Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

• Название: Польша и Россия в первой трети XIX века
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91674-087-5

В монографии впервые в российской и польской историографии комплексно исследуется история конституционного Королевства Польского 1815-1830 гг. в составе Российской империи. Рассмотрены основные тенденции экономического, общественного и политического развития польского государства, фундаментальные процессы трансформации польского общества первой трети XIX в. и его социальных и политических институтов во взаимодействии с соответствующими институтами Российской империи. Особое внимание уделено конституционному устройству Королевства, общественному движению и конспирации. Широко представлено развитие польской национальной культуры в эпоху, предшествовавшую восстанию 1830-1831 гг. Рассмотрены также проблемы взаимного восприятия и формирования национальных стереотипов поляков и россиян во взаимоотношениях общества России и Польши.

---

Закулисная история Венского конгресса свидетельствует, что уступки, сделанные на конгрессе Александру I по польскому вопросу со стороны других держав, так же как и его победу, нельзя считать исключительно результатом проявленной им твердости и решимости, его упорного стремления создать польское государство, – это был итог сложных дипломатических шагов, комбинаций и расчетов, прикрытых красивой фразеологией.

25-27 октября 1814 г. состоялась встреча трех монархов в Пеште. Александр I смог найти взаимопонимание с Фридрихом-Вильгельмом III, но попытки договориться с Францем I окончились неудачей. Возвратившись в Вену, Александр I направил Каслри меморандум, в котором отказывался от прежних уступок в пользу Пруссии и Австрии (в том числе относительно городов Торна и Кракова)271. Обеспокоенный этим, Гарденберг 7 ноября 1815 г. тоже обратился с меморандумом к Каслри. Он убеждал английского представителя отказаться от сопротивления планам создания конституционного королевства в составе Российской империи и обсуждать только территориальные вопросы.

С обширным посланием, датированным 8-9 ноября 1814 г., к Александру I обратился его бывший наставник, также находившийся в то время в Вене, Ф.Ц. Лагарп272. Он писал, что основную причину затягивания переговоров их участники видят в тех условиях, которые выдвигает Россия. «Возрождение Польши как королевства, – писал он, – вызывает удивление, смешанное со страхом», и этот страх порождается, прежде всего, предложенной демаркационной линией, проходящей через Торн и Краков. Лагарп убеждал Александра I отказаться от Кракова и Торна – «России тоже нужен мир». По мнению Лагарпа, Франция выжидает, пока амбиции союзников и противоречия между ними не заведут их в тупик, тогда ее влияние возрастет, и она сможет воспользоваться им в своих интересах.

25 ноября 1814 г. Каслри отчитывался перед английским премьер-министром Р. Ливерпулем об итогах своих последних бесед с Александром I по польскому вопросу. Он приводил слова российского императора: «Я дам необходимое Пруссии, но не уступлю ни одной деревни Австрии. Я завоевал Герцогство, и у меня есть 480 тыс. человек для того, чтобы его удержать» 273. Таким образом, дипломатическая позиция России усиливалась демонстрацией ее военной силы, что оказывало, в свою очередь, воздействие на ход переговоров.

На встрече Чарторыского, Гарденберга и Штейна 24 ноября 1814 г. обсуждался, в частности, вопрос о Кракове – станет ли он вольным городом 274. 30 ноября 1814 г. состоялась беседа Гарденберга с Александром I, в ходе которой прусский канцлер пытался склонить императора к уступке Кракова и Торна. На следующий день Гарденберга посетил А.Чарторыский и сообщил, что Александр I готов согласиться на то, чтобы Краков и Торн стали вольными городами. Гарденберг информировал об этом Меттерниха, который отверг этот план, высказав мнение, что в таком случае эти города станут «очагом недовольства, козней и мятежей»275.

21 декабря 1814 г. по предложению России уполномоченные четырех держав (России, Австрии, Пруссии и Великобритании) собрались для обсуждения польского и саксонского вопросов. Гарденберг выступил с требованием передать Пруссии всю Саксонию, а саксонскому королю возместить потери землями по левому берегу Рейна. Россия поддержала этот план. Австрия настаивала на полном сохранении Саксонского королевства с присоединением земель на левом берегу Рейна276. На следующий день совещание открыл Разумовский и представил русский проект конвенции по урегулированию территориальных вопросов. Относительно польских земель проектом предусматривалось: присоединение к России Княжества Варшавского, за исключением Гнезно и Познани, к Австрии отходили соляные копи Велички и Тарнопольский округ; Саксония полностью включалась в состав Пруссии, саксонский король вознаграждался землями по левому берегу Рейна; Краков и Торн должны были стать вольными городами. Гарденберг поддержал позицию России в решении саксонского вопроса, но с решительными возражениями выступили Австрия и Англия. Меттерних и Каслри настаивали на присутствии при обсуждении саксонского вопроса представителя Франции, которая категорически была настроена против усиления Пруссии и с этой целью настаивала на сохранении малых германских княжеств277. Талейран, тогда впервые официально допущенный к обсуждению саксонского и польского вопросов, заявил, что его монарх Людовик XVIII заботится только о торжестве «принципа легитимизма» и об установлении в Европе надлежащего равновесия и не ищет специальной выгоды для себя278.

