Г Метельский - По кромке двух океанов

• Название: По кромке двух океанов
• Автор: Г Метельский
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978

Путешествие по Северу и Востоку России 1978 г.

Автору, писателю и путешественнику, довелось проехать вдоль северного и восточного побережья нашей страны. Обо всем увиденном - о природе, о новых городах, о людях, осваивающих эти суровые края, - он рассказывает в своей книге.

---

В январе 1941 года тогдашний начальник Норильскстроя Авраамий Павлович Завенягин, чье имя сейчас носит дважды орденоносный комбинат, отдал приказ о создании специальной мерзлотной лаборатории. Ее возглавил инженер Михаил Васильевич Ким. А в 1966 году за победу над вечной мерзлотой Киму была присуждена Ленинская премия.

…О том, что окончилась ночь и наступил рабочий день, я узнаю не столько по солнцу — оно уже давно оторвалось от горизонта, поднялось и светит во всю ивановскую, — а по тому, как быстро заполняются народом улицы, как натужно гудят переполненные автобусы и мчатся еще пустые грузовики.

На одной из окраинных улиц уже приступили к работе строители: как раз делают свайный фундамент дома. На площадке кое-где зеленеют островки мхов — почву здесь стараются сохранить — и торчат похожие на высокие пни бетонные столбы. Стучит небольшой буровой станок. Лежат сложенные наподобие бревен балки, которым предстоит скоро превратиться в сваи. Одна из скважин готова, и в нее из ковша заливают киселеобразную глинистую массу. Потом кран осторожно подхватывает балку, раздаются команды: «Помалу вправо», «Опускай!», после чего конец балки попадает в отверстие скважины и медленно опускается в глубину. Оттуда выдавливается через край, булькает и пенится только что залитый желтый «кисель». Пройдет какое-то время, и он замерзнет, затвердеет и незаметно закрепит в грунте сваю, одну из многих, на которые положат бетонную плиту будущего здания.

Теперь оно будет стоять прочно и долго, как если бы его построили в Москве: полутораметровый слой воздуха под ним надежно защитит вечную мерзлоту от тепла отопительных батарей, газовых плит, ванн с горячей водой.

И еще. Строить жилье в «арктическом исполнении» здесь необходимо из-за климата. А он в Норильске, пожалуй, посуровее, чем на Диксоне. Урванцев писал, что пурги в Норильске дуют «30–35 процентов календарного времени зимних месяцев», иными словами, третью часть зимы! Особенно страшна так называемая черная пурга, когда от мороза лопаются стальные рельсы и одновременно свирепствует ветер, оцениваемый по шкале Бофорта как ураганный. Сочетание того и другого определяет балл жесткости погоды. В Норильске он выше, чем на полюсе холода.

Несколько лет назад «черная пурга» бушевала три недели. Она началась внезапно, вечером шестого января. Стало трудно дышать. Седая снежная мгла поглотила огни окон, витрин, уличных фонарей. Ветер срывал железо с крыш. (А крыши здесь специально делают плоскими, да еще заливают поверх битумом.) Остановился весь транспорт, даже между заводскими цехами все занесло снегом.

О своей, прямо скажем, не очень ласковой погоде норильчане, однако, говорят с неизменным юмором.

— Ветер сумочку дамскую гонит по тротуару, а за ней ее хозяйка бежит, никак догнать не может. Кричит: «У меня там три десятки!» А ей кто-то в утешение: «Не горюй, к тебе сейчас другая сумочка, с тремя сотнями прилетит!»

Или:

— Иду это я, а ее навстречу пурга несет. Прямо ко мне в объятия. Просит: «До стены проводи». Ну и проводил… на всю жизнь.

— Унты не подбил микропоркой, вышел на улицу, а меня как понесет, как понесет, будто на лыжах с горки лечу.

— После пурги на улице столько пыжиковых шапок валялось, подбирать не успевали…

И в то же время нет, пожалуй, другого города в стране, где бы с последствиями пурги разделывались так быстро. Для очистки улиц в Норильске приспособили отработанные в авиации турбины: мощная струя воздуха выдует снег из любого закоулка. Армия бульдозеров и других машин докончит начатое. На операцию «снег» уходит всего два часа.

И еще одна особенность города на шестьдесят девятой параллели. Уличные фонари здесь повешены очень близко друг от друга, часто. В других городах расстояние между ними пятьдесят метров, в Норильске — вдвое меньшее.

Сейчас фонари, понятно, не горят, а зимой не выключаются с ноября по февраль, пока не взойдет солнце, принося с собой удивительно синие рассветы и голубые, прозрачные сумерки. А вот красные лампы на угловых домах светятся и сейчас; это на случай тумана, который иногда бывает таким густым, что если смотреть на город издали, то увидишь только верхушки заводских труб над плотной серой пеленой, похожей на смог. Туман — нередкий гость и зимой, но это уже при сорока пяти градусах мороза.

