Игорь Зимин - Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора

• Название: Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора
• Автор: Игорь Зимин
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-227-06060-0

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

---

Предметы из сервиза «Флора Дании»

Отметим, что в 1863 г. этот сервиз повторили в качестве части приданого принцессы Александры Датской, выходившей замуж за будущего английского короля Эдуарда VII. Как известно, Александра и Дагмар дружили всю жизнь. Они, подчеркивая свою родственную близость, носили даже одинаковые платья, заказывая их у модельера Ч. Ворта. Вполне возможно, что часть сервиза «Flora Danica» могли повторить и к свадьбе Дагмар в 1866 г.

Кроме «Датского сервиза», в описи упоминается еще один явно подарочный фарфоровый сервиз с видами датских дворцов. Заметим, что «собственной» посуды[313] было довольно много, да это и понятно, поскольку Александр и Мария прожили в Александровском дворце 14 весенне-осенних сезонов.

Спальня императрицы Марии Федоровны

В описи встречаются и довольно странные для императорской резиденции, явно «подносные» предметы. Зная тягу Александра III ко всему русскому, народному, ему часто во время поездок по стране дарили такие вещи. Так, в Белом кабинете Александровского дворца стоял «Стол листового железа, расписанный красками в русском стиле с портретами крестьянина и крестьянки с надписью “Без соли и хлеба плохая беседа” и “Хлеб соль ешь, а правду режь”». Там же находились 12 железных ведер (!!!), «раскрашенных желтыми цветами по красному фону с вензелем “А” под короною».

Цесаревна Мария Федоровна занимала комнаты, которые ранее принадлежали императрице Александре Федоровне. Кабинет императрицы Марии Федоровны в Александровском дворце мало походил на рабочее помещение, поскольку был оформлен в виде гостиной, плотно заставленной мебелью и заполненной множеством вещей. Отметим, что среди мебели встречался и антиквариат. Так, в Уборной Марии Федоровны упоминается «стол дубового дерева старинный». Мебель была очень разной, в том числе и «березового дерева», обитая «французским ситцем с разноцветными букетами и гирляндами по белому фону».

Опочивальня у молодых супругов в Александровском дворце была общей, и ее «сердцем» являлась двуспальная кровать орехового дерева с двумя матрацами, обтянутыми замшею и сафьяном. Стены спальни цесаревны Марии Федоровны, оформленной в «стиле Людовика XVI», были обиты розовым французским ситцем с пасторальными сценами и орнаментальными композициями. Традиция декорирования спален ситцем и устройства драпировок на четырех стойках вокруг кровати сложилась еще во второй четверти XIX века и сохранялась в дальнейшем. Спальный мебельный гарнитур из американского ореха включал кровать, ночные столики, корзины, шифоньеры для белья и витрины для драгоценностей, которые обычно стояли у окон. Из комплекта выделялось зеркало-псише в раме кленового дерева, украшенное «росписью цветами», возможно, этот предмет был заимствован из большого гарнитура расписной мебели, изготовленного по проектам В. Стасова для вдовствующей императрицы Марии Федоровны в 1820-х годах.[314]

Отметим, что спальня Александра Александровича и Марии Федоровны выполняла ту же роль и при Николае I. Убранство спальни, по словам В.И. Яковлева, «сколько-нибудь архитектурных форм не имело и лишь могло служить показателем упадочности вкусов конца царствования Николая I».[315] Напомним, что в этой спальне родились Николай II (6 мая 1868 г.) и его брат Георгий Александрович (27 апреля 1871 г.) и ее занимали Николай II с Александрой Федоровной во время своего медового месяца в ноябре-декабре 1894 г.

Возможно, в этой спальне цесаревна Мария Федоровна на глазах супруга совершала свои гимнастические экзерсисы. Как утверждают мемуаристы, она могла сделать переворот через голову, опершись руками о кресла. Каждое утро она делала гимнастику, обливалась холодной водой, а «колесо» делала до зрелых лет.[316]

Среди предметов, перечисленных в описи на императорской половине, упомянуты и французский орган красного дерева и бильярд букового дерева «с прикладом».[317]

На императорской половине было множество икон, образков, крестов и крестиков, которые оставались и от предшественников. Естественно, в покоях будущего Александра III появлялись и свои иконы. Всего в описи по этой позиции упомянуто 170 предметов. Например, в Опочивальне императорской четы хранилась их свадебная икона Нерукотворного Спаса в золотой чеканной ризе, в золотой рельефной рамке с головками четырех херувимов по углам и бриллиантовой звездою с синим камнем посредине (размер 12 1/4 на 9,5 вершков). Всего же только в Опочивальне находилось 13 икон.

