Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона.

• Название: Рок, туше́ и белая ворона.
• Автор: Алёна Лепская
• Жанр: Современные любовные романы

Между «полнолунием и затмением», она где-то посередине. Она непредсказуема, неприкосновенна, непоследовательна… невменяема. Она обычно-необычная, как параллельный перпендикуляр. Порядок вообще никогда не входил в число верных друзей юной гитаристки — Тори. И будущее её такая же неизвестная переменная, как тёмная сторона луны. Такая же тёмная как и её злейший враг, деспотичный рок-музыкант. И демоны. И речь не о тех демонах что таятся в преисподней, речь о тех демонах, что таятся в наших умах. Она прячет ото всех свою эмоциональную уязвимость, он — её отсутствие. Она не может вспомнить, он — забыть. Она не верит ему, он не верит, что она не верит. Они совсем не похожи, как воздух и огонь, и вместе были бы абсурдным сочетанием несочетаемого. Вся надежда на музыку, быть может выпадет шанс один из миллиарда — первый последний шанс, чтобы сделать шаг. От ненависти до любви. Или от любви до ненависти? В любом случае, огонь не горит без воздуха…

---

Я ущипнула себя за переносицу.

― Стоп, ― выставила я руку, ― Остановись Гордеев. Во первых: помнится мне ты сказал ровно тоже самое.

― Да к чёрту вообще, что я сказал! ― всплеснул он свободной рукой. Я закивала.

― Вот кстати, да ― это во вторых. И в третьих: мы с Мишей почти родственники, к твоему сведению! ― выпалила я, с укором.

― Чё это вдруг? ― усмехнулся Раф.

― Ну не кровные конечно, но наши семьи тесно связанны чёрте знает с каких времён, он мне как…― я запаниковала, не в силах закончить предложение, лишь нелепым образом хапнула воздух. Прямо за спиной Рафа, я видела его. Буквально в паре шагов, как настоящего. Я не могла оторвать взгляда от седовласого парня, видя в периферии зрения, что Раф но не донёс бутылку до рта. Наши взгляды встретились. Мгновение, пожалуй слишком бесконечное, он холодно смотрел в мои глаза.

― Как кто?

Что мне сейчас сказать, а главное, как? Я не могла побороть немоту, в затылке запульсировала боль. Сознание не ответило на запрос. Я тут же пошла прочь, уберегая себя от самой себя. Мне не нужен стоп, но мне нужен чёртов тайм-аут! Сейчас!

Опасаясь смотреть по сторонам, я стремительно пересекла двор, идя в беседку. Я нигде не видела отца, а моя гитара стояла на подставке около динамика.

― Тебе придётся взять гитару в руки, ― сказал Раф, обходя меня, и поднялся в беседку, ― Леры больше нет, а без ритм-гитары, всё это моё дерьмо не звучит и вообще не имеет смысла. Где Миша? ― вспылил Раф, обращаясь к Раевскому старшему. Колян настороженно посмотрел на Гордеева.

― Я же по твоему мнению полный ноль. ― усмехнулась я, смотря на Рафа с подозрением. Он явно, пьян, а дела с тормозами у него даже у трезвого обстоят не лучшим образом. Мне бы стоило попридержать свой язык. Но я кажется не в лучшем состоянии.

Раф перекинул ремень своей гитары.

― Я этого не говорил, ― пробубнил он, ― Возьми гитару.

Я взглянула на крёстного и поднялась. Колян подошёл ко мне. Он вопросительно вскинул подбородком и склонился над моим ухом отдавая мне Гибсон за гриф.

― С ним что?

Я могла лишь головой покачать. Я, сама понятия не имею, я таким его не видела никогда.

― Покажи мне аккорды.

Он замер на мне удивлённым взглядом.

― Ты никогда не слышала? В смысле… я был уверен, что Миша, показывал тебе аккорды, вы же вроде… ― он замолчал и нахмурился. ― Покажи ей аккорды, ― попросил Раф, Коляна. Тот кивнул и подошёл ко мне. Почему Раф сам не покажет? Это же он их написал. Ничего не понимаю. Он лишь сказал Коляну, что хочет сыграть, а тот за пять минут, обозначил мне все ходы и даже все тонкости. А вообще-то, ничего себе… Музыка очень многосложная. Это явно не уровень подростковой рок-группы каких тысячи. Миша прав. У них есть шанс и он велик.

― Наконец-то! Где тебя носит?! ― возмутился Гордеев, когда Миша влетел по ступенькам. Он ничего не ответил, странно лыбясь. Раф отдал команду на начало и явившаяся, как из ниоткуда Сола, выключила музыку на ноутбуке, позволяя нам вступить. Миша красиво заперебирал струны своей гитары, в незнакомой мне мелодии и Раф, занял свой центр мира, у микрофона. В небрежно развязной манере, он запел будоражащим хриплым голосом полу-рыча и форсируя.

― Не понимал, где был ответ,
Но прямо здесь крах мой тлел.
Я слеп, в непроглядной тьме,
Чёртов странник запнулся в прощании…

Как ни с нами, путь красными цветами.
Вековечный лёд не тает, не прощает,
Он ничего не забывает!
Холодным стеклом обнимает,
Заставляет смотреть от анонса до титров
Грёбаный психологический триллер!

На дне бокала вина всё знает…
Без понятия где тут стоит запятая!
И отпустить бы пора, пока я,
Не слишком спятил, дыша миражами.

