Надежда Нелидова - Книга 2. Бегляночки и розочки

• Название: Книга 2. Бегляночки и розочки
• Автор: Надежда Нелидова
• Жанр: Короткие истории

Все истории в этой книге основаны на реальных событиях. Все героини – женщины. Дурнушки и красавицы. Почтенные жёны, опустившиеся на дно жизни, и превратившиеся в алкоголичек и бомжих – и унылые старые девы, взлетевшие на Олимп любви. Наивные девочки, зарабатывающие на трассе на кофточки со стразиками – и светские львицы. Красотки уверены, что они играют мужчинами, но сами оказываются игрушками в руках мужчин. Настолько, что некоторые из них ради любимого самца становятся матерями-детоубийцами.

---

По словам мамы, Татьяна успешно трудилась, хорошо зарабатывала, содержала семью. Григорьев практически сидел на её шее – так, калымил по мелочам, слесарил в авторемонте. В основном тратил деньги на игровые автоматы. Ревновал, шпионил, надоедал.

У Григорьева трое несовершеннолетних детей от двух первых браков, официального и гражданского. Алименты не платит, прячется от судебных приставов. Единственное: купил ребёнку подержанную коляску за 500 рублей.

Григорьеву предложили провериться на детекторе лжи: он отказался.

– Мур-мур-мур, малышка!

– Мурррр, любимый!

– Не хватает тебя на плечике. Ты моя любовь…

С чего всё началось? По мнению Григорьева, с того, что жена, его Прекрасная Госпожа, его переросла. Он, в замызганной спецовке, по-прежнему копался в железяках в гаражах, а у Татьяны бизнес шёл в гору. Поездки в другие города, семинары, обмен опытом. Новые перспективы, новые интересы, новые знакомые. Строго сверкнёт в сторону Григорьева зелёными глазищами: «Сначала верни долг» (действительно, брал 400 тысяч и расписку давал). Или: «Ты обещал сделать мне рекламу за 13 тысяч. Ни денег, ни рекламы».

А себе, небось, купила «Аккорд» шоколадного цвета. Блондинка в шоколаде.

Взломать Татьянину страничку ВКонтакте не составило труда. Подозрения не обманули: у Татьяны был другой мужчина. Правда, между ними ещё ничего «такого» не было. Татьяна ждала шестого числа – на шестое у неё был назначен развод с Григорьевым. Она пока официально замужем, хотя давно не живут вместе – и изменять мужу не намерена. Праведница, выискалась! Тварь, тварь!

При случае – это был не первый раз – ревизовал у жены телефон. Пока её не было дома, стащил свидетельство о браке, Ксюшкино свидетельство о рождении, Татьянин паспорт – всё, что ей понадобится для развода. Пускай побегает, восстанавливая документы. Выкрал её газовый пистолет, спрятал в бане на даче.

Однажды Григорьев превозмог злобу и унижение, попросил друга сесть жене на хвост. У Татьяниного дома (она снимала квартиру, она же служила её офисом) тот увидел во дворе две стоящие милой парочкой, как вороная и гнедая лошадки, «форд» и «аккорд», пофыркивающие, с закрученными «хвостиками» голубоватых дымков. Татьяна пересела в «форд», они с водителем стали целоваться. Потом обе «лошадки» выехали из двора. Знакомый, после кружений по городу, потерял их у Дома моделей.

Григорьев давал другу ещё наводки: лови их у кафе «Кофе семь», у «Мамы пиццы». На правах пока что ещё «законного мужа» ворвался к жене, закатил грандиозный скандал, обещал сжечь «форд», к чертям собачьим.

Вопил о якобы групповом сексе, который Татьяна замышляла за городом, в сауне:

– Это не откровения твоих дружков?! «Воображаю, как мы с другом вдвоём в твоей пушистой киске…»

Психиатр предупреждала Татьяну, что была готова к нервным срывам у мужа.

Как вспоминает подруга. Они вместе с Татьяной перекусывали в кафе. Зазвонил Танин мобильник. Она взглянула на высветившийся номер, вздохнула и вышла поговорить на улицу. Вернулась помрачневшая, расстроенная, бледная. Сказала, что срочно едет домой улаживать очередную истерику: звонил Григорьев. Грозил, что если немедленно не приедет, выложит про неё мерзкие гадости в интернете, подмочит репутацию её бизнесу.

Татьяна вообще в последние дни ходила грустная, сильно похудела. Однажды написала Григорьеву электронное письмо – горькое, тихое откровение усталой, измученной женщины, пытающейся урезонить, образумить, достучаться в Григорьеве до человеческого:

«…Опасаюсь за Ксюшу. Нас от тебя защитить некому, несмотря на всё, что ты мне приписываешь. Я просто одинокая беззащитная женщина с ребёнком. В этом письме не будет ни упрёков, ни оскорблений. Читай спокойно. Единственное, о чём прошу – не отвечай, пожалуйста. Я тебе была верна душой и телом, пока жила с тобой.

