Елена Кнорре - Загадки Сфинкса

• Название: Загадки Сфинкса
• Автор: Елена Кнорре
• Издательство: Детская литература
• Жанр: История
• Год: 1993
• ISBN: 5-08-002208-6

«Загадки Сфинкса» — тайны жизни и смерти. Ответы на них искали египетские жрецы и индийские йоги, тибетские ламы китайские маги-даосы. Книга рассказывает о поразительном сближении современного научного знания с мудрыми откровениями древнейших провидцев. О бесконечном пути от поисков всеисцеляющей панацеи до сверхслабого электромагнитного поля, тайного сигнала, зашифрованного в генах. О поиске гармонии человека с природой сквозь тысячелетия под вещим сиянием созвездий, с самоотречением, надеждой и верой.

---

Множество ученых десятилетиями изучали электрические и магнитные поля. Ведь все живое и человек постоянно находятся под их воздействием. Из космоса — от звезд, планет, Солнца — непрерывным потоком идут к Земле частицы и волны, создающие естественный фон, видимый свет и невидимые поля. Рукотворные аппараты и приборы окружают нас повсюду. Все они тоже излучают определенные волны — телевизоры, и даже телефонная трубка, а наш организм воспринимает их с той или иной степенью вреда для себя.

Казалось, про электрические и магнитные поля известно уже столько, что какие-либо неожиданности исключены. И в медицине давно используются лечебные и диагностические приборы, и в быту теперь в ходу «синий свет», кварцевые лампы, разные ионизаторы. Напомню лишь, что видимость, невидимость, жесткость, мягкость излучения зависят от диапазона — частоты колебаний и длины волны излучения. Безусловно, играет роль во взаимодействии с живым организмом и скорость распространения волны, ее поляризация, электрическая проводимость объекта, в котором она распространяется, и т. д. Но это уже «тонкая структура», занимающая специалистов.

Используемые в медицине не повреждающие живую ткань длины волн вызывают, как правило, больший или меньший разогрев тканей — поверхностный или более глубокий, в зависимости от целей воздействия. Но существуют тоже не повреждающие живые ткани, однако очень-очень слабые — миллиметрового диапазона — волны, которые и теплового воздействия не оказывают, и в медицине их не использовали. Есть у них одна отличительная особенность — они настолько слабы, что, приходя из космоса, не достигают земной поверхности, почти целиком поглощаются в верхних слоях атмосферы. Вот эта особенность и привлекла внимание ученых. Если в естественном фоне, к которому за века эволюции приспосабливались живые существа, отсутствуют миллиметровые волны, то вроде бы и природных защитных механизмов к такому сорту колебаний у них быть не должно.

Примерно в 60-х годах подобные предположения послужили рождению дерзкой идеи, которую сформулировал признанный авторитет в области радиоэлектроники и радиоволновых излучений академик Н. Д. Девятков. Если у живого нет природных защитных механизмов, то не могут ли именно миллиметровые волны как-то по-особому воздействовать на них? Какое вообще значение для биологической жизни может иметь реакция на отсутствующее в природе излучение? В Институте радиотехники и радиоэлектроники АН СССР в Москве академик Девятков и его сотрудники М. Б. Голант и другие задались целью выяснить это. Они провели несколько серий исследований. Облучали молекулы, отдельные клетки и целые микроорганизмы, в частности кишечную палочку, тщательно измеряя все происходящие в них изменения. И вот как раз у излюбленного лабораторного объекта — кишечной палочки — удалось четко зарегистрировать необычное поведение при воздействии миллиметровыми волнами, причем только строго определенной частоты. Кишечная палочка изменяла процесс клеточного деления! Никакого энергетического воздействия — в общепринятом понятии — при этом не происходило, эффект не был связан с нагревом объекта или разрушением его тканей. В то же время лишь незначительный «уход в сторону» — изменение плотности потока облучения, измеряемое всего-навсего единицами микроватт на квадратный сантиметр, или изменение частоты вызывали иную, подчас нежелательную реакцию. Например, увеличивалась и выработка в генах микроорганизма белка колицина. А это приводит клетку к гибели.

После первых экспериментов советских ученых эффекты своеобразного резонанса в живой клетке при миллиметровом облучении детально изучали на дрожжевых и других культурах известные специалисты Ф. Кайлман и В. Грундлер в ФРГ, А. Берто во Франции и многие другие исследователи. Выяснилось также, что в некоторых случаях эффект обнаруживался только после нескольких сеансов облучения многих поколений микроорганизмов. Биологический ответ иногда как бы накапливался. Ученые разных стран пытались найти теоретическое объяснение странным явлениям, предлагали весьма оригинальные гипотезы, но ни одна не оказывалась бесспорной, а тем более исчерпывающей. Единственное, к чему все сходились и что, как говорится, носилось в воздухе, это вывод о не случайности резонансного отклика при изменении частоты облучения миллиметровыми волнами, о том, что, возможно, это общая закономерность, свойственная всему живому.

