Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

• Название: Этот мир-мой! [Авт. сборник]
• Автор: Генри Каттнер
• Издательство: Параллель, Нижполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: ISBN 5-86067-011-7

Сборник блистательного американского фантаста Генри Каттнера(1915–1958) впервые познакомит читателей с полным циклом произведений об изобретателе Галлоуэе Гэллегере и другими рассказами, а также повестью «Долина пламени».

---

Вот почему параспособности достигли здесь такого высокого уровня — зеркало Жаниссы, гипнотизирующий шар Иранн. Эти предметы позволяли компенсировать задержку.

Вся жизнь в долине была воистину заклята, подвержена чарам вроде тех, что защищают бога Бальдура. Несчастные случаи наверняка были здесь редки, и ничего удивительного — ведь камни парили в воздухе, реки текли медленно, как сироп, а человек летел вниз не быстрее Алисы, падающей в нору кролика.

По пути Рафт присматривался к окружающим его формам жизни, к необычным существам, населяющим стволы гигантских деревьев. Благодаря прозрачному воздуху, обеспечивающему хорошую видимость, ему удалось заметить много подробностей.

Крикливо окрашенные побеги метались по коре, трехфутовые кайманы ныряли в прудах собственной работы, эти раковины на стволах формой напоминали кубки, которыми пользуются сборщики латекса.

Рафта удивляла ловкость, с которой пресмыкающиеся пользовались своими конечностями. Некоторые из них занимались строительством новых прудов: отрывали полосы смолистой коры, размельчали ее, добавляли секрет слюнных желез, что в результате давало нечто вроде цемента.

Из известных ему существ, Рафт нашел только ленивцев, производивших невероятное впечатление своими стремительными движениями. Обычно ленивец неподвижно висит на ветке, и только его язык молниеносно хватает приглянувшееся насекомое или растение. Метаболизм этого животного крайне замедлен.

Где угодно, но только не здесь.

В мехе ленивцев жили паразиты длиною в дюйм, показавшиеся Рафту настолько знакомыми, что он не уделил им особого внимания. Лишь наличие цепких хвостов отличало их от миниатюрных представителей вида, господствующего за пределами Паитити.

Однако самыми удивительными были покрытые коричневым мехом млекопитающие, жившие в гнездах, разделенных на множество ячеек. У них были лапы с присосками и удлиненные мордочки, заканчивающиеся двумя подвижными отростками — что-то вроде хобота слона, на конце которого выросли большой и указательный пальцы. Животные пользовались им с невероятной ловкостью, а точность движений позволяла сравнить этот орган с рукой человека.

Рафт задумался, что могло скрываться внутри их гнезд. Пожалуй, там можно найти много интересных вещей.

Все вокруг поросло мхом. В этой стране вообще не было никаких трав. Вероятно, чудовищные деревья высасывали из почвы все соки, оставляя так мало, что выжить мог только мох. Это позволяло логически объяснить причины, по которым вся жизнь сосредоточивалась на деревьях.

Где же еще могло развиться сообщество, в котором голод был фактором, автоматически регулирующим равновесие? Даже деревья являлись частью этой неумолимо действующей системы: поскольку именно они высасывали из земли все соки, то становились и кормильцами населяющих их видов.

Все виды этой страны зашли в тупик. Никому из них эволюция никогда уже не отведет доминирующей роли, поскольку она уже дарована людям-кошкам, и равновесие достигнуто.

Однако для Рафта самым главным было найти Крэддоку.

Настороженно оглядываясь, он шел вдоль берега реки. Дальность прямого видения не превышала полумили, деревья образовывали настоящий лабиринт, но река служила Рафту проводником, и он довольно быстро шел вперед, пока усталость не заставила его остановиться.

У него возникла было мысль поискать укрытие на дереве, однако богатство кишевших там форм жизни вынудило отказаться от нее. Наконец он пришел к выводу, что ни одно из существ, живущих на стволах, не спускается на землю, и лег спать на берегу реки. На него могли напасть во время сна, но тут уж он ничего не мог поделать. Взяв в руку револьвер, Рафт мгновенно заснул.

Проснувшись, он сразу же отправился дальше, но на сей раз идти пришлось недалеко. Примерно через час путь ему преградила стена. Высотой она была футов двадцать, что в сравнении с окружающими деревьями было просто смешно, но сделали ее из какого-то весьма стойкого пластика или сплава.

Стена ровной линией уходила влево и вправо, теряясь среди деревьев. Единственным видимым проходом была арка, под которой протекала река. Наносы образовали граничащую с водой узкую полоску земли, небольшую тропку, идущую под аркой внутрь ограды.

