Рафаил Шнейвайс - Знатные женщины Южного Урала

• Название: Знатные женщины Южного Урала
• Автор: Рафаил Шнейвайс
• Издательство: Челябинское областное государственное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1950

---

Машина остановилась. Сухарева, Смурова и Дудин вышли из машины, любуясь замечательной картиной улицы нового города, освещенной последними лучами заходящего солнца.

— Что скажете, неплохо ведь, товарищ архитектор? — обращается Сухарева к Дудину.

— Я до некоторой степени и сам причастен ко всему этому, — говорит Дудин, — и в немалой степени. Вот кого мы спросим. Кажется, новоселы приехали.

И действительно, к дому подъехала трехтонка, загруженная домашним добром. Несколько человек спокойно, по-хозяйски разгружали ее.

— Кто вселяется? — спросил Дудин.

— Мы…

Пожилой рабочий, горновой доменного цеха Иван Петрович Овсянников, деловито хлопотал в кузове машины у пианино. Улыбаясь, он сказал:

— Милости прошу, Фаина Евгеньевна, на новоселье, квартира большая, хорошая.

Сухарева подошла к рабочему.

— Иван Петрович, ответьте мне по-честному. Нравится вам новый дом?

Овсянников облокотился на борт машины, внимательно посмотрел на Сухареву.

— Дом мне нравится. Светлый он, радостный, веселый. Конечно, можно так подумать: вот Овсянников из барака в новый дом переезжает, так ему все хорошо. Нет, Фаина Евгеньевна, рабочий человек сейчас не так рассуждает. Он по-хозяйски подходит ко всему, что делается в стране. Что хорошо, то хорошо. А коль плохо, так и скажет — плохо.

— Значит, нравится новый дом?

— Нравится. Вижу большую заботу о трудовом человеке. Спасибо за заботу.

Овсянников протянул руку Сухаревой.

— Чего же меня благодарить, — говорит она. — Вам надо товарища Сталина благодарить, советское государство. Это — их забота.

Фаина Евгеньевна осматривает новые дома, заходит в детские ясли, беседует с рабочими и домохозяйками, осматривает магазины и школы.

Возвращаясь на левый берег, Сухарева смотрит на огни города, на величественную панораму завода и говорит Смуровой:

— Пройдет еще несколько лет, и вот так же, может быть, мы будем мчаться по широкой магистрали проспекта имени Сталина, вдоль набережной, мимо садов и бульваров. Мы будем на несколько лет старше, но попрежнему не перестанем мечтать о будущем.

* * *

Вечером Сухарева сидела в своем кабинете, просматривая материалы к докладу. В дверь постучали.

— Входите, — сказала она, вставая навстречу позднему посетителю.

Вошел человек, неуверенно ступая. Сухарева порывисто бросилась ему навстречу.

— Мухин! Дорогой вы мой, рассказывайте… Ну, как?

Мухин — горняк, участник Отечественной войны, приехал с фронта слепым. Была еще надежда на частичное возвращение зрения. Сухарева энергично помогает Мухину. Она Добивается, чтобы Мухина отправили в клинику Филатова. И вот он вернулся. Он ходит уже без провожатого, стал немного читать.

— Какой вы молодец, Мухин, просто молодец, — говорит Сухарева.

— Да нет, это вы молодец, Фаина Евгеньевна, — говорит Мухин и благодарно пожимает ей руку. — Вот я теперь вижу вас. И вообще все вижу, и работать могу. Ведь это же счастье!

— Я очень рада, дорогой вы мой, — говорит Сухарева. — Видеть открытыми глазами нашу советскую жизнь, строить ее — большое счастье для человека. Очень большое!

В. Дробышевский ДЕПУТАТ МУХИНА

Зинаида Семеновна Мухина родилась в деревне Королёво, Багарякского района, Челябинской области.

До Октябрьской революции почти все королёвцы работали на трех местных кулаков, сами же, по словам старожилов, «урожай шапками меряли, муку с древесной корой мешали». Отец Зинаиды Семеновны принадлежал к самым бедным жителям деревни. Рано оставшись сиротой, он с малых лет пошел в работники. Такая же участь постигла его братьев и сестер. Никто из них до резолюции не сумел выбраться из нужды, «выйти в люди». Обычная участь тружеников царской России!

Не миновать бы такой участи и Зине, девяти лет лишившейся отца, если бы она жила в то же время, когда бедствовали ее родители. К счастью, было уже другое время, другие, советские порядки. Пришла та жизнь, за которую отец Зины бился с лютыми врагами народа в годы гражданской войны, сражался с Дутовым и Колчаком. Потерявшая отца девочка и ее овдовевшая мать нашли свое счастье в колхозе.

Не сразу все королёвцы поверили в могучую силу артельного труда, в силу машинной техники, идущей на смену изнурительному ручному труду крестьянина. Первый трактор, появившийся здесь двадцать лет тому назад, многие встретили с недоверием.

