Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

• Название: Лазарев. И Антарктида, и Наварин
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0690-8

Роман современного российского писателя И. И. Фирсова повествует о знаменитом русском флотоводце Михаиле Петровиче Лазареве, его трех кругосветных путешествиях, принесших России важные открытия, его боевых подвигах.

---

Неожиданно тяжелый недуг резко обострился, и в конце февраля по письменному указанию царя Лазарев уехал лечиться в Вену, предчувствуя свой скорый конец.

В январе 1851 года Корнилов принес документы на подпись ему, среди них подложил прошение на имя царя — выдать денежное содержание главному командиру флота на лечение за год вперед.

Лазарев, несмотря на слабость, пошутил:

— Человек в моем положении, Владимир Алексеевич, может надеяться прожить только два месяца, а потому и жалованье истребовать за два месяца.

Состояние Лазарева ухудшалось день ото дня, но, несмотря на это, он ежедневно принимал доклады и давал распоряжения по флоту капитану 1-го ранга Истомину.

Подписывая как-то бумаги, он отложил одну из них в сторону и с укором посмотрел на Истомина. Тот покраснел.

Истомин знал, что семья Лазарева живет скромно, и, думая о будущем, составил прошение царю, авось адмирал не заметит.

— Как вы, Владимир Иванович, решились на это? Всю жизнь ни разу не просил ни о чем, не теперь же изменять своим правилам. — Он разорвал бумагу.

В эти же дни, загоняя лошадей, в Вену приехал из Триеста Унковский. Неделю назад в Триесте он получил письмо от жены Лазарева, что дни его сочтены.

…В начале марта, после одного из длительных походов, бриг «Эней» бросил якорь на рейде Триеста.

Получив письмо, командир «Энея» собирался уже сойти на берег и ехать в Вену, но, осмотрев рейд, понял, что в Триесте ожидают коронованную особу. Действительно, через полчаса с моря показался пароход со штандартом австрийского императора. Только что вступивший на престол Франц-Иосиф решил обзавестись флотом, пригласил из Англии в советники адмирала Непира и возвращался с ним из первого плавания в Венецию. Увидев на рейде русский военный корабль, да еще Черноморского флота, слава о котором разнеслась по Европе, молодой венценосец захотел воочию убедиться в достоверности молвы.

Едва стихли залпы салюта, к «Энею» подошла шлюпка, и на борт поднялся флигель-адъютант Франца-Иосифа.

— Император знает, что русский корабль только что пришел с моря, занят приведением себя в порядок, и поэтому визит нанесет завтра.

— Корабль, как всегда, в порядке, и я готов принять его величество хоть сейчас, — ответил Унковский с любезной улыбкой.

Франц-Иосиф, не сходя на берег и взяв с собой Непира, прямо с парохода направился к «Энею». Тщательно осмотрев корабль, он пришел в изумление.

— Бриг в отличном состоянии, — похвалил он Унковского, — но каков он под парусами?

Через минуту-другую засвистели боцманские дудки — «Эней» снимался с якоря, ставил паруса…

Выучка экипажа поразила императора, а уязвленный Непир ухмыльнулся:

— Здесь они хороши, ваше величество, но каковы русские в бою?

«В самом деле», — подумал Франц-Иосиф и спросил:

— Смогут ли русские матросы показать, сколь метко они стреляют из пушек?

В ответ немедленно сыграли тревогу для артиллерийского учения. За борт бросили буек с красным флажком, бриг отошел на 2,5 кабельтова и первым же выстрелом сбил флажок. Расчувствовавшийся монарх обнял Унковского, подарил десять золотых матросу и обещал немедленно сообщить обо всем русскому царю. Хмурился только Непир, а сбитый флажок привел его в растерянность. Он пробормотал что-то про себя, и Унковский разобрал лишь: «Опять этот Лазарев…»

Все это рассказал Унковский спустя неделю в Вене Лазареву и добавил:

— А ведь побаиваются они вас, Михаил Петрович.

— Не вас, а нас, — в тон ему ответил жадно слушавший рассказ своего питомца Лазарев. Глаза его светились радостью и теплели, а когда тот кончил, он обнял Унковского. Это была их прощальная встреча…

Из «Санкт-Петербургских ведомостей», «Русского инвалида» и других столичных газет и журналов 1851 года: «Апреля 20-го получено здесь, в С. Петербурге прискорбное известие, для всего Русского Флота, о смерти Главного Командира Черноморского флота и портов, Генерал-адъютанта, Адмирала Михаила Петровича Лазарева, скончавшегося в Вене апреля 11-го».

