Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

• Название: Как мы пережили войну. Народные истории
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: ЛитагентАСТc9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-097220-3

…Воспоминания о войне живут в каждом доме. Деды и прадеды, наши родители – они хранят ее в своей памяти, в семейных фотоальбомах, письмах и дневниках своих родных, которые уже ушли из жизни. Это семейное наследство – пожалуй, сегодня самое ценное и важное для нас, поэтому мы должны свято хранить прошлое своей семьи, своей страны. Книга, которую вы сейчас держите в руках, – это зримая связь между поколениями.

Ваш Алексей Пиманов

Каждая история в этом сборнике – уникальна, не только своей неповторимостью, не только теми страданиями и радостями, которые в ней описаны. Каждая история – это вклад в нашу общую Победу. И огромное спасибо всем, кто откликнулся на наш призыв – рассказать, как они, их родные пережили ту Великую войну. Мы выбрали сто одиннадцать историй. От разных людей. Очевидцев, участников, от их детей, внуков и даже правнуков. Наши авторы из разных регионов, и даже из стран ныне ближнего зарубежья, но всех их объединяет одно – любовь к Родине и причастность к нашей общей Победе.

Виктория Шервуд, автор-составитель

---

Тем временем линия фронта неумолимо приближалась к Старой Руссе (о чем мы, конечно, не знали). Удивительно, но несмотря на всю сложность и трагизм ситуации июля 1941 года, для реэвакуации детей, необдуманно вывезенных из Ленинграда прямо навстречу наступающей германской армии, удалось выделить несколько (не менее двух) эшелонов. О том, что эшелоны ждут нас на ближайшей станции, стало известно вечером, и наша директриса (мудрая женщина) решила не ждать утра, а организовала ночной переход на станцию. Двигались частично на подводах, частично пешком и рано утром смертельно уставшие, не спавшие всю ночь, но живые мы прибыли на станцию, погрузились в обычные плацкартные вагоны и отбыли в неизвестном (для нас) направлении. Не знаю, насколько это верно, но потом ходил слух, что соседняя школа, директор которой, не желая мучить детей ночным переходом, отправил их несколькими часами позже вторым эшелоном, попала под бомбардировку. Нас эта участь миновала и после длительных (не менее двух недель) скитаний по железным дорогам Северо-Запада, наш эшелон остановился на какой-то станции в Костромской области. Дальше была опять погрузка на подводы, прибытие в районный центр Парфеньево и наконец, на конечный пункт наших скитаний деревню Ильинское, где нам предстояло отныне неопределенное время жить.

Вспоминая нашу жизнь в переездах, в Птицыно и в Ильинском, я не могу определенно сказать – голодали ли мы или были сыты. Полагаю, что при любых провалах в памяти забыть о голоде, если он имел место, едва ли возможно. В то же время трудно предположить, что в то тяжелое время нас могли обеспечивать нормальным питанием. Скорее всего, кормили по обстоятельствам, в зависимости от того, какие продукты и в каком количестве удавалось достать в местах проживания. В начале войны такая возможность еще была.

В деревне Ильинское я прожил месяц с небольшим. В одно прекрасное августовское утро я был разбужен мамиными поцелуями. Оказалость, что учреждение, в котором она работала, было эвакуировано в город Кириллов Вологодской области, и мама приехала, чтобы увезти меня туда. Железной дороги в Кириллове не было (нет и теперь), и попасть туда можно было только водным транспортом. Предстояло плыть по Волге, а потом по Шексне, и это путешествие оказалось очень интересным. Мы погрузились на пароход, где нам удалось получить отдельную каюту. На каждой остановке выходили на берег и знакомились с городами: Костромой, Ярославлем, Рыбинском, Череповцом. Судовым рестораном мы не пользовались: то ли он не работал, то ли был слишком дорог. В городских магазинах без карточек тоже ничего нельзя было купить. Но зато в городах работали отделения какой-то организации по оказанию помощи эвакуированным. Обращаясь туда, мама каждый раз получала либо талоны на питание, либо приносила что-нибудь съестное: хлеб, консервы или, как в Ярославле, очень вкусные сдобные булочки.

К пристани Кириллова наш пароход причалил в конце августа. В этом маленьком, но уютном городке мы прожили два с небольшим месяца. Поначалу все было хорошо, мы сняли комнату на втором этаже небольшого дома, мама работала, я ходил в школу, но потом что-то случилось, и в начале ноября, в самом конце навигации, мы покинули Кириллов и на последнем пароходе отправились в Ульяновск, ставший последним пунктом нашей эвакуационной эпопеи. Почему в Ульяновск? Возможно, потому, что мама в юности прожила в этом городе, тогда еще Симбирске, несколько лет и рассчитывала встретить там старых знакомых. Так и случилось, и на следующие 3 года Ульяновск стал нашим последним временным пристанищем. И только в августе 1944 года, через полгода после снятия блокады, мы наконец вернулись домой в наш родной Ленинград.

Виктор Андреевич Гилевич, родился в 1931 году

Нас спасли ягоды тутмайс

Я, Кислаковская (Рыскина) Раиса Яковлевна, родилась 15.11.1927 г. 22 июня 1941 года началась война. Город бомбили. Станция Брянск – 1,2 и сам Брянск были в огне. Мы эвакуировались последним эшелоном железнодорожников в Тамбов. Дорога была трудная, нас бомбили, приходилось останавливаться и прятаться в лесу. На место приехали ночью, и узнали, что Брянск захвачен фашистами.

