Валентин Пронин - Царь Саул

• Название: Царь Саул
• Автор: Валентин Пронин
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4313-8

Царь Саул (1029–1005 гг. до н. э.) — едва ли не самый почитаемый из древних правителей Израиля. По легенде, он был призван на царство еврейским народом, вопреки воле судей и пророков, руководивших в те времена жизнью страны. Ведя непрерывные войны с агрессивными соседями, Саулу в итоге удалось собрать разрозненные земли колен Израилевых в единое государство. Однако преждевременная гибель Саула и его сыновей помешала основанию его династии…

---

Но по поводу свадьбы устраивалось особенно обильное и многолюдное пиршество.

Во второй день несколько десятков котлов, объятых пляшущими лепестками цветка-огня, кипели и дымили в самой крепости и вокруг неё.

Зарезали небольшое стадо телят и целую отару овец. А дли главного стола, где восседали царь, жених и невеста, жена, отец, дядя, братья, сыновья и родственники царя, готовили козлят сосунков, только что отнятых от матки.

Одновременно пеклось множество хлебов и прочих видов печения: медовых лепёшек, лепёшек с сыром, пирогов с рыбой, с бараньей требухой, с голубятиной и курятиной. Низкие столы были завалены огурцами, ломтями печёной тыквы и сахарной дыни, финиками, инжиром, грушами, яблоками, гранатами, миндалём. И, разумеется, в глиняных, серебряных и медных сосудах слуги разносили красные и светло-золотистые — местные, сирийские и ханаанские вина, фруктовые напитки из тутовника, чернослива и изюма, крепкие молочные напитки, какие умеют делать аммониты, мохабиты, аморреи и другие племена «ночующие в шатрах».

Кругом валил дым и сытный пар от котлов, стояли лужи крови урезанных животных, хохотали дети и служанки. Старые люди поминали (не слишком громко) баалов свадебного чревоугодия Буллу-Шахака, Милмитами, Удунтамку и каких-то других духов, которым соответствовали имеющиеся почти у каждого эшраэлита маленькие фигурки-террафим.

На пиру играли приглашённые музыканты, стучавшие в бубны, свистевшие на флейтах, звучно перебиравшие струны лютен и арф.

Девушки водили хороводы, высоко подпрыгивая и звонко выкрикивая: «Аху-Ягу!» Молодые воины, подхватив друг друга под руки, тоже извивались живой цепью, подняв плечи и одновременно вскидывая ногами.

Пир и веселье длились весь второй день и до середины ночи, когда при прерывисто пылавших на ночном ветру факелах, в сопровождении хора подруг невесты, пожилых женщин и детей, молодожёнов отвели в скромный одноэтажный домик под деревянной кровлей. Там их оставили одних на коврах с цветными подушками.

Гости вернулись к большому жилищу царя. Потом, продолжая пировать, переместились в пригородное поселение для дружины. Много раз веселились и пили в доме деда Киша и у других родственников. Свадебное торжество длилось несколько дней.

3

По окончании семидневья к царю с утра явились Абенир, Лдриэль, Ард и лекарь Гист в новом кидаре. Бецер встретил их у входа в царскую комнату.

Саул повернулся к ним с удивлённым видом. Все почтительно склонили головы.

— Случилось что-нибудь? — спросил царь.

— Хотели сообщить то, что давно нам известно, — проговорил Абенир решительно и выпятил вперёд свою жёсткую бороду.

— Почему вы не сделали этого раньше? — Без раздражении, но по-прежнему с удивлённо поднятыми бровями Саул разглядывал приближённых.

— Не хотели удручать тебя перед свадьбой твоей дочери.

— Пустяки, свадьба не помешает. Ладно. В чём дело?

— Добид тайно помазан Шомуэлом на царство, — невольно мрачнея, сказал Абенир.

— Это проверено? — Саул слегка побледнел, хотя взгляд его был спокоен.

— Да.

— Кто сказал?

— Старший брат Добида. Он был в ополчении, его зовут Элаб.

— Кто присутствовал при… священнодействии?

— Кроме Шомуэла и его соглядатая Шуни, были отец Добида и пятеро его братьев. Это произошло ещё до поединка с пелиштимским великаном. — Абенир сделал шаг вперёд и положил руку на рукоять меча. — Ешше и братьев умертвить?

Саул помолчал, раздумывая, и покачал головой.

— Они не приглашали первосвященника. Шомуэл сам нашёл их. Наверное, он объяснил, что так ему приказал поступить бог, прилетевший в кожаный шатёр и сидевший на чёрном камне.

Глаза пришедших, исключая Гиста, не могли скрыть страх. Однако, встряхнувшись, Абенир скептически усмехнулся:

— Вот насчёт шатра и чёрного камня подтвердить некому. И всё же отец и братья Добида…

— Они сейчас не вредны, — перебил Саул. — Правда, если рассказал один, то могут проговориться и остальные. Но их умерщвление повлечёт за собой ещё большую злобу Шомуэла, побудит к мести Добида, вызовет осуждение среди народа.

