Раймон Кено - Упражнения в стиле

• Название: Упражнения в стиле
• Автор: Раймон Кено
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-89091-130-9

УДК 82/89

ББК 84.4 Фр

К35

Перевод с французского

Составление и послесловие

Валерия Кислова

Комментарии

Ирины Волевич, Алины Поповой, Валерия Кислова

Художник

Михаил Занько

Кено, Раймон

Упражнения в стиле: Романы, рассказы и др. /

Пер. с франц.; Послесл. В. Кислова; Комм. И. Волевич, А. Поповой, В. Кислова.

— СПб.: «Симпозиум», 2001. — 618 с.

ISBN 5-89091-130-9

Раймон Кено (1903–1976) — один из крупнейших писателей Франции XX в., творчество которого развивалось под знаком предложенной им глубокой реформы французского языка. В настоящий том вошли программные произведения Кено, созданные после Второй мировой войны: не поддающиеся классификации «Упражнения в стиле» (1947), романы «Зази в метро» (1959) и «Голубые цветочки» (1965), а также рассказы, «Сказка на ваш вкус» и пьеса «Мимоходом».

Раймон Кено принадлежал я числу тех обыкновенных гениев, что умеют с поразительной виртуозностью сочетать в своем творчестве серьезное и несерьезное. Можно считать его великим выдумщиком, неистощимым по части изобретения литературных игр, специалистом по переводу «с французского на джойсовский». А можно — человеком, видевшим свою миссию в глубокой реформе французского языка и посвятившим этому делу всю жизнь. Один из крупнейших авторитетов в области ’патафизики, отец-основатель Цеха Потенциальной Литературы, Кено открыл перед изящной словесностью головокружительные перспективы. И произведения, собранные в этом томе, — лучшее тому свидетельство.

© Издательство «Симпозиум», 2001

© В. Кислов, составление, послесловие, 2001

© И. Волевич, А. Попова, В. Кислов, комментарии, 2001

© А. Миролюбова, перевод, 1988

© И. Волевич, перевод, 1994

© А. Захаревич, В. Кислов, Л. Цывьян, перевод, 2001

© М. Занько, оформление, 2001

® М. Занько & Издательство «Симпозиум»: серия «Ех Libris»,

промышленный образец. Патент РФ № 42170

---

— Надо иметь сострадание к несчастным, — заметил Габриель.

— Вы добрый человек, — сказала вдова Аз. — Не то что она (жест). Известное дело, дети, они бессердечны.

Она опорожнила бокал и показала знаком Габриелю, что страстно желает, чтобы тот опять наполнил его.

— Во бред несет, — сонным голосом пробормотала Зази.

— Да какое это имеет значение? — бросил ей Габриель. — Ведь верно, старая пьянчужка? — обратился он за поддержкой к предмету обсуждения.

— Вы добрый человек, — сказала предмет обсуждения. — Не то что она. Дети, известное дело. Они бессердечны.

— Долго она еще будет нудить? — спросил Турандот у Габриеля, воспользовавшись тем, что вдова совершала очередное успешное заглатывание.

— Вы все жестокие, — сказал Габриель. — Поймите, у этой антикварной древности несчастье.

— Спасибо, — проникновенно произнесла вдова Аз.

— Не за что, — ответил Габриель. — Да, кстати, насчет лукового супа. Надо признать, что это замечательное изобретение.

— Этот? — поинтересовался Пьянье, который уже управился со своей порцией и сейчас энергично соскребал ложкой со дна тарелки прилипшие к фаянсу волокна тертого сыра. — Именно этот или луковый суп вообще?

— Вообще, — решительно произнес Габриель. — Я всегда говорю только вообще. Не признаю полумер.

— Ты прав, — сказал Турандот, который тоже прикончил свою порцию, — некоторые жутко любят на дармовщинку. Доказательство: мюскаде почти не осталось, старуха все вылакала.

