Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

• Название: Ронни. Автобиография
• Автор: Ронни Вуд
• Жанр: Биографии и Мемуары

Гитарист самой известной в мире рок-н-ролльной группы рассказывает историю группы и свою. Сырую, неочищенную, грязную и увлекательную.

Ронни Вуд происходил из цыганской семьи и вырос недалеко от аэропорта Хитроу, желая только играть музыку и рисовать. Вуд всегда был талантлив, а в 60-х годах, он часто находился в нужном месте и в нужное время, став гитаристом для всех, от Бёрдс и Джеффа Бека, до Фейсиз и Рода Стюарта. Но Вуд раскрылся совершенно по-новому, когда он присоединился к Роллинг Стоунз. Ни одна другая группа никогда не приблизилась к успеху Роллинг Стоунз — как художественному, так и материальному — и их долговечности. Ни одна другая группа никогда не переживала столкновения творческого потенциала таких крупных личностей.

С успехом пришли и серьёзные проблемы — сумасшедший разгул, алкоголь и наркотики преследовали Ронни в его рок-н-ролльных приключениях. Его отношения, особенно с Миком Джаггером, Китом Ричардсом и женщинами в его жизни, становились все более сложными.

Увлекательный портрет не только группы Роллинг Стоунз, но и величайших рокеров — от Эрика Клэптона до Рода Стюарта, Джимми Пейджа и Кит Муна, Джими Хендрикса и Пита Таунсенда. Невероятное путешествие в мир рок-н-ролла.

---

Нас с Биллом Картером копы препроводили назад к нашей машине и дали каждому из нас шанс распрощаться со своими пожитками. Я залез и наполнил тканую коробочку наркотиками, достал свой пиджак и сумку, и при помощи ловкости моих рук наркотики исчезли. Следующим был Фредди. Он взял свои портфель с наркотой и закрыл его на замок. Когда один из копов попросил его открыть его, он ответил, что не может этого сделать, так как потерял ключи к нему. Так что коп просто распилил замок и открыл портфель. Внутри находились два пузырька с фармацевтическим кокаином. Коп спросил Фредди, что это, и тот сказал: «Зубной порошок». Одну баночку ему удалось отмазать, но его арестовали за вторую.

Также был найден товар, спрятанный за заднее сиденье, но так как это была машина, взятая на прокат, Мэйс и Картер пришли к соглашению, что будет трудно доказать, что эти наркотики — наши.

Это был долгий процесс, но, наконец, они выписали Киту штраф за неосторожное вождение машины. Они забрали его нож, но не предъявили ему никакого обвинения в его ношении. Кит заплатил штраф, который равнялся 162, 50 долларам. Как только мы разделались с законниками внутри полицейского отделения, настало время сражаться с беспорядками, происходившими снаружи. Повсюду сновали телебригады, так что мы отступили в зал суда, позволили им установить свои камеры и освещение, и перед тем, как погрузиться в свой лайнер, дали небольшую пресс-конференцию. Когда мы выезжали, толпа школьников бежала за нами, некоторые из них пытались даже повиснуть на крыльях. Мы выбрались.

Когда турне «Стоунз» окончилось, мне всё еще оставалось доиграть второе турне «Faces». Это был 11-й раз, когда группа играла в Штатах, и я знал, что все знали, что это будет в последний раз. Мы репетировали в Майами, где сняли дом по 461 Оушен-Бульвар. Я собирался в это турне с гораздо большей уверенностью и был полон жизненной энергии. Однако с самого начала было ясно, что в группе слишком много разногласий для того, чтобы она прожила еще чуть-чуть подольше. Ронни Лейна не было, так что химия была совсем уже другая. У Гаффа были свои идеи по поводу того, в чем нуждались «Faces», и по-моему, они все сводились к тому, чтобы сделать нас аккомпанирующей группой Рода. Были задействованы струнная секция, глупые прикиды и еще один ритм-гитарист. Также излишне активно присутствовали наши подружки, и душа «Faces» начала медленно угасать. Я знаю, что мы все это чувствовали.

Все дела обделывались довольно кругло, и когда мы прибыли в Калифорнию, чтобы играть на стадионе «Анахейм», то упали на самое дно. Это было наше самое ужасное шоу. Мы должны были выступать вслед за «Fleetwood Mac» и получить самый большой гонорар из тех, что когда-либо получали. Для нас это было значительным событием. Но этого не случилось. Наш грузовик сломался по дороге в Лос-Анджелес, так что наше оборудование не пришло. Когда мы поняли, что вовремя не получим наши вещи, то в суматохе решили взять оборудование напрокат. Вместе со всем тем, что происходило внутри группы, игра на чужих инструментах только усугубила положение. Это была последняя капля, и мы выдали из себя 45 минут настоящего сумбура.

К концу нашего выступления нас охватила такая фрустрация и злоба по поводу всего, что мы разбили инструменты, превратив их в кучу хлама в том числе и новый «Хэммонд», на котором играл Мак. Я встал на него и разбил вдребезги, даже не зная, что он не был взят напрокат — это был личный орган Мака.

У нас еще до конца турне оставался месяц или около того, в том числе два концерта в Гонолулу, Гавайи, где мы тоже оттянулись. Мы заселились в «Кувала-Хилтон» в Оаху, чтобы успокоиться, и кажется, все на какой-то момент утихло — до той поры, пока Хелен Редди не показалась там со своим мужем и менеджером Джеффом Уолдом.

Он пожаловался, что Род и Бритт Экланд остановились в номере, которым всегда пользовались он и Хелен, и менеджмент отеля выставил оттуда Рода и Бритт. Мы не обрадовались этому известию, и так как я и Род давно уже стали экспертами в области расчленения гостиничных комнат, мы сделали всё, чтобы Хелен и её мужу действительно понравился их номер.