А в это время в Одессе и Киеве произошли два события, казалось бы никак между собой не связанные. В Одессе студент медицинского института В. А. Недзвецкий, человек пытливый, талантливый, увлекся радиоэлектроникой. Он решил параллельно основным занятиям пройти курс электроники и радиотехники в Одесском электротехническом институте связи имени А. С. Попова и не только изучил необходимые дисциплины, но оборудовал в подвале родного мединститута целую лабораторию. Его интересовали способы лечения. Недзвецкий — натура, которая не проходит мимо необычного и странного, пытается проникнуть в суть явлений. Разумеется, он читал об исследованиях с миллиметровыми волнами, потому и занялся электроникой — решил испробовать воздействие этих полей в медицинских целях, в своих непосредственных профессиональных интересах. Специализируясь в области офтальмологии, он задумал выяснить, нельзя ли использовать электромагнитные волны для лечения глазных травм, в частности для коррекции дефектов роговицы. Под руководством и при поддержке своего учителя профессора И. С. Черкасова Недзвецкий разработал метод, который был назван: «КВЧ (крайне высокочастотный) инициации биологических процессов». С помощью приспособленного обычного излучателя успешно удалось вылечить людей, до того изуверившихся в лекарствах и в хирургах, а затем и получить авторское свидетельство на изобретение с приоритетом от 1981 года. Позже в одной из одесских больниц они вместе с врачами А. А. Любенко и В. А. Зелинским делали попытки применить свой метод для лечения язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. Статьи о КВЧ-терапии появились во многих газетах и журналах. И… обернулись бедой для Недзвецкого. Минздрав УССР, недовольный потоком писем с просьбами о лечении, направил бумагу ректору Одесского медицинского института. Самодеятельную лабораторию быстренько прикрыли, а молодой врач, одаренный исследователь, просидев более полугода без работы и зарплаты, вынужден был покинуть родной город и искать прибежища в других краях… До боли знакомая ситуация. Загубленный талант, упущенные годы, никакой поддержки ниоткуда…

В тот же примерно период, в 1980 году, в Киеве, в семье доктора физико-математических наук, теоретика в ядерной физике профессора С. П. Ситько, случилось несчастье. Заболел девятилетний сын. Диагноз — септический некроз головки бедренного сустава — оставлял мало надежд на скорое выздоровление. Головка сустава постепенно отмирала, растворялась. По прогнозу, не менее трех лет живой, непоседливый мальчик должен был недвижно находиться в постели, закованный в гипсовую броню по пояс. А потом не исключалась хромота на всю жизнь.

Сергей Пантелеймонович со свойственной теоретику дотошностью стал изучать медицинскую и биологическую научную литературу связанную с заболеваниями костей однако ничего обнадеживающего не попадалось. Какая уж тут фундаментальная наука! Либо ремесло, либо искусство, целиком зависящее от таланта и умелых рук конкретной личности, конкретного врача.

Как-то в одной из местных газет Ситько прочел заметку о КВЧ-терапии в Одессе. Там рассказывалось о моряке-подводнике, у которого два года после автокатастрофы не срастались кости. Ему стали облучать затылок, и кости довольно быстро срослись. Ситько съездил в Одессу, познакомился с методикой. Заметил непонятную частотную зависимость и при лечении трахомы с помощью скин-эффекта. Никто пока не понимал, почему так происходит, почему возникают при лечении различных заболеваний глаз необычные ощущения в животе, в подмышечной области. Здесь уже что-то граничило с чудом, к которому подбирались ощупью, случайно, наугад. Сложно воспроизвести результат, когда необъяснимо, непонятно, как и почему что происходит.

Поездка в Одессу определила предмет поисков и исследований. Как физик, Ситько подошел к анализу живой системы по аналогии с системами неживыми. А составляющие неживой системы на квантовом уровне проявляются характеристическими частотами. Весьма приближенно, схематично объяснить это можно так. Если человека — совершенное творение природы — рассмотреть по органам, клеточкам, молекулам исходя из колебательных характеристических, как их называет Ситько, частот, то рискуешь прийти к неожиданным представлениям: каждая большая белковая молекула в отдельности имеет собственную частоту колебаний. Когда же клетки и молекулы по какой-либо причине образуют конденсированную материю, то есть становятся взаимозависимы, то и их частоты как бы согласуются в определенных пределах. Каждый орган имеет набор строго индивидуальных частот. Но есть и общие универсальные частоты организма. По ним можно составить квантовый паспорт человека, животного, любого живого существа. И здесь возникает первая счастливая догадка, кстати, тоже, как говорится, уже носившаяся в воздухе, — многие ученые к ней почти вплотную приближались. Логично и в самом деле предположить, что если в естественном фоне миллиметровое излучение определенной частоты отсутствует, то природа могли использовать в ходе эволюции именно этот вид полей для роли информационного сигнала в управлении нормальными внутриклеточными процессами живых организмов. Такой сигнал остается как бы внутренней тайной. Он не будет искажен воздействием извне, а значит, регуляция жизненно важных процессов не сможет нарушиться.