— По нашей земле не пойдет. Потому — камень, — утверждали одни.

— Надорвется с тремя-то плугами, — вторили им другие.

Но трактор пошел и не надорвался. Он «агитировал» за колхоз быстрой и ровной вспашкой, низкими затратами на обработку почвы, повышенным урожаем. Ледок недоверия постепенно таял.

Может быть, глядя на этот первый трактор, на молодого тракториста, с утра до вечера водившего новую машину по королёвским полям, и предложил приехавший из города уполномоченный по организации колхоза назвать артель именем Чернышевского.

Ведь эта картина так живо напомнила ему другую, нарисованную писателем в «Четвертом сне Веры Павловны»:

«Группы, работающих на нивах, почти все поют; но какой работою они заняты? Ах, это они убирают хлеб. Как быстро идет у них работа! Но еще бы не итти ей быстро, и еще бы не петь им! Почти все делают за них машины, — и жнут, и вяжут снопы, и отвозят их, — люди почти только ходят, ездят, управляют машинами»…

«И здесь так будет», — думал уполномоченный. Предложение его колхозникам понравилось, его приняли.

Новые люди, которых пытался нарисовать великий революционный демократ в своем знаменитом романе «Что делать?», ныне самоотверженно трудятся на полях и фермах артели, носящей его имя. Дела королёвских колхозников говорят о том, что они как раз и являются теми мужественными, не отступающими перед трудностями, преданными великому идеалу людьми, которые, по выражению Чернышевского, «если возьмутся за дело, то уже крепко хватаются за него, так что оно не выскользнет из рук».

Именно так и берутся за любое дело в деревне Королёво. Как ни тяжело было чернышевцам в годы Отечественной войны, когда многие мужчины колхоза ушли в Советскую Армию, артель добросовестно и аккуратно выполняла свои обязательства перед государством. Работу ушедших на фронт мужчин выполняли женщины.

Заведывавшая до войны колхозными детскими яслями, Зинаида Мухина становится сначала животноводом, а затем бригадиром полеводческой бригады.

И на животноводческой ферме, и в поле она показала себя не только рачительным хозяином, но и волевым руководителем. Те из колхозников, кто работал с Зинаидой Семеновной на ферме и в полеводческой бригаде, знали: если Мухина дала задание, — обязательно проверит, как оно выполняется, обязательно потребует довести дело до конца, выполнить порученную работу во-время. Знали члены артели и другое: молодой бригадир всегда заметит и оценит старательный, честный труд. За укрепление трудовой дисциплины Зинаида Семеновна боролась и повышением требовательности, и тем, что постоянно отмечала лучших, дисциплинированных работников.

Интересы советского государства, колхоза Мухина ставила превыше всего. За килограмм зерна, потерянного во время уборки на полосе, за малейшее нарушение Устава артели она не давала спуска виновнику, кем бы он ни оказался — председателем правления или рядовым колхозником.

За это-то и снискала Зинаида Семеновна особое уважение колхозников. В начале 1945 года они избрали ее председателем колхоза.

Это явилось неожиданностью для молодой женщины. Идя на собрание, где должен был отчитываться старый председатель, Зинаида Семеновна никак не предполагала, что могут выбрать ее.

И вдруг из самой гущи теснившихся на скамьях людей — звонкий женский голос:

— Мухину председателем! Зинаиду Семеновну!

Притихшее, было, после окончания прений собрание как бы ожило. Все заговорили сразу, взволнованно и горячо.

— Правильно, — слышались голоса с задней скамьи, — с работой бригадира не хуже мужчины справляется и председателем будет хорошим!

— Зине любое дело доверить можно, — говорили за столом президиума.

— Зину!

— Зинаиду Семеновну!

Так ее избрали председателем.

Придя с собрания домой, Мухина всю ночь не могла уснуть. Ее глубоко взволновало доверие односельчан, тронуло то, что ее труд замечен и высоко оценен, но вместе с тем, она никак не могла представить себя в новой должности. Двадцать семь лет. Четырехклассное образование. Беспартийная. Какой же это председатель? Да еще в такое тяжелое время, при нехватке людей…

На другой день эти сомнения попытался рассеять муж сестры, раненый фронтовик, приехавший в Королёво на поправку.

— Нехватка людей — делу помеха, слов нет. Да ведь сейчас где их возьмешь, людей-то? Взять хотя бы фронт. Сорок человек — взвод. Выбыла из строя половина, осталось двадцать — тоже взвод. Послал командир дюжину бойцов на подмогу соседям, осталось восемь — опять же взвод, боевую задачу выполняй! Так и тут: хватает людей или нет, а колхоз остается колхозом, у него своя боевая задача. Мой совет, Зина: принять дела. Бригадиром-то ведь тоже не родилась, а работаешь. И председателем помаленьку привыкнешь. Нынче женщина — сама знаешь — и не с такой работой справляется!