С кроватью были проделаны такие манипуляции, что если бы они вздумали лечь на неё, то она бы сразу сломалась, а туалет перестал спускать воду. Микрофон был выдернут из телефонной трубки, так что когда они попытались бы вызвать оператора, их никто бы не услышал. Мак поработал над оформлением комнаты. Когда он начал драться с Уолдом, то схватил его, и репродукция шедевра Джона Констейбла 1821 г. «Телега с сеном» повисла у того на шее. Нас выперли из еще одного отеля. Даже при смерти «Faces» вели себя замечательно и по-залихватски отвратительно. Задницей будет тот, кто скажет, будто в нашей группе мы постоянно воевали друг с другом. Мы выплескивали свою энергию, потому что группе пришёл естественный конец.

Наконец, турне окончилось, Род пошел своей дорогой, а я — своей. Я знаю, что его задело, что я ушел в «Стоунз», но теперь он мог делать все, что хотел, он занялся сольной карьерой, а мне оставалось только смириться со своей судьбой. Спустя немного времени после окончания турне я тусовался с Китом в его швейцарском доме, как вдруг прочёл в английской газете: «Род Стюарт покидает «Faces»».

В статье Род говорил всему миру: «Я не могу больше работать в такой ситуации, когда лид-гитарист группы, кажется, насовсем остается в «Роллинг Стоунз». Он говорил зло и обиженно, но он (да и все мы) знали, что не это — реальная причина всему. «Faces» просто подошли к естественному завершению своей карьеры, и у всех нас были собственные планы. Сразу после этого я подписал контракт на турне со «Стоунз» по Европе в 1976 году.

С тех пор все время говорят о воссоединении «Faces». Наиболее близко мы подошли к этому в 1986-м, в дождливый вечер на стадионе «Уэмбли». Кенни, Мак и я с Биллом Уайменом на басу и Ронни Лейном, сидевшим рядом у сцены в кресле-каталке, смотревшим на нас и подпевавшим, когда он мог это делать, мы сыграли «Stay With Me» («Останься со мной»), «Twistin’ the Night Away» («Кружась всю ночь»), «I Know I’m Losing You» («Я знаю, что теряю тебя») и «Sweet Little Rock and Roller» («Сладкая маленькая рок-н-ролльщица»). Это был чудный вечер, и я был очень рад, что Лейни побывал там.

Еще раз мы приблизились к воссоединению в 2004-м, когда Род, Мак и я сыграли в «Холливуд Боул», причем Мак был моим специальным необъявленным гостем. Мы спели «I Know I’m Losing You» и «I’d Rather Go Blind» («Я лучше ослепну»), а также 6 других песен «Faces». Публике это очень понравилось. Я знаю, что Джиму Келтнеру и Стиву Бингу — тоже (я видел их в толпе). Единственное, чего мне не хватало — это чтобы Ронни Лейн тоже оказался бы там.

Почему бы не случиться настоящему воссоединению «Faces»? Не знаю… Может быть, когда-нибудь мы соберемся вместе, потому что мы все безнадежно ностальгируем. Надеюсь, однажды настанет такой час. Но и без того чертовски приятно осознавать, что музыка, которую мы играли, и все те черти, которых мы тормошили все эти годы, и то, что группа, которую Род описал однажды как «пять чуваков с одной и той же прической и одним феном на всех», оставила о себе такие хорошие воспоминания у других людей, а не только у нас.

В феврале 1976-го «Стоунз» официально подтвердили мое существование, и выпустили пресс-релиз, в котором говорилось, что отныне я — постоянный участник группы. Никого в общем-то это и не удивило. Два месяца спустя мы начали 8-недельное турне по Европе в поддержку «Black and Blue». Мы отыграли 42 шоу в 9-и странах, в том числе и в Соединенном Королевстве. Это был первый раз за 3 года, когда группа играла дома. «Эрл’c Коут» был зафрахтован на 6 вечеров, и мы получили миллион заявок на билеты.

1 июня, ровно через год, как я сыграл свой первый концерт со «Стоунз», мы были в Германии и за 2 дня должны были отыграть 3 концерта. Мы начали выступлением в «Вестфалленхалле» в Дортмунде, и во время представления участников группы Мик спел для меня «С днем рожденья!» По-моему, это был последний раз, когда мы играли 2 концерта в один день, и то немногое, что я запомнил об этом — это то, что у меня случился грипп, и я чувствовал себя как больная собака. В Дортмунде мне было так плохо, что мне принесли на сцену складной стул для гольфа. Во время «Midnight Rambler» («Полуночного бродяги») Мик заметил, что я был практически не в себе, снял с себя пояс (это такая толстая кожаная штука со штифтами) и хряснул мне по ногам, чтобы я вернулся к жизни. «Слышали ли вы о полночном бро…» — Хрясь!

К тому времени, когда мы оказались за сценой, я уже не мог больше этого выдержать, и меня отправили в постель. Следующее, что я запомнил, — это что я лежал, а Мик и Кит отвинчивали дверь в мою комнату. С отвертками в руках они говорили: «Не волнуйся, Вуди, спи дальше, поправляйся, мы просто хотим избавить тебя от этого…», — и украли всю мою выпивку со дня рождения.

Что мне больше всего нравилось в том европейском турне — это то, как Кит и я всё глубже и глубже погружались в то, что мы называем «древней формой плетения». Хорошо сбалансированный взаимообмен своими умениями вместе с улыбками, волнением и радостями — это то, из чего состоит моё и Китово «плетение». Бессловесное взаимодействие — главный его ингредиент. От гостиницы до сцены мы ставим на медленный огонь кастрюлю со всеми рифами, которые мы выучили за все эти годы.