Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона.

• Название: Рок, туше́ и белая ворона.
• Автор: Алёна Лепская
• Жанр: Современные любовные романы

Между «полнолунием и затмением», она где-то посередине. Она непредсказуема, неприкосновенна, непоследовательна… невменяема. Она обычно-необычная, как параллельный перпендикуляр. Порядок вообще никогда не входил в число верных друзей юной гитаристки — Тори. И будущее её такая же неизвестная переменная, как тёмная сторона луны. Такая же тёмная как и её злейший враг, деспотичный рок-музыкант. И демоны. И речь не о тех демонах что таятся в преисподней, речь о тех демонах, что таятся в наших умах. Она прячет ото всех свою эмоциональную уязвимость, он — её отсутствие. Она не может вспомнить, он — забыть. Она не верит ему, он не верит, что она не верит. Они совсем не похожи, как воздух и огонь, и вместе были бы абсурдным сочетанием несочетаемого. Вся надежда на музыку, быть может выпадет шанс один из миллиарда — первый последний шанс, чтобы сделать шаг. От ненависти до любви. Или от любви до ненависти? В любом случае, огонь не горит без воздуха…

---

― Дыши… ― шепнул Рафаэль в мои губы. Он прервал поцелуй, и замер, едва касаясь моих губ, своими. Он тяжело прерывисто дышал. Я чувствовала себя беззащитной, разбитой и собранной по частичкам тысячу раз, сломленной, и в тёмно-синих затуманенных глазах, я боялась увидеть издёвку, но в них ещё простиралась тёмная бездна. В плывущей перед моими глазами океанической синеве, заплескалось напряжение. Он словно опасался произнести хоть слово, боясь сделать одно неверное движение. Он не хотел напугать меня?

― Этого не было, ― всё что я смогла сказать. Темнота наваливалась на меня, отрезая от материального мира.

― Еще раз… ― прошептал он поверх моих губ, никогда не отрывая взгляда от моего.

Эта его неуверенная самоуверенность заставила меня улыбнуться, но кажется я падаю…

Хм, мне не кажется.

― C» est la vie Gordeev, tu seras chevalier…

(Такова жизнь, Гордеев, быть тебе рыцарем…)

Уголок его губ слегка изогнулся.

― Pousse ma défaite…

Празднуй моё поражение? Но, я не уверенна, потому, что мир померк, прихватив с собой лишь приглушённый хриплый смех: «Боже… как романтично…» ― со стоном, потешался голос на краю сознания.

* * *

Я ещё даже не оторвала голову от подушки, а уже знала, что это движение будет чертовски болезненным, как и любое другое.

― Хей-эй-хиии… ― простонала я (О, Боже…) ― Долбанная расплата, за хорошее настроение… ― жаловалась я скидывая с себя тяжёлую руку. Приведя себя в горизонтальное положение, запутавшись в пледе, потёрла виски. Попыталась распутаться, и лишь выругалась. Руки меня не слушались. Подожди-ка… Это что плед из моей комнаты? Я ж вроде в домике. Я ничего там случайно не путаю?

Я осмотрелась. Да, нет, всё верно. Обернулась на окошко, завешанное фиолетовыми шторами. Мой взгляд опустился ниже. Мои глаза наверное вышли из обит встретившись с не менее обескураженным взглядом.

― Какого… ― синхронный возглас, и я тут же упала на спину.

― Какого хрена я творил ночью?!

Гордеев, упёрся ладонями по сторонам от моей головы, нависая надо мной. Я потрясённо застряла в туманных ото сна, синих глазах. Я пыталась вспомнить, но это получалось скверно. То, что я помнила, вышибало весть здравый смысл из моих мозгов. Это катастрофа.

― Ничего ты не творил, ― уверила я, некоторых лихорадочно пытающихся соображать, ― Успокойся и слезь с меня, к чёрту!

― Ты играла, потом ушла… ― пытался вспоминать Раф, ― Твой отец тебя искал, ты чуть не упала с дерева…

― Но не упала же. Вот видишь. Ничего страшного не случилось, уберись с меня!

― Ничего страшного?! ― резко опешил Гордеев, ― Ничего страшного, мать твою! Да, я до сих пор могу чувствовать твои губы на своих!

― Ээ… ― я облизнула губы, и всё. Пропала.

«Как красноречиво…» ― покачало на меня головой моё сучье подсознание.

Вот, хоть убейте, я не нашлась что ему сказать на это. Вот чёрт. А почему я его не боюсь? В смысле, он вообще-то близко, слишком, но фобия не перекрывает мне кислород, я лишь испытываю некоторый дискомфорт. И я паникую, но мне скорее всего просто стыдно за своё вчерашнее поведение.

Мне кажется или это испуг в его глазах? Прямо таки священный ужас отражался на его лице. Так-то на минуточку, это у меня гаптофобия, и это мне в пору истерить со страху, чего к моему удивлению не происходило. Я кажется слишком потрясена для истерики или мой испорченный мозг ещё не проснулся. Впрочем, он и не касался меня.

― И это всё? Ты уверенна? В смысле, мы же не… нет?

Не выдержав, стукнула себя ладонью в лоб.

― Гордеев! ― рассмеялась я нервно, ― Ну ты же не некрофил, верно? ― потешалась я. Он не спешил выполнить мою просьбу. Раф, свёл брови и закусил губу, сосредоточенно на меня смотря. Это выбило меня из без того гривой колеи.

― Что? ― запереживала я, ― Что это ещё за взгляд?