Рафт решительно ступил на илистую тропу и сразу заметил под ногами расплывшиеся углубления, которые могли быть отпечатками подошв. Через несколько шагов его предположения подтвердились — он наткнулся на четкие следы тяжелых ботинок Крэддока.

Рафт был уже совсем близко от арки входа и видел перед собой спутанную растительность, закрывающую обзор. С удвоенной осторожностью он двинулся вперед, наткнулся на кусты и начал было продираться сквозь них, но вдруг отпрыгнул назад, удивленный прикосновением необычайных ветвей. На ощупь они нисколько не походили на жесткие твердые растения. Они были теплыми.

Это были не растения.

По обе стороны реки тянулись завесы кружевной структуры, сотканные из мха арабесковые узоры. Они были серо-розовыми и напоминали ткань живого организма, с неприятно обнаженными нервами. Кроме того, у них не было видимых корней.

Завесы эти отчетливо дрожали и подались назад, чтобы пропустить Рафта. По мере того, как он двигался вперед, они съеживались, словно западая вглубь самих себя, как морские анемоны, реагирующие на прикосновение пальца. Около дюжины небольших сероватых неправильных шаров лежали на земле, сливаясь с ней благодаря защитной окраске.

За ними расстилался Сад Харн — тошнотворная желтоватая путаница растений, куда ни глянь. По бокам, слева и справа, он видел радиальную пластиковую стену. Внутри нее не росло ни одно дерево, хотя их гигантские колонны со всех сторон склонялись над огороженной территорией.

Рафт пошел дальше, держась берега реки. Хоть он и не был ботаником, заросли показались ему, самое малое, странными. Больше всего они походили на невероятные гибриды грибов и других растений.

Неизвестно почему он подумал о них, как о вампирах, ворующих у земли ее жизненные соки.

Этот лес никоим образом не был нормальным. Растущие за стеной циклопические деревья казались по сравнению с ним вполне дружелюбными. По крайней мере, они были большими и равнодушными, как боги.

Растения же Сада Харн, эти кошмарные гибриды, разрастались так буйно, что от одного их вида человеку становилось плохо. Желтые джунгли оживляло какое-то движение, какая-то таинственная пульсация, от которой волосы на голове Рафта становились дыбом.

Очень слабо, почти на пределе своих чувств, он ощутил в Саду чье-то присутствие и лишь тогда понял, почему Жанисса не хотела говорить о Харне.

Это неуловимое нечто дышало холодом, отстраненностью, чужеством.

И оно было злым.

С этого момента Рафт постоянно был настороже. Что-то грозное висело в воздухе, зловещее тем более, что он не мог определить источник угрозы. Гнетущее таинственное присутствие ощущалось и людьми-кошками и им самим, а это делало положение еще более серьезным.

Кошки и обезьяны по-разному реагируют на один и тот же раздражитель. Кошек характеризует легкость, с которой они принимают сверхъестественные явления, сводящиеся, чаще всего, к парапсихическому воздействию, слишком слабому, чтобы человек мог ощутить его.

Психическая угроза, вызывающая у нас дрожь страха, может привести кота в состояние экстаза.

С другой стороны, кошки невероятно бурно реагируют на угрозу со стороны собаки или волка, тогда как человек в такой ситуации просто хватает то, что под руку подвернется.

Вывод напрашивался сам собой: зловещее давление исходило от существа, равно чуждого и людям, и кошкам.

Возможно, чуждость эта вытекала из необычных условий эволюции, установившихся в этой долине-теплице в результате ускоренного развития. В контакте с невидимым существом таилось что-то знакомое. Рафт был уверен, что уже сталкивался с чем-то подобным прежде… и не раз. Однако никогда еще он не дрожал от простой близости какого-то создания. Что бы ни населяло Сад Харн, оно не было ни нормальным, ни здоровым…

Рафт вошел под навес из широких листьев и шляпок грибов. Сверху пробивался желтый свет, лишенный холодной прозрачности воздуха.

Почва была губчатой и влажной, ее покрывала скользкая грязь, в которую сандалии погружались с неприятным чавканьем. И это был не единственный звук — желтые джунгли вокруг были пронизаны шелестом, сопровождающим торопливые тайные движения.

Рафт был здесь чужаком и остро чувствовал это. Ветвь телесного цвета медленно нагнулась к нему, выделяя всей своей кожицей липкий сок с тошнотворным запахом. Рафт уклонился, и ветвь начала с трудом распрямляться, словно силясь скинуть с себя болезненные путы тяготения.

Да, лес осознавал его присутствие. К счастью, в нем не было ни деревьев-каннибалов, ни ловушек, способных поглотить его целиком, однако что-то ужасное таилось в напряженных, судорожных движениях тяжелых листьев и стеблей.