Паулина Симонс - Талли

• Название: Талли
• Автор: Паулина Симонс
• Издательство: ТКО АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-829-8

На долю обыкновенной девушки из небольшого американского городка выпало немало испытаний: жестокость и предательство, смерть близкого человека, банальное безденежье… Однако душевная чистота, внутренняя сила и умение любить помогают ей обрести вкус к жизни и женское счастье.

---

Сегодня — мой день рождения, ты помнишь? А я даже не получила от тебя открытки. К тому же сейчас уже девять утра, а ты еще не позвонила. Помнишь, как раньше я спала всю ночь до дня рождения и всю ночь после, чтобы можно было провести вместе с вами все двадцать четыре часа моего дня рождения? Прошлой ночью я спала одна и проснулась тоже одна. Скорее всего, я проведу одна весь этот день и одна лягу спать.

Я думаю, так происходит с каждым, кто вырастает. Приходится много спать одному. Даже в свой день рождения. И ты понимаешь, что выросла, потому что вдруг начинаешь осознавать, что тебе все равно, что ты одна, пусть даже навсегда, тебе все равно, что ты наливаешь только одну чашку чая и одна ложишься спать.

Время сна не подлежит обсуждению.

Но ты знаешь… Я еще не выросла.

И я скажу тебе еще кое-что. Я почти… тоскую по тем временам, когда готовила чай для своей матери. Я никогда раньше не готовила только одну чашку чая. Всегда две, иногда три. Даже если она этот чай не выпивала. Я всегда готовила чай и для нее.

Знаешь, у нее был инсульт Хотя откуда тебе знать? Она лежит, не в состоянии пошевелиться, и добрый доктор спрашивает меня, не перееду ли я обратно в Рощу, чтобы ухаживать за своей матерью. Позволь мне тебя спросить: ну что я могу для нее сделать?

У меня теперь новый друг. Его зовут Джереми, он очень милый. Ему уже тридцать пять лет, он из Нью-Йорка, и он у меря не единственный. По выходным я все еще встречаюсь с Робином. И чуть ли не каждый день говорю с ним по телефону.

Как твоя соседка по комнате — Лаура? В последнем письме ты писала, что она твоя почти лучшая подруга. А тот парень, Ричард? Ты все еще встречаешься с ним?

По четвергам я вижусь с Шейки. Мы ходим с ней на танцы, только вдвоем, без ребят.

На улице сейчас лежит снег, много, снега. Я постоянно думаю о том, что в Калифорнии не бывает снега, что, может, когда-нибудь в свой день рождения я буду дышать океанским воздухом вместо мороза, от которого лопаются мои глаза. Я буду смотреть на океан и думать, что это как бы мой Нотр-Дам. А что?

Извини меня за прошлое лето, за то, что я пригласила пойти с нами Шейки, и вообще за все. Что тут говорить? Пиши, пожалуйста. Я даже не видела тебя на Рождество. Это первое Рождество, когда мы не увиделись.

Пожалуйста, пиши.

Любящая тебя Талли.

Не успела Талли отложись ручку, как сразу же зазвонил телефон. Она долго смотрела на него. Он звонил и звонил. Было девять тридцать утра, и Талли нехотя двинулась к телефону, и в ту же секунду он замолчал. Она опять посмотрела на него, и он зазвонил снова. На этот раз, подождав, пока он перестанет звонить, Талли выдернула шнур из розетки.

Потом Талли поехала на кладбище Святого Марка. «Мой Нотр-Дам», — подумала она. Оставленной для нее стул замело снегом. Она стряхнула снег и села, подобрав полы пальто. Спрятала руки между колен и тяжело вздохнула.

«Тебе тоже было бы сейчас двадцать. Нам всем трем, уже по двадцать».

Талли долго сидела на своем стуле. Ветер звенел у нее в ушах, она чувствовала, как замерзают ноги. «Приходят ли когда-нибудь сюда твои мама и папа? Кладут ли они тебе свежие цветы, сейчас, когда ничто не может выжить; часто ли приходят они, чтобы принести тебе свежие цветы; приходят ли зимой, когда холодный ветер сразу же выдувает из них жизнь? Или мои цветы — единственные? Нет, не может быть, я никогда не приносила тебе розы. Я приношу гвоздики; а эти цветы совсем увяли, но это точно розы. Белые розы. Талли присмотрелась получше. Кто принес тебе эти белые розы? Кто сидел здесь с тобой совсем недавно?

Знаешь, я собираюсь уехать. Я уже решила. Как ты на это смотришь? В Калифорнию. Ты простишь меня, когда я уеду в Калифорнию и оставлю тебя здесь? Нет, правда, почему бы и нет? Ты ведь уехала в Калифорнию и оставила здесь меня. Ты уехала без меня, ты сказала: «К черту тебя, Талли Мейкер, добирайся в Калифорнию сама, как сможешь. Я не могу тебя ждать. Я уезжаю без тебя. Ты — эгоистичная корова, Мандолини. Ты эгоистичная, эгоистичная корова. Ты хотела поехать в Калифорнию только потому, что туда хотел поехать он, и втянула меня в свой план, заставила меня поверить, надеяться, хотеть, а потом сорвалась и уехала без меня. Вот и я тоже собираюсь теперь уехать. Собираюсь уехать и оставить тебя, и тогда ты пожалеешь. Ты уже не увидишь меня каждое распроклятое воскресенье».