— Господин наш и царь, подождём развития этих событий, немедленно подтвердил Гист, к которому Саул почему-то обратил взгляд.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Прошли долгие месяцы после свадьбы Добида. Янахан, Абенир, Ард и два зятя царя, возглавляя тысячные отряды, проводили в окрестностях Гибы учения и манёвры. Воины Эшраэля всё лучше овладевали новым оружием: бронзовыми мечами, копьями с железными наконечниками, луками и стрелами. Не забывали и ремённой пращи — исконном оружие кочевых племён. Постепенно воины более точно и быстро подчинялись приказам командиров, требовавших внезапных перемещений, разделений или слияний отрядов но обстоятельствам войны.

Янахан был царевич. Абенир прямой помощник и двоюродный брат царя. Ард принадлежал по рождению к чужой евуссейской знати, а старший зять царя Адриэль отличался грубым и надменным нравом. Может быть, поэтому бойцы Саулова войска больше побили Добида. Он казался им проще, доступнее и добросердечнее других. Он старался не обижать никого из них и не наказывал без серьёзных причин. Считалось, что Добид единственный из тысяченачальников, который лично заботится о пище для своих бойцов, их благоустройстве во время походных стоянок и о лечении раненых.

Но главным в глазах воинов являлось необычайность судьбы безвестного пастуха, победившего страшного великана, ставшего любимцем царя и назначенного полководцем. Наконец Добид стал царским зятем. Такое в жизни бедного юноши могло произойти только по желанию бога.

Среди пяти тысяч воинов, постоянно находившихся в Гибе и рядом с ней, возникали слухи о вражде царя и первосвященника Шомуэла. Конечно, все эти бениаминцы, юдеи, эфраимиты, шимониты и галаадцы были целиком на стороне Саула. Царь позволил им оставлять себе часть военной добычи. Он считал возможным не превращать в смрадную падаль, а употреблять в пищу захваченных у врагов коров и овец. Он поручил им священное дело — защищать от меднобронных пеласгов и от набегов «ночующих в шатрах» города и земли ибрим.

Однако слухи о том, что первосвященник благоволит к Добиду, воспринималось ражими парнями, как должное. Это их почему-то не злило, а умиляло. Возможно, слава великого прозорливца и «собеседника Ягбе» всё-таки имела для всех эшраэлитов решающее значение. Знал об этом и Саул. Ненависть первосвященника когда-то остановившего свой выбор на нём, скромном землепашце чрезвычайно тяжело им переживалась.

Саул ещё надеялся на улучшение отношений с властным стариком, которого он искренне признавал великим пророком умеющим слышать повеления бога.

Теперь Саул понимал: Добид не просто отдалённый претендент на золотой венец, каким может в будущем оказаться старший зять, например, или воинственный, холодно-жестокий брат Абенир. Помазание Добида, пусть необъявленное, делало правящего царя незаконным венценосцем. Отстоять своё царствование и передать его потомкам вдруг стало трудно разрешимой но главной задачей.

Хитрый Гист, приносивший царю целебные отвары, как-то, ведя туманный разговор, произнёс несколько фраз из египетской притчи:

— «Берегись родственников своих так же, как и чужих людей. Не приближайся к ним вне мер безопасности, не оставайся один в отдалённом покое или на охоте. Не доверяй брату, не знай друга, и да не будет у тебя доверенного, ибо это бессмысленно. Когда ты спишь, то охраняй сам своё сердце, ибо в день несчастья человек не имеет поддержки. Все бывшие соратники, друзья, стоявши! напротив твоего сердца, покинут тебя и отвернутся от твоего горя»[59]. Не так ли, господин мой и царь?

— Возможно, ты прав, Гист, — ответил Саул печально, в самом рисунке его густых бровей лекарю почудилось страдание. — Цари Мицраима, наверное, были жертвами многих предательств?

— Не просто предательства, но и гибель стали уделом некоторых фараонов Черной Земли, — пояснил Гист. — Однако мрачные слова египетских наставлений относятся не только к царям. Всякий, имеющий власть или значительное имущество, должен иметь в виду алчность и бессовестное вероломство людей.

Саул окончательно укрепился в том, что его тяжкие сомнения и тайные страхи могут быть прекращены только одним способом смыты кровью. Как человек умный, он понимал несовершенство такого решения. Но ничего другого изобрести не мог.

Впрочем, для осуществления этого решения требовалось время и соответствующие обстоятельства. Брать на себя вину в явном убийстве Добида было нежелательно.

Дружное осуждение «адирим», священников и народа представлялось бедствием. Оно предопределило бы его падение в глазах всех колен Эшраэля. А это не исключало всеобщую вражду, ополчите колен и смерть его самого, семьи и даже всего рода. Нечто похожее уже случалось с коленом Бениаминовым, когда ополчение остального Эшраэля вторглось и перебило всех бениаминцев-мужчин. А «женщин решением судей и старейшин отдали людям из других племён»[60]. Это всё-таки следовало учитывать.