Г Метельский - По кромке двух океанов

• Название: По кромке двух океанов
• Автор: Г Метельский
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978

Путешествие по Северу и Востоку России 1978 г.

Автору, писателю и путешественнику, довелось проехать вдоль северного и восточного побережья нашей страны. Обо всем увиденном - о природе, о новых городах, о людях, осваивающих эти суровые края, - он рассказывает в своей книге.

---

Потом Лидия Евгеньевна показывает книги с дарственными надписями на английском, французском, немецком, польском языках.

— Туристы оставили… А вот эту книжку, — Лидия Евгеньевна достает ее с полки, — один газетчик подарил. Автограф можете не читать… (Я все же читаю: «Самой обаятельной женщине Севера».) Вот еще дареная книга. С нею маленькая история. Журналист-поляк преподнес. И надпись по-русски сделал. Эту можно прочитать: «С большой признательностью за борьбу за освобождение моей отчизны. Бронислав Мейтчак». Я в боях за Польшу участвовала, военфельдшером… Встретилась с Брониславом первый раз далеко отсюда. А через несколько лет смотрю, к нам на Диксон ледокол с иностранными журналистами приходит. И среди них Мейтчак… Обрадовался, когда меня увидел. Тогда и книгу подарил…

Затем доходит очередь до альбома с любительскими фотографиями, дружескими записями вроде «ГДР помнит Вас» и даже стихами, как в старину.

— Может быть, и вы что-либо напишете на память? — спрашивает Лидия Евгеньевна, раскрывая альбом на чистой странице.

Что же мне написать этой доброй и мужественной женщине? Разве вот это?

От Урала до Диксон-острова,
где полгода метет пурга,
где весною от ветра острого
в лед спрессовываются снега,
на просторы безмолвья белого,
у коварной Обской губы,
там, где волны осатанелые
будто вздернуты на дыбы,-
в неисследованные области,
никого не спросясь, пришли
люди силы и люди доблести,
пионеры Большой земли.
Небо их накрывало тучами,
неживая давила тьма.
Тундра мокрая, хоть выкручивай,
их пыталась свести с ума.
Им худое вещали вороны,
смерть заглядывала в глаза,…
Но не сбились с дороги в сторону,
ни один не ушел назад.
Дальним Севером приворожены,
в эти камни навек вросли
на волшеников непохожие
пионеры Большой земли…

В благодарность я получаю, как выяснилось, уже очень редкий сувенир — значок, выпущенный в честь пятидесятилетия Диксона.

— Вы знаете, почти не осталось, — жалуется Лидия Евгеньевна. — А спрос колоссальный: моряки, туристы, авиаторы…

На обратном пути я встречаюсь с Иваном Ивановичем.

— Откуда и куда? Где были? Что видели? Я рассказываю.

— Седова — она герой!.. А пушку возле самой северной в мире школы она вам показала? А в школьный музей сводила?

Музей организовали учителя и школьники. Сейчас каникулы месяца два назад выпускники подняли на руках отличницу первого класса Свету Осадникову, чтобы она дотянулась до кнопки и дала последний звонок. Но в музее работа не прекращается и на каникулах. Приходят бродяги вроде меня, туристы, и каждому надо подарить букетик полярных маков. Надо рассказать об экспонатах.

В этом маленьком зале есть многое из того, что должно быть в любом краеведческом музее. Образцы местных растений и горных пород, чучела и шкурки водящихся здесь зверей, птиц, рыб. Находки из раскопанной старшеклассниками старой зимовки в урочище Лемберова — утварь, оружие. На стенах талантливые рисунки школьника Вити Воробьева и его товарищей. В витрине — приветствия в честь пятидесятилетия Диксона, и в том числе вот это, от портовиков Дудинки:

Нашим добрым соседям, полярникам Диксона!

Под бушующим ветром, под скалами льдистыми

замерзающий остров согревают полвека

воля, мужество, сила и труд человека.

Пушка, о которой говорил Иван Иванович, стоит у входа в школу. Экспонат поистине исторический. Из этой пушки 28 августа 1942 года на Диксоне подали тревожный сигнал о том что на горизонте показался немецкий линейный корабль «Адмирал Шеер».