— Так вкусное винцо, — с блаженной улыбкой объяснила вдова Аз. — Я вот тоже, когда хочу, говорю вообще.

— Ты говоришь, говоришь, — выступил Зеленец, внезапно проснувшийся по причине, не понятной ни ему самому, ни остальным, — и это все, что ты можешь.

— Я больше не буду, — сказала Зази, отставляя тарелку.

— Погоди, — сказал Габриель, живенько подвигая тарелку к себе, — я доем. Принесите еще две бутылки мюскаде и бутылку гранатового сиропа, — объявил он для сведения официанта, который ошивался поблизости. — И не будем забывать (жест) про него. Может, он тоже чего-нибудь заглотнет.

— Эй, Зеленец, — спросил Турандот, — есть хочешь?

— Ты говоришь, говоришь, — отвечал Зеленец, — и это все, что ты можешь.

— Это значит да, — пояснил Пьянье.

— Ну вот что, не тебе меня учить, что он говорит, — высокомерно бросил Турандот.

— Да я и не думал, — пояснил Пьянье.

— А сказал, — наябедничала вдова Аз.

— Не обостряйте ситуацию, — сказал Габриель.

— Понимаешь, — втолковывал Турандот сапожнику Пьянье, — я понимаю все, что понимаешь ты, и понимаю не хуже тебя. Не такой уж я дурак.

— Ну, если ты понимаешь не хуже меня, — сказал Пьянье, — то ты и вправду не такой дурак, как кажешься.

— У него дурацкий вид, потому он и кажется дураком, — пояснила вдова Аз.

— Ну наглая баба, — сказал Турандот. — Так и ждет, где подкусить.

— Так всегда бывает, если человек не пользуется уважением, — выдал приговор Пьянье. — Любая шваль плюет ему в рожу. Со мной-то она не осмеливается.

— Все люди — мудаки, — с неожиданной энергией оповестила вдова Аз. — И вы не исключение (адресовано это было Пьянье).

За что тут же получила увесистую оплеуху.

Каковую немедленно возвратила.

Но у Пьянье в запасе была еще одна, и она звонко впечаталась в Азовую физию.

— Во здорово! — заорал Турандот.

И он принялся отплясывать между столиками, неловко подражая Габриелле с его бессмертным номером «Умирающий лебедь».

Зази снова заснула. А Зеленец, явно из чувства мести, пытался выдавить свежие экскременты за пределы клетки.

Меж тем обмен оплеухами между Пьянье и вдовой Аз вовсю продолжался, а Габриель вовсю хохотал, глядя, как Турандот задирает ноги.

Однако все это оказалось не по нраву халдеям из «Курослепов». Двое из них, специализирующиеся на подвигах подобного рода, мигом подхватили Турандота под руки и, обжимая его с двух сторон, выволокли на улицу и швырнули мордой на асфальт, прервав тем самым кружение нескольких унылых такси, которое они вершили в поисках клиентов в прохладе раннего серенького утра.

— Ну нет, — сказал Габриель. — Так не пойдет.

Он встал и, когда халдеи, довольные содеянным, возвращались, дабы приняться за свои профессиональные обязанности, схватил их и стукнул лбами так сильно и так прекрасно, что оба сукиных сына рухнули наземь, причем их головы вошли друг в друга.

— Браво! — в едином порыве вскричали хором Пьянье и вдова Аз, прекратившие для такого дела обмен посланиями.

Но третий халдей, большой спец по части мордобоя, решил одержать молниеносную победу. Прихватив сифон, он задумал врезать всей его массой по кумполу Габриеля. Однако Пьянье предвидел возможность контратаки. Другой сифон, не менее массивный, взметнулся его стараниями в воздух и в конечной точке своей траектории причинил изрядные повреждения незначительной головенке коварного халдея.