Осложнения в переговорах, вызванные твердой позицией России по польскому вопросу, вели к усилению настороженности по отношению к ней со стороны других держав. А. И. Чернышев 13 (25) декабря 1814 г. писал из Вены А. А. Аракчееву, что поездка Александра I в Англию, деятельность российских дипломатов «истребили совершенно» влияние России в Европе. Ошибочная, по его мнению, неуступчивость Александра I в решении польской проблемы позволила Меттерниху настроить против России ее союзников, исключая Пруссию.

Озабоченный сложившейся в Вене ситуацией, российский император намеревался направить своему послу в Англии X. А. Ливену специальный рескрипт279, приложив к нему инструкцию, в которой обосновывались цели и принципы проводимой Россией политики. Ему поручалось довести до сведения английского кабинета позицию России и дать соответствующие разъяснения. Политика России, заявлялось в документе, «основана на тех же принципах, которые принесли британской нации величие и приносят ей подлинную славу, которые способствовали в прошлом упрочению политических и торговых связей между Россией и Англией». Прежние порядки в европейских государствах, отмечалось в нем, «держались на заинтересованности правительств и обычаях, освященных временем», но отныне «могут существовать лишь порядки, основанные на гармонии интересов наций и правительств». Подчеркивалось, что «его императорское величество гордится своей приверженностью к принципам умеренности и намерен применить их в той части Польши, которую он счел справедливым сохранить за собой». Намерения России вызывают напрасную тревогу у австрийского и британского правительств: они «преувеличивают опасности, которым они подвергнутся, если дух времени, именуемого конституционным, приобретет влияние на соответствующие правительства, и в связи с этим возрастет авторитет России и императора, чьи либеральные воззрения известны всей Европе». Ливену предписывалось обратить внимание английского кабинета на постановку вопроса о Княжестве Варшавском, который мог рассматриваться в двух аспектах: территориальном и политическом. Российский посол должен был убедить правительство Великобритании в том, что требуемое Россией приобретение не только не нарушит европейского равновесия и мира между государствами, но, напротив, будет в высшей степени способствовать его упрочению, и одновременно показать справедливость и чистоту помыслов императора. Целью польской политики России является «удовлетворить жителей Варшавского Герцогства, дать им почетное существование», что навсегда устранит их опасения за свою участь и сделает «невосприимчивыми к внушениям какой-либо державы, испытывающей чувство зависти к России, которая могла бы снова вооружить их против нее. Это значит учесть уроки истории», – подчеркивалось в документе. Ливен должен был разъяснить, что российский император исходит из самых благих намерений: «Его императорское величество желает дать этому народу хорошую национальную администрацию, основанную на определенных принципах, приспособленную к местным условиям, управляемую законами, а не произволом или волей правительства. […] Он желает, чтобы благородные чувства укрепили привязанность народа к своей родной земле и России, вернувшей ему эту землю и не потребовавшей, чтобы на ней он перестал быть самим собой». На возможный вопрос, не хочет ли Россия подобными политическими шагами возмутить спокойствие империи Габсбургов, если австрийские поляки потребуют такого же статуса, послу предлагался готовый ответ, который был сформулирован в следующих словах: «Австрии стоит лишь применить принципы справедливости, как она сама заслужит их признательность» 280.

19 (31) декабря 1814 г. Нессельроде направил уполномоченным Австрии, Великобритании и Пруссии ноту с прилагавшимся к ней проектом решения польского вопроса281. В нем заявлялось, что российский император «оставляет за собой право дать национальную конституцию» той части Польши, которая отходит к России. В направленном в тот же день Александру I письме А. И. Чернышев также затрагивал польскую проблему. Он предлагал покончить с традицией выборности короля и отсутствия у него права назначать наследника престола, указывал на необходимость способствовать созданию в Польше «третьего сословия», чтобы иметь опору против потомственной шляхты. Новая конституция, настаивал он, должна быть «плодом зрелых размышлений» и не вносить раздоры в Княжестве. Во главе правительства и администрации должны быть поставлены люди, преданные России, «заинтересованные в союзе двух государств». Необходимо проявлять стремление «облегчить судьбу польских крестьян разумными и либеральными постановлениями». Кроме того, следует распространить привилегии, предоставляемые жителям Княжества Варшавского, и на собственников в польских провинциях России 282. Таким образом, позиция Чернышева по польскому вопросу отличалась определенной степенью умеренности: он не был против введения конституции в Польше, но предлагал не торопиться, проводить обдуманную политику и принимать меры, которые вели бы к сохранению общественного спокойствия как на польских землях, так и в российских западных губерниях.