― Ты… ― он резко встал, дёргая меня за руку, и ставя на ноги. Отступив от него, я скрестила руки на груди.

― Я ― что?

Он отвёл взгляд в замешательстве.

― Тори! ― я метнула взгляд на залетевшую Солу. Она заткнулась, замерев в пороге. Я чуть не расцеловала её за это появление!

― Клянусь, я здесь не причём! ― громко затараторила она, ― Я ему говорила, что когда вы проснётесь можете поубивать друг друга! Но твой батя, не рискнул тебя будить, сказал, что тогда ты точно кого-нибудь поубиваешь, а он ещё жить хочет, да и вы судя по наличию одежды, просто тупо вырубились, так что…

― Да поняли мы уже, поняли, ― раздражённо перебил Раф, скривившись от громкого голоса Солы, ― Не утруждайся, Скарибидис. И вообще, ты с чего ради такая бодрая?

― Ну, так я и не пила! ― улыбнулась она нагло.

― Ага? ― усомнился Раф. Она закатила глаза и стала спускаться вниз.

― Твой отец, меня пристрелит, верно? ― пробормотал Гордеев. Я вернула к нему своё внимание. Его взгляд был напряжённым и тёмным. Чёрные, вьющиеся волосы прибывали в беспорядке, и сам он был в растрёпанном полусонном виде. Поймав себя на мысли, что такой он был ужасно притягательный, растерялась.

― Было бы не плохо. Но он скажем так, довольно демократических взглядов, так что считай, что тебе повезло. ― я похлопала его по плечу, удивляя и себя и его. Это не то что я делаю. Это просто нервное наверное.

― Тори, на счёт…

― Нет. ― я резко отдёрнула руку, ткнув пальцем в воздух между нами, ― Заткнись, Гордеев. Этого не было! Ничего из вчера, ясно?

Он только медленно, как-то неверующе, кивнул в ответ. Я сделала шаг в направлении выхода и чуть не упала. Ногу прожгла резкая боль. Мне не было так больно, пока я вчера чуть не улетела вниз! Что вообще со мной случилось вчера? Не зря, всё же лекарства нельзя мешать с алкоголем. С горем пополам, но я спустилась и поплелась через двор, стараясь не хромать. Мне нужен чёртов фиксирующий бинт! Какого, я вчера думала? Почему я не призналась Соле, что у меня кость на спицах после операции?

― С добрым утром, Тори! ― проорал отец, прямо в моё ухо, стоило мне зайти на кухню.

― Да ты что чёрт, издеваешься?! ― возмутилась я, зажимая оглушённое ухо.

― Ага! ― улыбнулся он нагло. Он клянусь был в фартуке и с лопаткой в руке. На плите что-то скворчало, источая приятный запах. Мой отец готовит. Серьёзно, что ли?

― Где Аля? ― спросила с подозрением. Солы тоже не было… ― И Сола?

― Эта сумасшедшая девочка ускакала в универ к первой паре, представляешь? А Аля, спит. ― сказал отец. Я села за островок, к дымящемуся божественному кофе.

― Расскажешь ей об этом и клянусь…

― Да, ты верно шутишь! ― он уставился на меня обалдевшим взглядом, ― А вообще-то, я приятно удивлён.

― Костя! ― предупредила я.

― Не, ну правда! Ни драк, ни скандалов, даже…

― Костя! Какого ты… ― я уронила голову на ладонь, ― Мы не одни, ― шепнула я заговорчески. Никто в жизни не поймёт таких отношений «отец-дочь». Это как бы ненормально!

― О, доброго утра, ― весело обратился к Гордееву, Костя, ― Это я так подозреваю тебе стоит сказать спасибо, Рафаэль?

― Костя! ― я со стуком поставила чашку на стол, ― Да что ты, блин, за человек-то, а?! ― прошипела я. Отец вскинул на меня бровь и пожал руку Рафу.

― Сейчас-то что не так? ― скривился Костя.

― Не бери томагавк чтобы убить муху на лбу друга! ― разозлилась я. Костя посмотрел на Рафа. Оба рассмеялись надо мной.

― Что? ― Раф ущипнул себя за переносицу, посмеиваясь, ― Томагавк…

― Поговорка такая, есть… ― веселился мой старик. Ладно, я слишком много требую от Кости, наверное. Не знаю.

― Проехали. Я думала ты так же как и я способен сжечь воду. ― вырвалось у меня.

― Вот не надо! ― ткнул он в меня лопаткой, ― Я живу один, хрен знает сколько уже! И готовлю столько же!

Хорошо. Я просто редко бывала дома. Всегда подозревала, что ему готовит домработница. Редкостная грымза, кстати.

Раф прибывал в каком-то тяжёлом задумии. Так же как и я отказался от завтрака, только кофе выпил. Я думала, как мне выпить таблетки не привлекая внимания Гордеева. Для этого мне нужна Аля. Куда она убрала таблетки, а главное зачем? Отец завёл с ним непринуждённый разговор о музыке. Об заклад бьюсь, не с проста… О, да он же его отвлекает!

Шум в голове усилился, и я по привычке скользнула к шкафчику. Прежде чем поняла бессмысленность этого, увидела оба флакона, там, где им и положено быть. В точности до миллиметра, так, как они стояли вчера днём. Что, чёрт возьми, случилось со мной вечером? Как я могла не увидеть их? Может, я просто не хотела видеть? Как такое возможно, я не понимаю? Но это я и моя голова ― для неё нет ничего невозможного. Не удивлюсь, если живу в вымышленном иллюзорном мире, играя в прятки с реальностью.