Весной свои неприятности: надо опасаться сосулек с крыш. Весенняя погода в этих местах капризна, меняется несколько раз на дню — то тает, то морозит, вот и вырастает сосулька порой до нескольких сот килограммов весом. Упадет такая с крыши кому-нибудь на голову — и нет человека…

…На следующий день я захожу к Кирдяновым. Небольшая квартира, где основной и, я бы сказал, самой нарядной частью обстановки являются заполненные книгами стеллажи. Уютно, обжито, прочно.

Жена Кирдянова, Маргарита Ивановна, библиограф центральной городской библиотеки, увлекающаяся молодая женщина с горящими глазами и нимбом пышных волос вокруг головы, сразу же начинает рассказывать любопытные истории некоторых книг, с каким трудом они достаются в Норильске. Говорит она, заметно волнуясь, но свои переживания и чувства выражает не жестами, даже не взглядом, а голосом, который то понижается до шепота, то становится громким, будто она говорит с трибуны, а не за семейным столом, уставленным разными вкусными вещами, среди которых и обещанная Игорем Ивановичем дикая утка.

— Уехать из Норильска? — повторяет Маргарита Ивановна мой вопрос. — Что вы! Разве здесь плохо? Разве в каком-либо другом городе так любят книгу, как у нас? Вы знаете, как у нас проходила подписка на Куприна? По телевидению поздно вечером в четверг объявили, и в ту же ночь записалось двести человек. Каждый десятый дежурил. А подписка в субботу началась… И вообще у нас емкость книжного рынка шестьсот тысяч рублей в год, а книг выделяют на двести пятьдесят тысяч. Разве ж так можно?

В библиотеке, где работает Маргарита Ивановна, мне дают справку: Норильск занимает первое место в Союзе по количеству литературы на душу населения.

На этом, однако, мое сегодняшнее знакомство с культурными ценностями Норильска не заканчивается. Игорь Иванович, заговорщически переглянувшись с женой, заявляет, что непременно хочет показать мне еще одну достопримечательность своего города.

На этот раз мы пользуемся автобусом и едем в неизвестном мне направлении. Вдали виднеется Теплое озеро. Сейчас оно выглядит очень эффектно. Отработанную в котлах электростанции воду охлаждают, пропуская через трубы с множеством отверстий. Получаются великолепные фонтаны, водяные фейерверки, вода разбивается в пыль, и в ней горят все семь цветов радуги. На берегу сидит мальчишка и болтает ногами в теплой воде.

Мы выходим из автобуса, заворачиваем за угол и попадаем на… базар значков. Полагаю, что этот базар не зарегистрирован ни в одном отделе горисполкома, но от этого он не стал беднее. На складных стульчиках, на тротуаре, на картонных, приставленных к сваям щитах сияют эмалью, блестят на солнце, горят то голубым, то золотым, то красным сотни разных значков. Все они выпущены в Норильске и относятся только к нему. Это сплошь норильские значки.

— Другими здесь не обмениваются, — сообщает Игорь Иванович.

Тут следует признаться в затяжной, хотя и довольно безобидной болезни, которой вот уже много лет заражен автор этих строк: он тоже собирает значки, причем не все без разбора, а лишь по одной теме — географической. Значки с названиями городов, островов, рек, горных хребтов… Пока у меня есть всего один норильский значок, выпущенный к 25-летию той самой ТЭЦ, которая согревает озеро. До сего времени этот значок был моей гордостью, ибо подобного я ни у кого не встречал. И вдруг такое обилие именно норильских, уникальных, таких труднодоступных там, «на материке», значков. И только на обмен! Есть от чего впасть в уныние…

Но, как всегда в Заполярье, на помощь приходит закон северного гостеприимства. Игорь Иванович отворачивает лацкан своего пиджака и снимает оттуда добрый десяток значков.

— Это вам на память о Норильске, — говорит он великодушно.

В следующий мой визит к Кирдянову я рассматриваю его коллекцию значков. Герб Норильска: традиционный щит, разделенный на две половины, золотую и черную: полярный день и полярная ночь, расплавленный металл и недра, где лежат руды. В центре щита — белый медведь, он держит в лапах ключ, которым норильчане «открыли» подземные кладовые… Значок с земным шаром и цифрой «69», говорящий, на каком градусе северной широты расположен город. Значок с химическими символами меди и никеля. С бегущим оленем. С полярным сиянием. С цифрами памятных лет…

А вечером у меня еще одна встреча — с инженером-железнодорожником, к которому есть коротенькая записка, мол, так и так, окажи содействие, покажи, что найдешь нужным.