Виталий Станцо - То был мой театр

• Название: То был мой театр
• Автор: Виталий Станцо
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вернёмся, однако, в год 1964-й. Театра на Таганке ещё не существует, но за него, за будущий театр на основе группы выпускников-сезуановцев уже хлопочут несколько именитых людей: писатель К.Симонов, артист Б.Бабочкин, несколько крупных физиков. Кроме Г.Н.Флёрова, это нобелевский лауреат академик Пётр Леонидович Капица, директор Объединённого института ядерных исследований в Дубне Дмитрий Иванович Блохинцев, бывший итало-американский сподвижник Энрико Ферми, а впоследствии советский академик Бруно Максимович Понтекорво... Это они написали письмо в Министерство культуры и согласились поставить подписи под статьёй для "Советской России", которая, насколько я знаю (говорил на эту тему с Флёровым), так и не была напечатана.

Смысл обоих документов вкратце можно передать так: нельзя рассредоточивать но разным театрам столь талантливую группу, сделавшую великолепный брехтовский спектакль; в Москве, если не считать "Современника", давно не открывались новые театры; вывод напрашивается сам собой, но... если по каким-то причинам создать новый театр в столице нельзя, то давайте в Дубне на базе ДК "Мир" организуем Областной театр. Его основа - любимовские ребята и Юрий Петрович при них в качестве режиссёра.

Юрий Петрович Любимов во все годы на Таганке - главное действующее лицо, и поза тореро не должна смущать...

Булат Шалвович Окуджава - старый и верный друг театра.

Известнейший физик-ядерщик академик Георгий Николаевич Флеров был в числе тех ученых, кто помогал организации и становлению театра. Снимок сделан на его 60-летии, в 1973 г. Вениамин Смехов поздравляет юбиляра от имени всех таганцев.

Великий физик, Нобелевский лауреат академик Петр Капица с поэтом Александром Галичем... Они стали друзьями моего Театра еще до формального его рождения.

Этот снимок сделан намного позже - после премьеры спектакля "Владимир Высоцкий": на фоне выставки в фойе Юрий Любимов, мать Высоцкого - Нина Максимовна, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский.

Вариант этот был рассмотрен и - не принят. В то время в Москве, не в Центре отнюдь - на Таганской площади, вернее даже рядом с ней, на углу улиц Чкалова и Радищевской, помирал естественной смертью раздираемый внутренними распрями, закулисными сплетнями, околосценическими интригами и почти всеобщим тоскливым безразличием к делу Московский театр драмы и комедии. Это был совсем не старый театр, лишь после войны появился, а вот долгой и заметной жизни ему отпущено не было. Сказать, что это был плохой театр, значит преувеличить, сказать, что приличный - соврать. Скорее всего он был - никакой. Я видел там несколько спектаклей, поскольку у Андрюшки Вейцлера -приятеля но школе и театральным интересам - отец в том театре работал. Приехали они несколькими годами раньше из провинции, и неплохой артист Леонид Сергеевич Вейцлер довольно быстро вышел в этом театре на первые роли.

Помню один лишь их спектакль - про освободительную войну гаитян. Андрюшкин отец играл Туссена Лювертюра - лидера разведчика повстанцев, устроившегося слугой в доме не помню уж там кого, но в общем самого главного. Противника, естественно, - поработителя. Так вот, герой Вейцлера-старшсго был негр, да к тому же умело прикидывающийся глухонемым. Роль труднейшая, но вёл её Леонид Сергеевич, как мне тогда казалось, мастерски. Возможно, так было и в самом деле.

Больше ничего о предтаганском театре я не знаю. Нет, ещё одно. Примерно в те времена или чуть позже знакомая девушка-театралка охала и ахала но поводу исполнения Т. Маховой главной женской роли в "Дворянском гнезде". Но я уже тогда с недоверием относился к тургеневским героиням и на "Дворянское гнездо" в этот театр не пошёл, как, впрочем, и на "Каширскую старину" - самый долгоживущий их спектакль...

Вот туда и решили направить Любимова с дружиной. Некоторые актёры старого театра слились с пришельцами-щукинцами, много лет работали, а кое-кто и сейчас ещё продолжает работать в Таганке. Это уже упоминавшиеся Г.Н.Власова, Г.М.Ронинсон, Т.М.Махова, а также Маргарита Николаевна Докторова. Л.С.Вейцлср стал первым исполнителем роли Максима Максимовича в "Герое нашего времени", играл и в "Десяти днях, которые потрясли мир". Он рано умер, как, впрочем, и его не менее талантливый сын. Словом, нельзя сказать, что в старом театральном здании рядом с ресторанчиком "Кама" Любимов получил совсем уж пустое наследство. Основу же труппы составили его курсисты,- среди которых, помимо уже помянутых, были Эйбоженко и Любшин. Но не было Высоцкого, Золотухина, Шаповалова, не было Лёни Филатова и Тани Жуковой... Они придут в мой Театр немного позже...