Талли встала, подышала на руки и перекрестилась, прошептав: «Надеюсь, что там, где ты сейчас есть, — всегда лето. Потому что здесь, без сомнения, чертовски холодно».

Талли пробыла на кладбище до часу дня. Предполагалось, что она пообедает с Шейки, потом как-нибудь изловчится еще раз пообедать с Джереми, а вечером поужинает с Робином (до чего же сложная паутина); но почему-то сегодня не хотелось видеть ни Шейки, ни Джереми, ни Робина. Талли поднялась со стула, забралась в свой «камаро» и поехала в Канзас-Сити. Там она прошлась по магазинам, купила новое теплое одеяло, несколько подушек из гусиного пуха, новые чайные чашки — набор из четырех штук (просто на всякий случай), и кое-какую косметику. Она купила себе крем для век «Ланком» от гусиных лапок в уголках глаз. «Шейки рассердится, если узнает, что я не покупаю «Шанель», но я ей не скажу», — подумала Талли.

В половине седьмого Талли пошла в кино. На двойной сеанс. «Отсутствие преступного умысла» и «Только когда я смеюсь». На «Только когда я смеюсь» она заснула и после фильма поехала прямо домой.

Дома она так и не включила телефон, приготовила чай на двоих и разлила его по новым чашкам. А потом заснула прямо на диване, включив всюду свет. Талли ничего не ела и ни с кем не говорила в свой двадцатый день рождения.

На следующий день Талли поехала на Уайт Лэйкс Молл, в магазин Мэйси, — повидаться с Шейки. Телефон в трейлере был по-прежнему отключен.

— Шейк, пойдем куда-нибудь пообедаем, — предложила Талли.

— Талли Анна Мейкер! — воскликнула ІІІейки. Было одиннадцать тридцать, и народу в магазине было немного. Шейки повысила голос еще на полтона. — Талли! Где, ради Господа Бога, ты пропадала?

— Знаешь, — рассеянно сказала Талли, — да так, где- то. Пойдем пообедаем.

— Пообедаем. Я собиралась пригласить тебя на ланч вчера. Сегодня уже не считается.

— Прекрасно. Тогда я угощаю. «Красный лангуст». У них есть фантастические блюда по 5 долларов 99 центов.

— Что? Ты угощаешь? Да чей это день рождения в конце-то концов? — возмутилась Шейки.

— Слава Богу, уже не мой. Пойдём.

Но Шейки была еще занята с покупательницей, и, пока она продавала женщине средних лет три флакона «Шанель № 5», Талли изучающе рассматривала ее. «Она — красивая, — думала Талли. — Господи, как бы я хотела быть такой же красивой, ну хоть наполовину». Глаза Шейки напоминали Талли Джулию. В них лучилось довольство и счастье. Даже он не сумел испортить эти глаза надолго. Хотя, надо признаться, карие глаза Джулии в последнее время изменились. Прошлым летом они были печальными, как у коровы».

Девушки поехали вверх по Топикскому бульвару в «Красный лангуст». Талли попросила было креветки в чесночном соусе. Шейки перебила ее, заказав обеим омара.

— Это твой день рождения, — сказала она.

— Ну так стоит дороже, — возразила Талли.

— Деньги — всего лишь деньги, Талли. Всего лишь бумажки. Думать так меня научил Джек. — Она гордо улыбнулась. — Ну ладно, тэ-экс… — протянула она, открывая сумку и вытаскивая оттуда открытку и красиво упакованный сверток.

Талли улыбнулась. Шейки перегнулась через стол, поцеловала ее в щеку и взъерошила ей волосы.

— С днем рождения, Талли.

В свертке оказались флакон «Шанель № 5» и косметический набор той же фирмы.

— Может, ты все-таки опять начнешь краситься? — сказала она.

На открытке она написала: «Поздравляю мою новую и лучшую подругу с ее двадцатилетием».

— Ну-у, Шейк, — Талли улыбнулась, дотянулась до Шейки и похлопала по руке. — В следующий же раз, как мы куда-нибудь пойдем, я накрашусь, идет?

Девушки ели и болтали. Талли спросила про Джека. Шейки только махнула рукой.

— Талли, ты же не хочешь говорить о нем. Тебе это почему-то неприятно. — Шейки улыбнулась. — У тебя что, сложности с твоими кавалерами?

— Ты смеешься надо мной, Лэмбер? — мягко ушла от ответа Талли.

— Убей меня Бог, нет, — сказала Шейки, делая серьезное лицо.

— Ладно, кончай. Да нет у меня с ними никаких сложностей. Это у них — сложности со мной. Каждый желает, чтоб у меня с ним было серьезно, а я хочу поскорее смотаться отсюда.

— Я знаю, Талли, — сказала Шейки. — А что тебя останавливает?

— Ничего, — ответила Талли. «Кроме Святого Марка», — подумала она.