Ратибор Степанов - Призма-2

• Название: Призма-2
• Автор: Ратибор Степанов
• Жанр: Фэнтези

Язык мергулов. Принадлежавший ни народу, ни расе, а касте жрецов, сведения о которых были настолько отрывочны и легендарны, что даже некоторые Посвященные считали рассказы о них мифом. Кроме легенд, о их материальном существовании говорили найденные в пустыне Мидасского плато небольшое святилище в глубине пещер и несколько перстней — печатей с замысловатыми надписями, состоящими из древних знаков. И все.

Даже библиотека Храма, с ее уникальными книгами, фолиантами, рукописями не обладала полными сведениями об этой таинственной, глубоко законспирированной касте жрецов. Было только известно, что поклонялись они темным силам, через Мордука, своего повелителя и наставника, насыщавшего их знаниями и силой. Поговаривали, что именно от них получили распространение многочисленные темные культы и ордена Земного мира. Но как эти знаки оказались здесь, за тысячи километров от своего центра?

---

— Ладно, но не обижайся если что. — пробурчал Ратибор, понимая, что проиграл, поддавшись на провокацию.

— Не обижусь. Сколько себя помню, все время в шишках и синяках ходила. Кулачные поединки моя страсть. Сколько матушка меня не отговаривала, я не могла без них. Откуда это у меня не знаю, но каждый день по нескольку сачинов упражнялась. В последнее время только наш кузнец Вадим соглашался со мной заниматься. Вечерами часто бились мы на кулаках, обмотанных соломой. Те, что у леса жили, против тех, что у речки. Я, то за тех, то за других стояла. Надо заметить, что побеждали всегда те, за кого я была.

— Верю, верю. — Ратибор ясно представил себе девушку, с обмотанными шкурами руками, оголенными бедрами и телом, прикрытым лишь повязкой стягивающей упругую грудь. Связанные в тугой пучок волосы, раскрасневшееся лицо и дикие азартные глаза, цвета осеннего неба, затянутого легкой дымкой облаков. Вся увлеченная боем, прекрасная воительница из снов, предел мечтаний любого героя. Витязь покраснел, что было с ним впервые, тряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивых видений. Он не считал себя героем достойным такой женщины. Отдавший на поругание Великие Ценности рода, позволивший врагам уничтожить соплеменников, сам трусливо бежавший, кто он теперь. Этот вопрос непрестанно точил и мучил богатыря, не давал ему спокойно спать. Позор, не позволявший ему вернуться к своему народу, низводящий до изгоя и выродка. Только победа или смерть смоют это черное пятно. Другого не дано, другого он и не искал.

* * *

В серых, с черными полосами, кожаных доспехах, в легких кожаных шлемах с нашитыми по кругу прямоугольными металлическими пластинами воинство хурганов напоминало стаю взбесившихся волков. Грязные, нечесаные, заляпанные пятнами крови, с озверелыми лицами, они производили устрашающее впечатление. Все на невысоких коренастых лошадях такой же неприятной наружности, постоянно издающие нечленораздельные хриплые звуки, и периодически подбадривающие себя и окружающих гортанными выкриками, эти кровожадные существа уничтожали все на своем пути.

Как смерч, врывались они в незащищенные поселки анатов и убивали, пока не насыщали свою жажду крови и зверств, словно упыри на водопое. Оставшихся в живых уводили в рабство, угоняли в свои неприступные поселки-крепости в горах. Никто не властвовал над ними, никому не подчинялись эти дикари. Только деньги могли заставить их подчиниться, и то ненадолго. Пленных они гнали на невольничий рынок в Дунт, где отдавали за бесценок перекупщикам, купцам хафиру. Словно хищники, жили только разбоем и войной, не способные ничего произвести сами. Откуда и когда появилось это племя известно немногим. Поговаривают, что это изгои родовитов, изгнанные из своих деревень. Им пришлось скрываться в горах, где их приютили в древние времена архады. Легендарное племя звероподобных существ, миллионы лет живущих в недоступных горных местах и иногда, в особо голодное время, спускающиеся в долины и нападающие на людей. Именно о них складывались устрашающие сказки, пугающие непослушных детей. Именно их, огромных волосатых чудовищ боялись все жители окрестных земель. Говорят среди них поселились людские изгои, и прошла не одна сотня лет прежде чем с гор спустилась еще одна беда, но гораздо более страшная. Хурганы стали ужасом близлежащих поселений, подчинив их своей власти. А потом их кровожадные взоры были устремлены дальше на север, в сторону равнины. Их набеги становились все опаснее, пока не переросли в открытое противостояние с сильным племенем родованов, анатов. Именно с ними и вели борьбу последнюю сотню лет родовичи. И давно были бы враги побеждены, если бы принимали открытый бой. Но хурганы использовали тактику неожиданных, часто ночных набегов, с особой жестокостью уничтожавших родованов. Именно хурганы были основными поставщиками рабов на невольничьи рынки Дунта. В походах их возглавлял Великий хурган, старейшина их свободолюбивых кланов.