Мурманский порт

Диксон. Памятник матросу П. Тессему, участнику экспедиции Р. Амундсена

Изделия чукотских косторезов славятся во всем мире

Линии электропередач вблизи Норильска

Дудинка. В порту

Талнах

На реке Хатанге (фото В. Орлова)

Еще не растаял лед, а тундра уже цветет… (фото В. Орлова)

Памятник В. Берингу на острове его имени (фото В. Павленко)

Туманный летний день на Командорах (фото В. Павленко)

На берегу Тихого океана… (фото В. Павленко)

В проливе Лонга (фото В. Орлова)

Лов рыбы у берегов Чукотки

За несколько дней до этого линкор потопил у острова Белуха ледокольный пароход «Сибиряков», мужественно принявший неравный бой с фашистским кораблем. После этого «Адмирал Шеер» пошел к Диксону, намереваясь там высадить десант. Объятый пламенем «Сибиряков» успел оповестить по радио о том, что в Карском море находится фашистский пират, и с Диксона увели в тундру детей, а из взрослых организовали отряд народного ополчения. Вся огневая мощь поселка в те дни состояла из двух пушек.

Командовал батареей лейтенант Николай Корняков. Несколько снарядов, посланных с Диксона и со сторожевого корабля «Дежнев», достигли цели. На линкоре загорелись надстройки, и он, поставив дымовую завесу, ушел в море.

Сейчас в центре поселка стоит памятник участникам героической обороны Диксона. Солдат в плащ-палатке, с автоматом в руках, смотрит в ту сторону, откуда появился немецкий линкор.

Вместе с научным сотрудником гидрографической базы Владиленом Александровичем Троицким мы мчимся через кипящее море на Большой Медвежий остров.

Владилен Александрович влюблен в Арктику, прекрасно знает ее и вот уже много лет занимается топонимикой, то есть происхождением географических названий, побережья Таймыра. Работники Диксонской радиостанции окрестили острова Медвежьими из-за множества белых хищников, которые держались у проходящей неподалеку границы ледового припая. Это было вскоре после Октябрьской революции. А в 1962 году получили «медвежьи» имена — Пестун и Медвежонок — и два других мелких острова из этой группы.

Острова Суслова, Ульянова и другие названы в честь краснофлотцев, погибших в боях за поселок. На карте появился и остров кочегара Вавилова; из сибиряковцев только он один не попал в плен. Больше месяца он жил на необитаемой Белухе, пока его не сняли оттуда наши летчики.

…Катер дрожит всем своим стальным телом, иногда зарывается носом в воду, и тогда зеленоватая завеса на несколько секунд отрезает нас от мира. В ветровое стекло бьют поднятые ветром брызги, будто кто-то набирает их в пригоршни и со злостью швыряет. Не прекращается качка, пахнет отработанным газом, который врывается через дверь, когда порыв ветра срывает ее с крючка и распахивает со страшной силой. Скорее бы показался маяк, что ли…

Маяк возникает вместе с угрюмым каменистым островом из серой мглы.

— Место здесь, как говорят, приглубное, — говорит Троицкий. — Иначе сказать, глубины у берега большие. Тут иногда и зимой чистая вода.

Владилен Александрович легко спрыгивает на дощатый причал и помогает мне. К маяку и нескольким строениям с ним рядом проложены бревенчатые скользкие мостки. Их сделали из венцов, оставшихся от охотничьей зимовки восемнадцатого века.

Заслышав тарахтение мотора, навстречу идет хозяин маяка Анатолий Григорьевич Смурыгин. Весь он какой-то основательный, прочный, надежный. На Диксоне — с 1952-го, на маяке — годом позднее.

Во время полярного дня маяк не работает, а в темное время мигает своим ярким электрическим глазом на все четыре стороны.

— Чайком погреться с дороги, — приглашает Смурыгин, и вскорости мы уже удобно сидим в его теплом доме и, хлебая из эмалированных кружек обжигающий, круто заваренный чай, слушаем, что рассказывает хозяин.

— В позапрошлом году вот так же сидим с механиками за столом, ужинаем. Только слышим, кто-то возится во дворе. Обернулись — медведь в окошко смотрит! Любопытство, видать, его разобрало… А раньше как-то будку разорил, мясо там у нас лежало… А так тут неплохо. Дичи, морского зверя полно, рыбы, понятно. Дикий олень иногда забегает… Банька есть с парилкой. К нам даже с Диксона приезжают со своими березовыми вениками.

Обратный путь кажется не таким трудным. Это всегда так, возвращаться — быстрее. Как в жизни. Детство и юность тянутся, зрелые годы идут, пожилые — мчатся стремглав, словно их кто-то гонит…

Неожиданно светлеет небо, и в нем появляются голубые прогалины. Понемногу утихомиривается ветер, порой стихает совсем, потом, собравшись с силами, опять налетает, но с каждым разом все слабее, легче. Я посматриваю на небо и прислушиваюсь — не летают ли самолеты. Вроде не летают.

К Диксону мы подходим почти при идеальной для этих мест погоде. Медленно уплывают к югу последние клочья туч. Ветер упал, это заметно по флагам, поднятым на судах в порту. Они уже не стреляют своими натянутыми полотнищами, а лишь подрагивают, приникнув к древку.