В апреле, 23 числа, "Добрый человек из Сезуана" в постановке Ю.П.Любимова впервые был сыгран на этой сцене. Этот день и считается днём рождения Театра на Таганке. Его отмечали 19 раз. Наверное, это самый весёлый и самый нетривиальный из дней рождения, на которых мне доводилось бывать. Но о праздниках позже.

Следующей осенью появилась известная афиша с красным четырёхугольным значком и словами "на Таганке". Любимовских спектаклей в ней было всего два - "Добрый..." и неудачный, почти не запомнившийся "Герой нашего времени" но М.Ю.Лермонтову.

Той же осенью в культурной жизни страны произошло ещё одно событие, не столь заметное, с театральным миром никак не связанное. За неделю до пленума, на котором был снят начавший слишком уж зарываться Хрущёв, Президиум Академии наук принял решение о выпуске двух новых - монотематических научно-популярных журналов - "Земля и Вселенная" и "Химия и жизнь", первоначально озаглавленный как "Химия и народное хозяйство". Тогда они мало кого привлекали, у "Земли" со Вселенной вкупе и сейчас читателей не больше пятидесяти тысяч. Химикам повезло больше, их журнал делался поинтересней. Это, видимо, дало основание известному журналисту-паучнику В.И.Орлову сказать как-то, году в семидесятом: "X и Ж" в нашей научно-популярной литературе занимает примерно такое же место, как Театр па Таганке среди московских театров..."

На Таганку в то время уже было не попасть, она приближалась к зениту своей популярности, весь репертуар театра уже составляли спектакли последнего пятилетия. К "Доброму..." и "Герою..." добавились "Только телеграммы" А.Осинова, "Десять дней, которые потрясли мир" - представление в двух частях с пантомимой, цирком, буффонадой и стрельбой - по мотивам книги Джона Рида, две пьесы Петера Вайса - "Дознание" и "О том, как господин .Мокинпотт от своих злосчастий избавился", есенинский "Пугачёв", брехтовский "Галилей" и три лучших поэтических представления театра - "Антимиры", "Павшие и живые", "Послушайте!".

Я в те годы старался не пропустить ни одной таганской премьеры, удавалось это не всегда. Не всё нравилось в одинаковой мере, да иначе и быть не могло. Но никогда в этом театре не было скучно, никто никогда не отбывал номер.

Осложнилась, правда, ситуация с билетами, но - подкидывала остатки брони добрейшая Белла Григорьевна - первая таганская кассирша, запомнившая то ли мою тогда ещё приветливую рожу, то ли принесённые ей однажды три тёмно-лиловых тюльпана... В чрезвычайных случаях - первый зарубежный гость в редакции "X и Ж" - обращались к Флёрову, уже академику. На его имя для нас однажды оставили билеты на "Пугачёва" в первом ряду, а гость возьми и назначь на этот вечер какую-то обязательную встречу... В театр пошли с Мишелем - Михаилом Борисовичем Черненко, человеком, создававшим "Химию и жизнь" по своему пониманию дела, можно сказать, но своему образу и подобию. Он, если не ошибаюсь, в тот вечер был на Таганке впервые.

Наклонный помост, топоры, цени, обнаженные мужские торсы, колокола. Покатились по помосту муляжи - человечьи головы, куриные яйца. Одно яйцо, подскочив на щербине, тюкнуло Мишеля в коленную чашечку. Он, недолго думая, сунул его в карман, - трофей! Не без труда мне удалось его отобрать, и на следующий день в редакционном подвальчике над начальственным столом красовалось прилепленное скотчем к стене это яичко с такой подписью: "Сие яйцо начальничек наш МБ с Таганки снёс..." Потом это яйцо кто то "заиграл".

В тот же вечер Мишель закинул удочку, что, дескать, хотел бы пересмотреть в этом театре всё. Завёлся. Но что я мог ему обещать? Ясно было, что он - в своём деле выдающийся мастер - тоже станет одним из друзей и постоянных зрителей этого театра. Но тогда мы, конечно, не знали, как причудливо - первоначально через Дубну! - переплетутся пути популярного естественно-научного журнала и популярнейшего из московских театров. Антимиры? Они иногда сходятся в этом мире. При соблюдении известных условий. У "X и Ж" с "Таганкой" было но меньшей мере две общности. Первая - отношение к делу, к ремеслу - осознанная необходимость уметь в своём деле всё. А ещё и журнал, и театр были детьми своего времени, детьми Оттепели. Потому, наверное, и сошлись антимиры, хотя не так уж близко...