В Тамбове мы работали на полях, обрывали цветочки с табака. Нас было четверо: сестры Вера, Соня, я и мама. Была еще мамина сестра Дора, ее муж и трое детей: Вова, Миша, Коля. Там мы работали недолго, председатель сказал: «К городу подходят немцы, уезжайте куда хотите». Мы уехали в Ташкент, от станции 40 км, аул. Стали работать на хлопковых полях, пололи. А сорняки мы собирали в мешки и ели (7 месяцев на траве). Председатель колхоза нам еды не давал. После 7 месяцев поедания травы я сказала матери: «Я лучше умру, но траву есть больше не буду». Тогда сестра Вера пошла просить у председателя ложку муки. А вместо этого они пришли бить нас плетьми. Муж маминой сестры не выдержал, умер. Хоронили его без гроба. Я залезла в могилу и накрыла его одеялом. Однажды мама шла по арыку и наткнулась на дерево, с него осыпались ягоды – тутмайс. Белые с розовым, похожи на ежевику, приторно-сладкие. Они нас и спасли. Я не могла уже вставать, когда мама заставила ползти и есть эти ягоды. Вера послала письмо папе в Казахстан, чтобы он сделал вызов, и мы смогли приехать к нему. Вызов он прислал на всех. Когда мы приехали на станцию (Ташкент), то мне стало плохо. Меня забрали в лазарет. Подъехал поезд, ребята пришли за мной, и я убежала.

Приехали мы в Казахстан, отец жил в ауле, от сахарного завода – 60 км, в горах – кузнецом. Казахи встретили нас хорошо. Но сестра Соня заболела тифом. Она долго лежала в больнице, сильно ослабла, и мне пришлось снова учить ее ходить. Работали мы на полях, отец сделал нам маленькие плуги, и мы пахали землю.

В 1943 году освободили Брянск, и мы все уехали обратно. Город был полностью разбит, мостов не было, мы переходили речку по льду. Вскоре мы узнали, что мамина сестра Роза не успела выехать из Брянска, она помогала партизанам. Немцы пришли за ней, и она пошла вместе с трехлетним сыном и тринадцатилетней дочкой. Мать заставили копать могилу. Первого застрелили мальчика, потом девочку, затем ее саму. Вернувшись с фронта, муж повесился.

Сестра Соня пошла учиться на фотографа. Брат Борис – летчик, в последующем отлетал 25 лет. Брат Миша был ранен, начал работать в ремесленном училище историком. Сестра Вера в 1943 году ушла добровольцем в армию, до войны закончила строительный техникум.

Я увидела объявление о наборе в ремесленное училище № 3. Оно было разбито, пришлось все восстанавливать. Набрали 12 групп разных специальностей, по 25 человек в каждой. И одна группа девочек – токарей. Туда я и попала. Учиться надо было 2 года, а так как все станки в Сибири, то нам Москва продлила еще на 1,5 года. В 1947 году я закончила ремесленное училище и по распределению попала в Выборг, 50 человек на завод «Электроинструмент», ул. Крепостная, 15. За 25 лет получила первую медаль «Ветеран труда», а за 40 лет – вторую медаль. На заводе я проработала 42 года.

Я рассказала очень коротко о той жизни, потому что до сих пор вспоминаю – плачу.

Выборг, 2015 год Кислаковская (Рыскина) Раиса Яковлевна

Нас, ребятишек, было много, потихоньку умирали

Родилась я, Лебедева Фаина Михайловна, в городе Мурманске 30 сентября 1938 года. Отец – Лебедев Михаил Андреевич, мать – Лебедева Клавдия Павловна, уроженцы Ярославской области. Почему назвали меня Фаиной? Родилась 30 сентября, в день святых: Вера, Надежда, Любовь и мать их София. Но назвать меня каким-то из этих имен было нельзя. Ведь в 1938 году происходили страшные репрессии, ни за что могли донести, посадить, расстрелять родителей. Крестили меня дома, как говорила мама, и еще одну девочку, которая потом умерла. В семье нашей у родителей уже были дети: старший брат Валентин, 1928 года рождения, сестра Таня, 1931 года рождения, и брат Павел, 1938 года. В июне, в канун войны 1941 года, родилась еще Тамара.

Война. Бомбежка Мурманска, родители оформляли документы, уходили из дома, я оставалась с сестрой. Мне было 2 года 9 месяцев. Она рассказывала, как я пряталась под кровать и молилась: «Хопсиси, помилуй, хопсиси, помилуй». Она смеялась и плакала.

Потом нас отец проводил на вокзал в поезд, а сам остался в Мурманске. Во время пути нас несколько раз останавливали, бомбили. Поезд шел на Дальний Восток. Но мама вышла в Костромской области (была переименована из Костромской в Ярославскую), деревня Рудино.

Лебедев Михаил Андреевич, отец Фаины

Там нас встретил дедушка, отец мамы. В дороге у нас умерла Тамарочка: у мамы пропало молоко, и мы привезли трупик. Поселились мы вначале у дедушки, бабушки родной уже не было, была мачеха Ольга Васильевна. Нас было четыре человека, мама пятая. Я очень была больна, был страшный рахит и больные ноги. Я почти не ходила. Мачеха нас, конечно, выгнала, такую ораву. Дед нас перевез в другую деревню, в Соколово. Там жил папин брат Сергей со своей большой тоже семьей. У них был большой дом и две избы: одна летняя, другая зимняя. Мы поселились в летней избе. Отец слал нам письма очень часто, его пока на фронт не взяли, он болел воспалением легких и в каждом письме писал маме, чтоб она ни в коем случае не оставалась в деревне и не вступала в колхоз и нас вывезла из нее. Итак, мы поселились в другой деревне. Помню, была печка русская, на ней сушили зерно колхозное – рожь. И мама меня сажала на печь и грела мне ноги в зерне. Так она подняла меня. Старший брат Валентин и средний Паша пасли деревенских овец, и нам приносили кто картофель, кто зерно, молоко.