Я на самом деле опасаюсь тебя и твоей изощрённой жестокости. Поэтому не хотела встречаться и привозить Ксюшу. Что взбредёт тебе в голову в следующий момент и на чём переклинит тебе на этот раз? А убивать ты умеешь профессионально…»

Они встретились в её съёмной квартире-офисе. «Между нами всё, всё кончено, как ты не понимаешь?! Мелкий воришка, пакостник, нет в тебе ничего муж…»

Татьяна не закончила фразу, широко раскрыла глаза, заметив в его руках кухонный нож. Она, сильная и крупная, долго с ним боролась, сломала ему руку – другой, здоровой рукой он нанёс ей удар в живот.

Соседка снизу слышала душераздирающий крик «А-а-а», длившийся минут пять. Иногда крик переходил в стоны, приглушался, как будто рот кричавшего зажимали рукой. Потом раздался грохот в углу, как от падения чего-то тяжёлого на пол. И сразу стало тихо. В ванной пустили на всю мощность гулкую струю воды.

Припёртый к стенке Григорьев заюлил. Да, между ним и Танюшкой был скандал, закончившийся, как обычно, страстным сексом. Танюшка очень темпераментная в постели, кричит и стонет так страстно, что неудобно от соседей. Потом она, естественно, пошла в душик, а он отправился домой.

Так он будет врать на следствии. А сейчас лежал, навалившись на бьющееся сильное тело и зажимая рот Татьяны, пока она не умолкла. Надо было что-то делать, избавляться от улик. Уликой было тело Татьяны.

Перетащил в ванну, вспорол платье, снял чулки… До этого он видел в деревне, как разделывают забитых животных. На Танюшку ушло часа два. Выносил в туго завязанных мусорных мешках, складывал: часть в багажник, часть на заднее сидение. Завязал и вынес окровавленное платье, сланцы, полотенца, вешалку, меховые игрушки для кошек – всё, что было запачкано кровью. Это заняло две ходки туда и обратно. Консьержка отреклась: она не видела из своей каморки ни-че-го! Может, в туалет в это время выходила. То есть входившую несколько часов назад Татьяну она, конечно, заметила: такую броскую, эффектную красоту разве не заметишь? А вот Григорьева не видела.

Он тщательно почистил, помыл квартиру, придирчиво осмотрелся: вроде всё в порядке (всё-таки криминалисты обнаружат кровавое пятнышко). На телефоне жены выскочил вопрос от подруги, что-то вроде: «Как дела?» Ответил от имени Татьяны: «Еду кататься на «Аккорде». С её же телефона на свой послал две смс-ки, типа, не теряй меня, я задерживаюсь. После чего телефон разломал и выбросил, проезжая мимо придорожной свалки. Позже экспертиза доказала, что при пересылке сообщений мобильники территориально находились рядом.

За городом Григорьев отъехал подальше от большой дороги, остановился на берегу реки. Прихваченные с собой кирпичи привязал к мешку. Заплыл на глубину, оттолкнул мешок на стремнину, но верёвки скользили, отцеплялись.

Тогда он вернулся в город, заехал к другу за лопатой. Друг удивился, что Григорьев мокрый: май ещё, купаться холодно.

– Зачем тебе лопата?

– Мать попросила накопать в лесу земли для огорода.

– Так она же, лесная, неплодородная…

Однако лопату дал. Когда Григорьев её возвращал, из багажника пахнуло сыростью, водяной гнилью. Друг подумал: наверно, после мойки.

Григорьев ехал в леске и, один за другим, оставлял мешки по ходу движения, прикапывая дёрном, закидывая прошлогодней листвой. В прямом смысле сеял Таню в землю.

Остальное увёз за деревню, остановился у кучи опила. Набрал из колонки воды в полторашку, омыл то, что было Таней. Запомнились длинные серебряные серьги – Танины любимые. Серьги качались, позванивали, цеплялись за мокрые пряди – и были живее её лица. Сверху, прежде чем закопать, положил её светлую сумочку – укрыл всё это занавеской от ванны.

Утром заехал к своей маме, попил чаю с блинами. Поставил за Танюшку свечку в Храме – вот, всё совершил по-человечески, почти по христианскому обряду.

На работу приехал в гипсе. Объяснил, что при ремонте машины сорвался ключ, сломал ему руку. С собой привёз банковскую карту жены и попросил знакомую снять с неё деньги: четыре раза по 25 тысяч. Сам-то в гипсе не может. Жена уехала, а деньги позарез нужны.

На следствии, подробно рассказывая, как расчленял жену, для чего-то поспешно уточнил:

– У неё и грудь не настоящая – импланты.

Как будто это могло являться смягчающим обстоятельством: вот, мол, какие они, бабы, фальшивые насквозь, душой и телом – дурят нам, мужикам, головы. Как будто даже сейчас хотел пачкануть, выцепить Татьяну грязной ручонкой. Достать оттуда, где она ценой жизни освободилась от него.

Имена и фамилии изменены.

НЕХОЧУХА

Бывший младший научный сотрудник Катя Игнатьева, а ныне сборщица стеклянной тары и цветмета, по прозвищу Катька Нехочуха, заканчивала шестичасовой рабочий день. Нехочухой ее прозвали вот за что. Никогда она не отказывалась от джентльменских предложений «угоститься», но на сексуальные притязания со стороны угощающей стороны каждый раз так забавно и убежденно заявляла: «Не хочу!!» – что джентльмены от неожиданности немели. И, несмотря на то, что Катерина дралась и даже кусалась, с хохотом валили ее и общими усилиями доводили программу вечера до логического завершения.