Икона перламутровая «Рождество Христово». 1870-е гг. Вверху – Александр II и Мария Александровна, внизу – цесаревич Александр Александрович и великая княгиня Мария Федоровна

Больше всего икон было сосредоточенно в Молельной комнате. Например, среди них упоминается и образ св. Митрофана Воронежского чудотворца в серебряно-золоченой с рельефным бордюром рамке.

В отделке Столовой, которая чаще использовалась как Гостиная (обеденный стол вносился только на время трапезы), цесаревна Мария Федоровна оставила свой след в буквальном смысле. Дело в том, что стены Столовой были обтянуты небеленым холстом, на который цесаревна вместе с придворными дамами собственноручно нашивала узоры, вырезанные из ситцевого кретона. При этом рисунок из цветов и птиц образовывал на стенах «рамы».

Мемуаристы оставили описания жизни молодой семьи наследника престола в Александровском дворце. Художник Боголюбов, оказавшийся в Александровском дворце осенью 1868 г., вспоминал: «Комнаты адъютантов и свиты помещались в левом крыле дворца в верхнем этаже и составляли анфиладу. Тут жили: адъютанты гр. Шереметев Сергей Дмитриевич, кн. Барятинский, Козлов, я, впоследствии Шереметев Владимир, гр. Александр Васильевич Олсуфьев и еще позже казак Мартынов. Эксцентричный и вечно шумный Козлов обитал в фойе анфилады и устроил у себя стрельбу из всякого рода пистолетов, комнатных револьверов и дуэльных. В это время анфилада растворялась, и начиналась стрельба в цель. А иногда вешался колокольчик в дверях, и надо было его заставить звонить, чтобы выиграть пари. Я всегда стрелял порядочно, но тут набил руку здорово и почти всегда обыгрывал Павлика Козлова, что его приводило в страшный азарт».

Заметим, что это была довольно странная и беспрецедентная для императорских резиденций забава – стрельба из револьверов прямо в коридоре второго этажа Александровского дворца. Любопытно, что простреленные двери сохранялись в резиденции вплоть до советских времен, вызывая самые разные домыслы, объясняющие их появление. Так, самой распространенной «идеологической» легендой стала история о «трусоватом» наследнике престола Александре Александровиче, который, принимая представлявшихся в эпоху народовольческого террора, не расставался с револьвером и при малейшем подозрении стрелял «на поражение».

Художник А.П. Боголюбов

Далее Боголюбов пишет, что осенью 1868 г. молодежь свиты цесаревича развлекалась музыкальными забавами: «На другой стороне коридора была квартира доктора Густава Ивановича Гирша.[318]Этот страстный меломан пилил пренегоже на скрипке, а гр. Олсуфьев изощрялся пронзительно на флейте, что вообще делало наше житье весьма шумным и оживленным. Каждый вечер мы ходили к Их Высочествам, где играли в карты, а Его Высочество составлял партию в ералаш. Иногда приглашались для чтения актрисы французской труппы. Около 6 декабря Двор переезжал в Петербург, и там вечера у Их Высочества в Аничковом дворце были, как и в Царском».

В 1872 г. Александровский дворец посетил германский император Вильгельм I, почтив память своей усопшей сестры – императрицы Александры Федоровны. Вильгельм I и Александр II навестили ее покои в Александровском дворце, осмотрели Арсенал, после чего в честь Вильгельма I был дан обед в Большом Царскосельском дворце.

Герцог Эдинбургский. Фото Бергамаско. 1870–1880-е гг.

Великая княжна Мария Александровна. Фото Бергамаско. 1874 г.

В ноябре 1873 г. архитектор А.Ф. Видов начал приводить в порядок комнаты первого этажа правого флигеля Александровского дворца, предназначавшиеся для очередных молодоженов – дочери Александра II великой княжны Марии Александровны и герцога Эдинбургского. В ноябре на эти работы отпустили аванс в 3000 руб., предполагая, что общие траты составят порядка 10 000 руб.[319]

Эта свадьба планировалась на январь 1874 г. Единственная дочь Александра II познакомилась со своим будущим мужем, вторым сыном королевы Виктории, принцем Альфредом Эрнестом Альбертом, герцогом Эдинбургским, графом Ультерским и Кентским в 1872 г. в Дармштадте (Гессен). В июне 1873 г. в замке Югенгейм, близ Дармштадта, состоялась их помолвка. С этого момента началась активная подготовка к свадьбе, частью которой стали работы по устройству новой половины в Александровском дворце.