Где-то там над этажами,
Душа напомнит знамение…
Мой единственный шанс на исцеление!
Немая сцена кровотечения,
Пуля не панацея,
Ей в принципе похер на цель и,
Моя песня спета, к сожалению
Время не лечит поверь мне…

Что-то промелькнуло перед моим взором, как видение. Размытый силуэт во тьме и чёртово море крови…

Я просто застыла истуканом на последнем аккорде. Народ ликовал, а я чувствовала невероятно смертельное кружение эмоций внутри. Я всё ещё не могла отделаться от навязчивых кадров не пойми, что значащих. Толи бред, толи память… Они вторгались в реальность вокруг. Дыхание сводило судорогой. Я схватилась за гриф, до бела в костяшках. До боли. Я не могла оторвать от Рафа свои проклятые глаза, он мог кровоточить от этой игры моего разума, море крови текло по его шее. Я испугалась. По-настоящему, чёрт побери! Когда я зажмурилась открыла глаза вновь, крови больше не было, только маска на его лице, пыталась спрятать скорбь.

Не отстраняясь от микрофона Раф поймал мой взгляд и слабо ухмыльнулся.

― Что, хреново?

― Мне? Очень. ― я попятилась, ― Я, эм… мне надо выпить.

Развернувшись, я как ошпаренная отобрала у Солы стаканчик. Я даже не поняла когда она поднялась к нам и что я сейчас опрокинула залпом. Бесчувствие ― всё что я желала сейчас. Просто отключится. Я завидовала своей бессердечной матери и сострадала сломленному отцу, застряв где-то меж двух огней, снедаемая торнадо из ужаса и беспомощности.

Я не хотела слушать, не хотела играть, хотела заткнуть свои долбанные уши и остаться в одиночестве, переживая внутреннее крушение. Ловко отточено вырывая из струн бас-аккорды, сливая с переливами моей гитары, его голос, звучал уже иначе, не так как мне было бы легче. Но так как мне по душе. Как-то больно и жестоко и музыка имела уже совершенно другой оттенок, словно авторский почерк. Он мне знаком. Автограф самóй жестокой драмы. И в совокупности с игрой всех остальных, ярко, страстно, совершенно и пожалуй полностью отражая всю его личность, которая как оказалось совсем не та, что я знала…

Мои пальцы до судороги впивались в медиатор. Раньше я никогда не слышала группы «ДиП», в целостном виде после возрождения, и того, как он поёт, потому не знала этого. Сейчас, потрясая пространство, свои сильным хриплым голосом, он смотрел напряжённо поверх толпы и был богом. Я бы и с пистолетом у виска не смогла придумать сравнения точнее, но «бог» было наиболее подходящим, но всё ещё недостаточно правильным, чтобы описать его сейчас. И я не о внешних признаках, я о том, эмоциональном заряде, что он посылает со сцены. А он сам, был слишком сложным. Едва открытым для чужого взора, под прочным мороком жестокости и высокомерия.

Треть присутствующих скандировала слова песни, зная текст, но совершенно не зная о чём эта музыка. Для меня это тоже Сакраменто. Могу лишь предположить, что каждая его песня, как исповедь для него. Кто-то был там вместе с ним. Кто-то, за кого он боролся и проиграл. Кто-то, кто выпал из его жизни замертво. Кто бы это ни был, он поселил скорбь потери, там, где когда-то было сердце. Все мы терпим неудачи и потери. Но есть потери с которыми невозможно смириться. Это убило бы его. Как бы там ни было, но если бы смерть в этой аварии не прошла мимо меня, лишь едва коснувшись, что было бы тогда? Или во всех этих эпизодах… У Кости нет детей кроме меня. У него вообще больше никого кроме меня нет.

Отдав Коляну свою гитару, решила пойти в свой домик на дереве. По пути, подцепила бутылку джина, одиноко стоявшую на столе.

Глава 5. Прятки

Взобравшись с горем пополам по веревочной лестнице, уселась на куче подушек, обняла свои колени и пропала без вести. Под аккорды No Celebration ― Paradise Lost, в стороне ото всех, я растворяла свою дурацкую болезнь в меломании и алкоголе. У джина был странный химический привкус, но я наплевала на это.

В конечном итоге, всё встало на свои места. Гости веселись и круто проводили время, отец возможно впервые за несколько лет позволил себе праздник в свой день рождения, а я вернулась к одиночеству. Каждый получил свой долбанный кусочек счастья.

Мне нужно бежать. Я могу сбежать от своей болезни, если убегу из этого проклятого места. Это оно во всём виновато. У меня появился план. Мне восемнадцать, я имею неограниченный доступ к банковскому счёту, открытому отцом для меня. Я уеду отсюда, просто сниму немного денег и сбегу. А потом? Чёрт, я без понятий, но бежать это всё что я хочу. Я могу играть на гитаре в конце концов, а значит могу зарабатывать. А ещё, у меня есть загранпаспорт, правда, он где-то у моей маман. Мысли клубились в голове, обдумывая всё это. Я поймала себя на том, что тяжело дышу. Я даже мысленно сбежать нормально не могу. Просто фатальный тупик.

― Смолова. ― (я чуть не захлебнулась джином), ― Ты что тут делаешь?

Посмотрела на вход в домик. Конкретно на Гордеева. Чёрт.