сгорают макрокосмы,
И гибнут на ветру костры.
И разметались рядом космы
Ничьей заоблачной сестры.

Что это — слава колоколен?
Или моя глухая кровь?
Я снова молодостью болен
Неизлечимо — как любовь.

Театры, города, солдаты,
Девические имена
Вмешались в ямб чудаковатый,
В мартиролог ночного сна…

Но каждый сон продлится в мире
Не более пяти минут.
И этой многоверстной шири
Другие люди не поймут.

Я, ненавидящий, влюбленный,
Зачатый в полночь человек,
Вступая в хор многомильонный,
Дышу. В последний раз. Навек.

1976 (?)

308. СПЛОШНАЯ СКАЗКА

В. Рецептеру

Червонцами, отсыпанными щедро,
Задобрили в ночной харчевне смерть
Дон Мигуэль Сервантес де Саведра
И тень его, скрипящая как жердь.

А солнце — герб на ветхом фолианте,
И есть вино у городских гуляк,
И не спеша, верхом на Росинанте,
Топча стекло разбитых где-то фляг,
Въезжает в мир мечтательный поляк.

Уснул Мерлин. Иссякла грудь Роланда.
А мельница глупа и весела.
Беснуется комедиантов банда,
Но Санчо Панса потерял осла.

А наверху, где сельской были проза
Слагается в скитальческую дурь,
Опять хохочет девка из Тобозо,
Просунув нос в бумажную лазурь…

1976 (?)

309. МАРКИЗ ДЕ КАРАКАС (Вариация на тему сказок Перро)

Маркиз де Карабас гулял по сказкам,
Ничем не потрясен, слегка потаскан,
Лорнировал века.
Кот в сапогах служил ему смиренно.
Но никакая ловкая сирена
Не обольстила старика.

Когда же наш маркиз попал в темницу,
Где род людской столетьями томится,
Он обнаружил там
Такой уход за собственной персоной,
Что изнемог от скуки — вялый, сонный —
И предался мечтам…

О чем? — Бог весть… О прошлом, о грядущем…
О некоем Кощее завидущем,
Замзаве местной лжи:
Всё было мыслимо. Всё достижимо.
Все сейфы открывались без нажима —
Лишь только прикажи…

Однако и маркизу было жутко
Бездействовать в эпоху промежутка.
Маркиз мечтал попасть
В обыкновенный Ад, в простую драму,
Где дряхлый Кот не стерпит тарараму,
Лишь разевает пасть.

1976 (?)

310. «Нечем дышать, оттого что я девушку встретил…»

Нечем дышать, оттого что я девушку встретил,
Нечем дышать, оттого что врывается ветер,
Ломится в окна, сметает пепел и пыль,
Стало быть, небыль сама превращается в быль.

Нечем дышать, оттого что я старше, чем время.

1976 (?)

ПОЭМЫ

311. РОБЕСПЬЕР И ГОРГОНА Драматическая поэма

Зое Бажановой

ГЛАВА ПЕРВАЯ Фургон

Начало термидора второго года Республики (июль 1794 года). Париж. Застава Сен-Дени. Санкюлот взмахом руки останавливает большой полосатый красно-зеленый фургон, на одной из стенок которого намалевана огромная маска Горгоны. Изображение слиняло, но общие контуры сохранились. На козлах фургона Горбун, с жидкой косицей, в полосатом камзоле, грязном желтом жабо и треуголке.

Санкюлот

Эй, гражданин! Что у тебя в фургоне?
И кто ты сам? Дай пропуск, если есть.

Горбун

Алкивиад Ахилл Бюрлеск, философ.
Привез в Париж семью и балаган.

Санкюлот

Комедиант? Я так и думал. Это
Пустое ремесло… Не обижайся!
Ты, может быть, хороший санкюлот
И ярый якобинец, но бездельник.
Теперь показывай бумаги.

Горбун

                                    Вот!

Санкюлот

Гм!.. Всё в порядке.
(Читает.)
                              «Балаган Горгоны
Под управленьем карлика Бюрлеска…
Патент на право представлений…» Так.
«Дано в Руане. Третьего нивоза
Второго года…» Что это за штука —
Горгона? Зверь, богиня или девка?

Горбун

Горгона есть чудовище и образ
Великой мрачной силы на земле.
Кто ей в глаза посмотрит, тот сейчас же
Окаменеет.

Санкюлот

Это басня?

Горбун

                                    Да.
Я говорю про чудеса такие
Не для того, чтоб в просвещенном веке,
Когда народы встали на тиранов,
Смущать сердца и развращать умы…

Санкюлот

Прекрасно сказано!

Горбун

                          А этот герб —
Чело Горгоны, змеекудрой ведьмы —
Я выбрал потому, что наше время
Великое и мрачное. И люди
Должны смотреть в лицо, не каменея,
Войне и коалиции. Вы сами
Теперь почище всех моих горгон.

Санкюлот

Ну, открывай свой гроб.

Горбун

Изволь, мой Гектор!

Открывается окно фургона. Первым показывается личико белокурой девушки во фригийском колпаке.

Санкюлот

Гражданка хоть куда!

Горбун

                                     Она приемыш,
Дитя безвестности. Живет со мной
С младенчества. Откуда, кто — не знаю.
Зовем ее мы Стелла. Акробатка.

Санкюлот

Да это сущий клад для парижан!
Приветствую тебя, гражданка Стелла!
Весьма доволен я твоим лицом,
Кокардой патриотки и улыбкой.
Не вижу, к сожаленью, остального,
Но убежден заранее, что всё,
Всё — совершенство, всё, что ни возьмешь.

Стелла смеется.

О, да она смеется! Значит, любишь
Такие вещи слушать?

Стелла

Нет. Привыкла.

Санкюлот

Ого! Довольно гордая гражданка.
А как тебе я нравлюсь?

Стелла

                                   Как сказать…
Не очень.

Санкюлот

Почему?

Стелла

                                Ты не умеешь
Обыкновенно говорить, без крика?

Санкюлот

А хочешь, я возьму тебя на плечи
И понесу по городу? Смеешься?
Она смеется! Вот как побеждают
Сердца девиц в Париже патриоты:
Берем республиканской простотой.
Раз, два — и всё готово.

Но Стеллы уже нет в окне. Вместо нее багровое женское лицо с тремя подбородками, в полосатом тюрбане.

Что за стерва?

Горбун

Мадам Ахилл Бюрлеск, моя жена.

Санкюлот

О, я хотел сказать: привет гражданке.
Как ты доехала?

Мадам Бюрлеск

Стручок гороха!

Санкюлот

Что ты сказала?

Мадам Бюрлеск

                                   Бешеный крикун!
Таких, как ты, у нас не замечают.
Их просто давят каблуком — и всё.

Горбун

Молчи, несчастная.

Мадам Бюрлеск (мужу)

                                     И ты хорош!
Нашел себе товарища, бездельник.
И я осуждена с таким вот дурнем
Жизнь провести до гроба. Горе мне!
И даже революция не может
Меня освободить. Какого ж черта
Вы делали ее? А мне терпеть?
Мне фигу, граждане? Благодарю!

Санкюлот

Ты арестована.

Мадам Бюрлеск (плюет)

Молчи, навоз!

Санкюлот замахивается для пощечины. В окне показывается голова рычащего медведя. Санкюлот в бешенстве отступает. Медведя сменяет осел. За ним на окно вспархивает и машет крыльями, крича свой привет, петух.