Петер Матт - Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее"
Описание и краткое содержание "Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее" читать бесплатно онлайн.
В книге собраны эссе швейцарского литературоведа Петера фон Матта, представляющие путь, в первую очередь, немецкоязычной литературы альпийской страны в контексте истории. Отдельные статьи посвящены писателям Швейцарии — от Иеремии Готхельфа и Готфрида Келлера, Иоганна Каспара Лафатера и Роберта Вальзера до Фридриха Дюрренматта и Макса Фриша, Адельхайд Дюванель и Отто Ф. Вальтера.
В чем счастье конструктивиста? В суверенности. А беда конструктивиста? В искусственности. Он сам стремится к ней, он не желает ничего другого, но при этом не может избавиться от мысли, что в результате его деятельности происходит дублирование. Вот здесь его создание, а там — живой мир, здесь артефакт, а там — Божье Творение. Пусть то, что делают экспрессионисты, и представляет собой нелепое колдовство, но ведь они-то в своем произведении видят бурно растущую, пронизанную живыми импульсами природу и ни о каком дублировании не думают. Лёчеру же не укрыться от собственных знаний. Постоянные размышления об искусственности, о трещине между артефактом и Творением — самая современная, самая волнующая особенность его текстов. Такие размышления не просто сопровождают творческую работу, как внешний по отношению к ней комментарий, но становятся центральной частью этой работы. Они проникают в фантазию, оказываются в фабульной сердцевине рассказываемых историй. При этом размывается противоположность между жизнью и подражанием ей, между телом и куклой, между действительностью и имитацией, и произведение становится пробным камнем для нарастающей искусственности всего нашего мира.
Лёчер в своих произведениях разоблачил факсимильный характер цивилизации, в которой мы нынче живем, — раньше, чем французские постструктуралисты описали это явление на разработанном ими языке мерцающих понятий. Работая над «Невосприимчивым», Лёчер понял, что должен превратить самого себя в искусственную фигуру, театральную куклу — чтобы овладеть правдой собственной экзистенции. И это привело к мучительному осознанию нарастающей кукольности всего нашего жизненного уклада. Симуляция, понял Лёчер, сегодня уже не противостоит действительности, как нечто совершенно иное по отношению к ней, но догнала действительность, смешалась с нею и теперь не отделима от нее. Факсимиле стало более подлинным, чем оригинал. Степень аутентичности зависит от софтвера, то есть от программного обеспечения компьютера. Задача, стоящая сейчас перед художником, это уже не создание произведения искусства в эпоху его технической воспроизводимости, как еще в 1936 году полагал Вальтер Беньямин[331], но создание произведения искусства в эпоху технической воспроизводимости всего живого. В «Записках Невосприимчивого», книге о куклах и трагических дубликатах, эта ситуация продумана и рассказана вплоть до последних, самых жутких последствий. Рассказы о животных тоже жутковато мерцают красками этой тональности, как и книга о США «Осень в городе Большого Апельсина». И даже в «Сообщении» — самом волнующем рассказе Лёчера, тексте, который принадлежит к числу немногих вершинных произведений швейцарской литературы, — сын, которого тоска по умершей матери заставляет блуждать без смысла и цели, внезапно видит, что перенесся в некий фантастический зеркальный мир, где всё фальшиво и всё вместе с тем отличается дьявольским совершенством.
О Невосприимчивом же рассказывается, как он заказал в фирме, изготавливающей протезы, сердце из искусственного материала. Далее говорится:
[Я присутствовал] при том, как Невосприимчивый распаковал сердце; он поднял его вверх, рассмотрел этот насос, проверил, сколько в нем камер, и сказал: «Гляди-ка, оно может быть таким же холодным, как и оригинальное сердце».
Здесь мы опять сталкиваемся с юмором, который неразрывно связан с философской мыслью. Уютно нам от этого не становится. И то, что нам от таких вещей делается не по себе, автору тоже положение не облегчает. Он ведь живет в стране, которая хотела бы иметь уютных писателей и даже может, в случае необходимости, сделать их уютными задним числом. Чтобы они не очень мешали, достаточно поместить их изображение на почтовую марку. Правда, в случае Лёчера осуществить такую процедуру сложнее. Во-первых, подобные вещи его не интересуют. А во-вторых, если он и захочет потешить свое тщеславие, то будет претендовать разве что на марку со штемпелем Бразилии[332].
ДВЕ ХВАЛЕБНЫЕ РЕЧИ о Петере Бикселе
Он живет поблизости от Амрейна и Яммерса[334], и он знает, как ловить голыми руками обитающих в горах Юры змей. Он мне это однажды показал. Нужно осторожно приблизить руку сзади, быстро скользнуть ладонью вдоль узкого змеиного тела и ухватить рептилию там, где к телу присоединяется голова. Тогда можно будет подержать прекрасное создание на весу и даже заглянуть ему в глаза.
