Kim Pritekel - Первая

• Название: Первая
• Автор: Kim Pritekel
• Жанр: Современные любовные романы

Эмили Томас - успешный нью-йоркский адвокат живет счастливой жизнью со своей партнершей Ребеккой. Элизабет Сэйерс - талантливая актриса и лучшая подруга ее детства. Когда-то они любили друг друга. И вот спустя много лет после внезапного, без объяснения причин расставания, Эм узнает, что Бет умерла. Теперь Эмми пытается понять, что же случилось с двумя маленькими девочками, которые поклялись однажды быть друзьями навеки? Почему же они расстались? Почему так и не смогли справиться с внезапно навалившимися на них чувствами: любовь, ревность, отчаяние, растерянность и одиночество? Почему почти десять лет Эмми пыталась забыть о Бет, но так и не смогла? Можно ли возненавидеть того, кого любишь почти всю свою жизнь? Можно ли бросать любимую, если ты думаешь, что мешаешь ей добраться до мечты? Эта книга - попытка разобраться в этих и многих других вопросах.

---

Я нажала на тормоз, и мой Камри остановился на стоп-линии у светофора. Нервно постукивая пальцами по рулю, я ждала, пока загорится зеленый. По большему счету, я была рада, что наконец-то попала домой, даже несмотря на то, что было бы гораздо лучше вернуться в родные места при совсем других обстоятельствах. Я покачала головой, осознав, что уже через несколько лет будет двадцатилетняя годовщина с момента выпуска нашего класса. А я ведь так и не приехала на встречу одноклассников на десятилетний юбилей, посвященный окончанию школы. На тот момент мне казалось, что это была какая-то совершенно бессмысленная затея. Сейчас я уже не была столь уверена в этом.

Снова тронувшись в путь, я осознала, сколько высокомерия тогда во мне было. В ту пору я считала, что для меня нет ничего более важного, чем Нью-Йорк, все остальное не имело никакого значения. Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, что именно мечта о Нью-Йорке вылепила из меня ту женщину, которой я стала.  Думаю, нам всем время от времени нужен хороший урок, подобный этому, урок, возможно столь же болезненно-жестокий, чтобы понять, насколько важно для нас каждое время нашей жизни.

* * *

По прошествии первой рабочей недели я поняла, что именно имела в виду Моника, говоря в тот первый день нашей встречи о моей задаче по сбору информации. Что ж, она оказалась совершенно неправа, потому что там было не просто много работы, она казалась бесконечной. Но я и не возражала против этих хлопот, особенно после того как испытала ошеломительное ощущение своей причастности к чему-то важному и нужному. К тому же я узнала, что во время учебы в обязательном порядке некоторое время мне придется поработать в качестве стажера, и это было тем самым серьезным дополнительным стимулом, не дающим мне расслабиться. Мне было так интересно! Во время работы Моника проявила себя с самой лучшей стороны, да, она была жесткой и требовательной, но в то же время справедливой и очень доброй. И, к моему величайшему удивлению, с ней было весело.

Уставшая от ещё одного долгого вечера, посвященного разбору свидетельских показаний, я уставилась в темный потолок спальни. Покинув офис, мы с Моникой отправились в ее маленький дом около парка, разместили на ковре купленную в Бургер Кинг еду и погрузились в работу, пытаясь во всех неясностях прояснить каждую черточку, каждую грань дела. Вместе со мной она дотошно пересмотрела каждый пункт, строчка за строчкой, чтобы разобраться и понять все тонкости этого дела. Меня поразили обширные знания Моники и её образ мышления. Она объявила мне, что в следующий четверг я вместе с ней могу пойти в суд, чтобы своими глазами увидеть, как будет происходить слушание по делу, над которым я так много работала. Хотя это и было довольно простым делом об опеке, но тем не менее я взволнованно предвкушала судебное заседание и суетилась, не находя себе места. Мое первое настоящее дело в суде! В качестве помощника адвоката я буду сидеть за одним столом с Моникой и ее клиентом! Она рассказала мне, что после суда у нее имеется для меня сюрприз.

Я посмотрела на окно спальни, когда, подобно промчавшемуся приведению, фары проезжающей мимо машина блеснули, озаряя потолок. Крепко обняв своего верного плюшевого мишку и прижав его к груди, я остановила взгляд на пятне света на потолке. Я задумалась о своем новом боссе, задаваясь вопросом, а была ли она замужем, в чем я очень сильно сомневалась, имелся ли у нее парень. Однажды я попыталась поднять эту тему, на что она очень ясно и твердо дала понять, что подобные предметы разговора лежат вне рамок обсуждения. Я не раз задавала себе вопрос - почему? Ей что, было так неприятно обсуждать эту тему? Она что, прошла через ужасный разрыв отношений? Я усмехнулась, когда поняла, что звучу, как одна из героинь в тех пьесах Бет. Бет. С тех пор как я видела её последний раз, прошло так много времени. По слухам, которые дошли до меня, она устроилась на какую-то работу, на какую и где - я не знала, а еще она играла на сцене в местном театре. А вот в этой части слухов я нисколько не сомневалась. Я очень надеялась, что она была счастлива. Бет заслужила немного счастья после такого безрадостного детства.