Кто-то помог обойти пограничные заставы анатов. Отряд хурганов напал неожиданно и стремительно, вырезав всех жителей деревни, раскинувшейся в долине реки Кипан. Поселок располагался в глуби земель анатов и никто не ожидал столь наглого нападения. А именно в нем хранились Великие ценности родованов. В тот момент большинство мужчин рода находилось в походе против враждебных тактов, живущих на восточной границе земель анатов. Поэтому охрана осталась небольшая. Отряд воинов во главе с Ратибором, сыном Главного ведуна Панаса. Воспользовавшись кратким отсутствием молодого витязя, они ночью совершили набег. Бой был коротким и беспощадным. Но силы хурганов существенно превышали число защитников. Яростная сеча закончилась полным уничтожением всех жителей, от мала до велика. Без своего витязя родованы проиграли бой. В плен никого не брали. Такая подлость и жестокость были проявлены впервые. Враг явно выполняли чей-то заказ и действовали по наводке. Их целью были Великие Ценности анатов, а также сын Главного ведуна. Его следовало захватить живым. Нападавшие откуда-то знали, что творится в деревне и действовали продуманно, хитро и с особой жестокостью.

Горных воинов сопровождал необычный человек. Высокий, худой, темнокожий, с крючковатым тонким носом, длинными черными волосами, карими, чуть навыкате, глазами. Одеждой он тоже отличался от грубых разбойников. В коричневой шелковой рубахе и серых шароварах, сверху тонкая серая накидка из шерсти тонкорунных калхских овец. Ноги его были обуты в хорошей выделки сапоги, на шнурках, на голове он носил необычный убор, свитый из толстой льняной веревки, скрепляющей верх золотой заколкой, с огромным драгоценным кристаллом. Вид его настолько отличался от звероподобных хурганов, что скорее напоминал южного вельможу или колдуна, вдруг оказавшегося в предгорьях Карайских хребтов. Из рук он никогда не выпускал ожерелье, состоящее из разноцветных камушков, которые он постоянно перебирал, бормоча что то себе под нос. На ночь он надевал его на шею. Именно ему демонстрировали все уважение и даже страх, именно к нему все время подбегал старшина разбойников и о чем-то тихо спрашивал. Тот так же тихо ему отвечал. Именно он негласно руководил этим большим отрядом.

Родная земля предупредила Ратибора об опасности, позволив избежать ловушки и плена. Когда ведун въехал на холм, окаймлявший его родной поселок и увидел дым пожарищ, он чуть не обезумел от ярости. Пустив коня во всю прыть, он выхватил свой меч и понесся на врага. Их было не более двух десятков и витязь бы справился с ними легко. Но в засаде его ждали еще две сотни разбойников, вместе с приготовившимся к встрече колдуном.

Ратибор на полном скаку врубился в ряды вражеских воинов и принялся крушить их. Не прошло и нескольких минок, как из всего отряда осталось не больше трех всадников. Ярь-сила утроила мощь витязя. Все успел заметить витязь. Изувеченные тела родных и близких, окровавленные тельца младенцев и малых детей, порубленные тела товарищей, пробитые груди стариков и старух, обнаженные тела девушек и женщин. Никто бы не ушел от мести богатыря. Но взяли в кольцо его лиходеи, окружили. Не торопились убивать. Дождались пока он устанет в кровавой рубке и выставили копья, задние ряды ощетинились стрелами от луков.

Не сразу понял, что попал в ловушку Ратибор. Пелена ярости и слез застилала взор. Но усталость и раны остудили его. Понял он, что настал его смертный час. В этот момент, из-за спин конников выехал колдун и, подняв руку, выкрикнул почти на чистом анатском языке:

— Остановись, витязь. Ты ранен, а нас очень много. Тебе не уйти. Предлагаю тебе почетный плен. И главное, жизнь. Если ответишь на несколько моих вопросов.

— Если бы ты пришел как добрый гость, мы бы с тобой поговорили за чашей меда. Ты пришел как злобная тварь и разговор у меня с такими как ты один. Мечом. — Не обращая внимание на раны он готовился в последнем броске кинуться на худого колдуна, но тот снова остановил его жестом.

— Подожди! Не уговаривать пришел тебя. Я колдун и ты уже в моей власти. Одно мое слово и тут же упадешь мертвым. Или того хуже я спеленаю тебя и тебя будут пытать. Мои друзья любят это делать и в их руках ты будешь мечтать о быстрой смерти. Даже такой воин как ты расскажет мне все что нужно. Но я пока предлагаю сделать это самому. — Словно в подтверждение его слов Ратибор почувствовал резкую слабость и вялость в мышцах. С большим трудом он удержал меч в руке и не свалился с коня. Голова его раскалывалась непереносимой болью и витязь непроизвольно коснулся лба. В ответ колдун усмехнулся. — Вот видишь. Я предупреждал тебя. Это я еще не брался за тебя серьезно. — Колдун перебирал камешки на ожерелье и пристально смотрел на ведуна. Казалось еще немного и витязь упадет без сил. Ратибор боролся до последнего, но защитные энергии покидали его. Враг оказался сильнее. Ратибор уже мечтал о смерти, лишь бы не позорный плен. Так бы и случилось, ка бы не Родовой Крест, засиявший в небе над головой. Не пришло еще время смерти. Наполнилось новой ярью тело богатыря, крепко сжались пальцы. Сияние ослепило врагов, приведя в замешательство, заставило на несколько сун зажмурить глаза. Не растерявшись, без промедления, направил своего скакуна витязь на опешивших хурганов и несколькими взмахами меча прорубил себе спасительный выход. Как ветер понесся в сторону холмов, вздымая за собой непроглядную стену пыли. А когда враги пришли в себя он был уже далеко.