— Во здорово! — взорал Турандот, который обрел-таки вертикальное положение на проезжей части, хотя и с ущербом для тормозов нескольких ночных колесниц, получивших к тому времени статус утренних, и теперь вновь проник в заведение, выказывая благородное желание вступить в бой. И тут со всех сторон полезли орды халдеев. Это ж уму непостижимо, сколько их там было. Они перли из кухонь, из подвалов, из служебок, из подсобок. Их плотная масса поглотила Пьянье, а затем и Турандота, осмелившегося ринуться на них. Но справиться с Габриелем оказалось не так-то легко. Подобно жуку, атакованному полчищами муравьев, подобно быку, облепленному кровососами, Габриель подпрыгивал, взбрыкивал, отряхивался, расшвыривая в разные стороны метательные снаряды в виде человеческих тел, которые крушили столы и стулья либо падали к ногам клиентов.

Шум возникшего недоразумения в конце концов разбудил и Зази. Узрев дядю, осажденного стаей халдеев, она вскричала: «Держись, дядя!» — и, схватив графин, швырнула его, не целясь, в самую гущу схватки. О, сколь безмерен воинственный дух дщерей Франции. Следуя ее примеру, вдова Аз метала во все стороны пепельницы. О, сколь благотворно действует инстинкт подражания на менее возвышенные натуры. И тут раздался страшный грохот: то Габриель рухнул на посуду, увлекая за собой семерых разнуздавшихся халдеев, пятерых ввязавшихся клиентов и одного эпилептика.

Вскочив, Зази и вдова Аз во мгновение ока оказались рядом с человеческой магмой, клокотавшей среди опилок и фаянсовых осколков. Несколько точно нацеленных ударов сифонами лишили дееспособности нескольких особ со слабыми черепами. Благодаря чему Габриель смог подняться, разодрав, так сказать, пелену, образованную из его неприятелей, и одновременно обнаружив наличие поврежденных и поверженных наземь Пьянье и Турандота. Водогазовые струи, направленные им в рожи женской санитарной частью, привели контуженных в чувство. С этого момента исход сражения не вызывал сомнений.

И покуда пассивные или нейтральные клиенты потихоньку линяли, самые завзятые вместе с халдеями, изнемогая, валились под ударами сурового кулака Габриеля, стремительной длани Пьянье и яростной ноги Турандота. Зази и вдова Аз соскребали поверженных с пола и выволакивали из «Курослепов» на тротуар, где благожелательные болельщики складывали их по доброте душевной в кучу. И только Зеленец не участвовал в гекатомбе, так как в самом начале потасовки получил осколком супницы в промежность и лежал на дне клетки, постанывая: «Очаровательный вечер, очаровательный вечер...» Так что после контузии он сменил пластинку.

Но и без его соучастия была одержана полная виктория.

Расправившись с последним неприятелем, Габриель удовлетворенно потер руки и сказал:

— А сейчас я с удовольствием выпил бы кофе со сливками.

— Отличная мысль, — одобрил Турандот и прошел за стойку, меж тем как четверо остальных бойцов облокотились на нее. — А где Зеленец?

Турандот отправился на поиски птаха и нашел его выстанывающего все те же слова. Турандот извлек его из клетки и стал гладить, именуя «миленькой зелененькой курочкой». Разнежившийся Зеленец отвечал ему:

— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь.

— Вот это верно, — сказал Габриель. — Так что там насчет кофе со сливками?

Успокоенный Турандот сунул попугая обратно в клетку и приступил к кофеварящей машине. Он попытался включить ее, но так как прежде не имел дела с подобной моделью, первым делом ошпарил себе руку.

— Ойёйёйёй, — сказал в простоте душевной Турандот.

— Лошадь неуклюжая, — сказал Пьянье.

— Бедный котик, — сказала вдова Аз.

— Только мне сливки не топленые, — сказал Габриель.

— А мне с пенкой, — сказала Зази.

— Ааааааа, — отвечал Турандот, пустивший струю пара прямо себе в физиономию.