Скорбным оказался последний вояж прославленного адмирала по волнам голубого Дуная и Черного моря.

В Вене в траурной церемонии участвовали австрийские эрцгерцоги, весь генералитет, до самой пристани выстроились войска. Останки покойного супруга сопровождали жена и дочь. В устье Дуная гроб, осененный адмиральским флагом, принял на борт пароход «Владимир», на фок-мачте которого последний раз подняли адмиральский флаг с черной перевязью. Эскортируемый «Громоносцем» с адмиралами отряд прибыл в Севастополь. На рейде выстроились в линию, замерли в строю корабли эскадры с приспущенными флагами и перекрещенными реями, отдавая последние печальные почести флагману. «Никогда, конечно, не было видно в Севастополе такого стечения народа: окна, балконы и крыши были усеяны зрителями, казалось, все 40 тысяч жителей города слились в одну массу…»

Два дня прощались севастопольцы с адмиралом; шли горожане, простой народ, матросы и солдаты. «Толпы народа начали сменять одна другую, умилительно было в особенности смотреть на непритворные матросские коленопреклонения и целование гроба; как видно было, что человек этот был истинно добр».

Шесть адмиралов-сподвижников — Корнилов, Нахимов, Хрущев, Юрьев, Станюкович, Истомин — несли на плечах прах своего командира к последнему прибежищу.

Похоронили Михаила Петровича в каменном склепе, в основании сооружаемой церкви Равноапостольного князя Владимира…

Адмирал Иван Шестаков сказал, что Лазарев, «лишенный всякого блеска, всяких внешностей, увлекающих массы, смог верно схватить пригодные средства, угадать схороненную под спудом священную искру, разжечь ее в пламя и возжечь в апатическом дотоле сословии светоч чувства долга, бескорыстного трудолюбия и самоличной оценки, несравненно более строгой, нежели воззрения начальства; короче, создать многочисленную корпорацию, чуждую двигателей тогдашней общественной среды, жившую особенной, можно сказать, республиканской жизнью. И это в государстве, где железная воля воплощенной необузданности гнула всех долу, растапливая в том же горниле самовластия таланты и бездарность, достоинства и посредственность, добродетели и пороки, чувства, свойственные разумному творению, и чисто животные побуждения — и выливала единообразную форму, тупой, не одолимой никакими страданиями покорности».

Последнюю победу русского флота его флагман П. Нахимов разделил со своим наставником: «Успех Синопского дела обязан духу Михаила Петровича, вставшего над нами во время боя. Офицеры моей эскадры свято исполняли завещания их учителя».

Синоп сверкнул последним, ярким отблеском в надвигающемся мраке. Остались невостребованными замыслы и планы Лазарева — как бить неприятеля. Молчали в ожидании неприятеля восемьсот орудий пяти крепостных бастионов Севастополя. Флот так и не вступил в схватку с неприятелем, подобно «Меркурию», а безропотно ушел на дно Севастопольской бухты.

Между тем шестиорудийная батарея в Одессе испугала тридцать вражеских линейных кораблей и пароходо-фрегатов, и они ретировались…

За все беды и неудачи расплачивался народ. Хозяин — самовластный венценосец — был жесток, но труслив и недалек. Его приказчики Нессельроде и Меншиков вели неудачные торги. Разменной монетой стала Россия. И все-таки…

И поныне Севастополь — город русской славы. Стоят, как и прежде, Лазаревские казармы, сухие доки, пропилеи Графской пристани, Константиновский равелин, Морская библиотека, собор Святого Равноапостольного Владимира — последнее прибежище Лазарева, Корнилова, Нахимова, Истомина.

И верится предсказанию Корнилова, что «потомство оценит благотворную мысль увековечить память знаменитого адмирала, жизнь которого, и морская, и военная, и как гражданина, и как человека, удивляет своею полнотою и послужит отрадным примером на пользу будущих поколений». Да будет так!

Словарь морских терминов

Абордаж — способ ведения боя гребными и парусными судами; атакующий корабль сцепляется с неприятельским с целью его захвата в рукопашном бою.

Авангард — головная группа кораблей в боевых порядках флота или эскадры.

Аншпуг — рычаг для поворачивания тяжестей.

Бак — носовая часть верхней палубы корабля, идущая от форштевня до фок-мачты.

Банник — щетка цилиндрической формы, насаженная на длинное древко, предназначенная для ручной чистки (банения) и смазки канала ствола орудия.

Бизань — самый нижний парус бизань-мачты.

Бизань-мачта — третья мачта, считая с носа.

Брандс-кугель — ядро с отверстиями, начиненное зажигательным составом.