С той же точностью, с тем же написанном на лице удовольствием Макс Фриш однажды демонстрировал мне превосходную технику катания на горных лыжах — прямо в своей заставленной дизайнерской мебелью квартире в Штадельхофене[335]. Он весь лучился уверенностью: мол, даже если драматурги младшего поколения когда-нибудь научатся писать пьесы лучше, чем я, в катании на горных лыжах никто из них со мной не сравнится.
Ловля змей и катание на горных лыжах — то и другое требует виртуозности, как и писание пьес или рассказывание историй. Настоящая виртуозность нерасчленима. Она — элемент конкретной человеческой личности и проявляется во всем, что эта личность делает. Опознать виртуозность можно по тому признаку, что у какого-то человека любая работа зарождается в ядре личности и совершается только из этого центра. Виртуозность не реагирует на веяния моды, а подчиняется только тем законам, которые управляют ядром личности. Поэтому всегда существует опасность, что виртуозность, фигурально говоря, окажется между двумя стульями. Известны случаи, когда потребовалось сто лет, чтобы произведение, сделанное с высочайшей виртуозностью, но оказавшееся меж двух стульев, было оценено по достоинству. Поскольку виртуозность возникает только из ядра самой творческой личности, признание виртуозности произведения современниками всегда зависит от удачи и случая.
Петеру Бикселю в этом смысле повезло, но с ним бывало и так, что удача и случай не помогали. Сборники рассказов «Собственно, фрау Блюм хотела бы познакомиться с разносчиком молока» и «Детские истории» стали классикой с первого дня. А вот тоненький роман «Времена года» и мастерски написанная новелла «Гриф», достижения такого же ранга, все еще ждут, чтобы их вытащили из зазора между двумя стульями. Они ждут спокойно. Никуда не торопятся. Тем более, что и компания у них хорошая. Их окружают, к примеру, роман «Господин Турель», и рассказы Регины Ульман, и рассказы Адельхайд Дюванель[336].
Если сегодня Петер Биксель получает премию имени Готфрида Келлера, то происходит это не потому, что он самый известный и любимый писатель в нынешней Швейцарии и его любят даже многие люди, которые никогда не станут читать его книги. И не потому, что когда-то он был консультантом по литературе и риторике у одного из членов Федерального совета Швейцарии[337]. И даже не потому, что сейчас у нас в стране не найдешь такого ребенка, который закончил бы школу, не познакомившись хотя бы с одной из книг Бикселя. Петер Биксель получает премию за то, что неподкупно продолжает воплощать в текстах свою виртуозность, свое — теперь наконец я употреблю правильное слово — свое искусство.
Петер Биксель — один из великих художников. Здесь, в узком кругу, я позволю себе это сказать. Если бы я сказал такое публично, тотчас раздались бы возмущенные возгласы: «Ага, он хочет деполитизировать писателя, который признаёт себя левым! Хочет эстетизировать ангажированного автора! Биксель, дескать, художник… — к чему нам художники, когда на европейских окраинах падают бомбы, а в центре Европы политика сводится к ненависти и травле!»
Швейцарцы питают антипатию к элементарной безусловности искусства, к его гордому и непреклонному существованию в соответствии с собственным законом. Как будто гордое существование в соответствии с собственным законом не является — уже само по себе — элементом свободы и демократии, сохраняющимся в любом последовательном искусстве. И хотя в каждом поколении рождается лишь несколько великих художников, лишь горстка выдающихся авторов — и, следовательно, они в силу необходимости образуют элиту, — в нашей стране нет более ругательного слова, чем «элитарный». Тем не менее, я скажу здесь, в узком кругу: Петер Биксель — элитарный автор. И я скажу это, сознавая, что произношу такую фразу — здесь и сегодня — в первый раз и что никогда больше не произнесу ее публично.
Биксель относится к числу тех пятнадцати человек в Швейцарии, которые с увлечением читают «Годы странствий Вильгельма Мейстера», и тех двадцати пяти, которые вновь и вновь возвращаются к Жану Полю. Этим, между прочим, он отличается от большинства германистов, и я боюсь, что такое положение дел служит достаточным оправданием для давно свойственного ему недоверия к германистам. Почти все литературные критики — германисты по образованию, но ни один из них не заметил, что последняя книга Бикселя (восхитительный роман «Херувим Хаммер и Херувим Хаммер») представляет собой повествование в стиле Жана Поля, что действие романа разворачивается где-то неподалеку от Амрейна и Яммерса, что за образами Херувима и Хаммера скрываются Вальт и Вульт[338] и что игра с примечаниями в книге Бикселя ничуть не менее безумна, чем в жан-полевском рассказе «Путешествие войскового священника Шмельцле во Флец». Никто не заметил, что за изображенным в романе Бикселя мелкобуржуазным мирком, за многочисленными историями о простых людях, которые переживают трудные времена (а потом, снова, — не такие уж трудные), таится та же греза о существовании, радикально ориентированном на высшие ценности, которая вдохновляет самых благородных персонажей Жана Поля.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее"
Книги похожие на "Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Петер Матт - Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее"
Отзывы читателей о книге "Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее", комментарии и мнения людей о произведении.