Слова той старинной поговорки "Что имеем - не храним, потерявши - плачем" в ту ночь действительно обрели для меня смысл. Я поняла, что относилась и полагалась на Бет, как к чему-то неизменному, думая, что она всегда будет тут - рядом со мной. Но разве не об этом она сама всегда говорила? Через несколько дней мне будет девятнадцать, а в октябре и Бет исполнится столько же. Мы выросли.

Я сидела за столом, зарывшись носом в документы, доставая те из них, которые просила Моника. Она блистала, превосходно доказывая суду, почему Лаура Мартинес должна стать единственным опекуном над своей дочерью, а не отец девочки - Хосе Санчес. Я наблюдала за судьей и присяжными, чтобы понять, как они реагировали на ее выступление. Они смотрели с интересом, а иногда и с трепетом. Определенно, именно этой работе я хотела бы посвятить всю свою жизнь. Моника Нивенс была достойным примером, стоящим сейчас прямо перед моими глазами. Мой взгляд пробежался по прекрасно скроенному серому костюму в полоску, по облегающей юбке, подчеркивающий каждый изгиб ее бедер, по пиджаку, зауженному в талии и расширяющемуся к груди и плечам, на шелковую блузку. Шею Моники обвивала простая серебряная цепочка, прекрасно сочетающаяся с маленьким серебряными сережками в ее ушах. Я опустила глаза, глядя на ее длинные стройные ноги, заканчивающиеся черными лакированными туфлями на каблуках. Она была прекрасна!

Из этих мыслей меня вытряхнул ее низкий голос, потребовавший блокнот.  Помотав головой, чтобы стряхнуть с себя охватившие меня грезы, я подала ей желтый блокнот. Она усмехнулась и повернулась лицом к своему свидетелю. Изо всех сил я постаралась сконцентрироваться на судебном разбирательстве, но так и не смогла удержать себя от наблюдения за каждым движением Моники, признаваясь самой себе в восхищении и желании когда-нибудь стать похожей на нее. Надеюсь, что я все же смогу выглядеть так же. Ведь правда?

Когда мы вышли из зала суда, Моника была в приподнятом настроении. Ее подзащитная шла рядом с ней. Они смеялись и разговаривали. Миссис Мартинес снова и снова благодарила ее за оказанную помощь, вследствие которой её дочь Мария вернётся назад под крышу дома. Моника была любезна и добродушна.

"Пожалуйста, позаботься о ней, Лаура", - мягко произнесла Моника, беря за руку молодую женщину, когда мы дожидались открытия дверей лифта. Лаура Мартинес с энтузиазмом кивала головой. "Конечно, конечно! - сказала она по-английски, но с сильным акцентом, потом счастье в ее глазах поблекло. Она опустила свой взгляд в пол.

"Мисс Нивенс, сегодня утром я разговаривала с отцом, он не в состоянии собрать нужную сумму денег, чтобы заплатить вам", - она посмотрела на Монику с мокрыми от слез щеками. "Можете ли вы позволить мне отдавать вам деньги по частям?" Моника похлопала ее по руке и улыбнулась.

"Знаешь, что, Лаура. Ты лучше позаботься о своей дочери, ладно?" У молодой женщины вначале округлились глаза, а затем и рот.

"Не понимаю, что вы такое говорите?" - выдохнула она, ее темные глаза одновременно наполнились надеждой и недоверием.

"Я говорю, сосредоточься на себе и маленькой Марии". Небольшая женщина ахнула и стремительно обняла Монику. Моника улыбнулась, и в ответ сама обняла всхлипывающую женщину. "Ой, спасибо, спасибо! Я помолюсь за вас!" Моника медленно отстранилась и улыбнулась. "Надеюсь, это сработает".

Я стояла в стороне, не желая вмешиваться в такой трогательный момент. Переводя взгляд с одной на другую, я улыбалась широченной улыбкой. Я не могла поверить, что Моника только что отказалась от своих гонораров. Ради чего тогда была проделана вся эта работа? На этот вопрос тут же нашелся ответ, стоило мне посмотреть на выражение счастья на лице матери, когда судебный пристав-исполнитель подвел к ней двухлетнюю дочь. Из материалов дела и из услышанного в зале суда, я знала, что женщина уже достаточно натерпелась от отца девочки и его семьи, и сейчас вместе с дочерью нуждалась только в покое.

"Пошли!"  Чья-то рука дотронулась до моей руки и голос, раздавшийся возле уха, выдернули меня из мыслей. Я огляделась и увидела Монику, уже стоявшую в лифте, и поспешила к ней. Как только двери закрылись, я сказала ей. "Не могу поверить в то, что ты столько что сделала! Раньше я думала, что такое возможно только в сериалах про Мэтлока или Перри Мейсона!" Она хмыкнула, перехватывая портфель из левой руки в правую.

"Ну, иногда ты просто обязана поступать так, как будет правильно, а не как выгодно". Она нажала на кнопку лифта, отправляя нас в холл здания суда, а затем повернулась ко мне. "Послушай, Эмили, почему бы тебе не пойти домой и не переодеться, а чуть позже, примерно через час, я заеду за тобой, хорошо?" Я кивнула. Что, черт возьми, она запланировала для меня?