Валентин Овечкин - Собрание сочинений в 3 томах. Том 3

• Название: Собрание сочинений в 3 томах. Том 3
• Автор: Валентин Овечкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-265-01657-0

В третий том вошли произведения В. В. Овечкина: статьи, выступления, дневники, письма, наброски.

---

Г. С. Фишу

1/IX 1949

…Меня еще сильно подмывает — дать серию очерков из какой-нибудь хронически отстающей области, разобраться в причинах отставания…

…Чувствуется мне, что то, что можно сказать о Мальцеве и по поводу Мальцева, вокруг Мальцева, — это вопросы жизни и смерти колхозов. И год, к сожалению, будет очень подходящий для того, чтобы высказать это все. Опять — нищенский урожай, 30–40 пудов, опять целые области без хлеба, пустые трудодни, ссуды, недоимки…

24/I 1950

Дорогой Геннадий!

Письмо твое получил давно. Кое-что сделал по пьесе: родословную персонажей, их взаимоотношения, некоторые сценки, сюжетные узелки. Много думал о Мальцеве, первом секретаре обкома, «Писарчуке», секретаре райкома. Что-то главное все ускользало, и вдруг почувствовал, нашел, мне кажется, ключ к мальцевской теме. Корни, причины борьбы, такой злой, — что это такое, откуда это? Да ведь это борьба бездарностей с талантом! Очень лютая форма борьбы. И — не на классовой основе. Такое и при коммунизме будет. В этом долговечность пьесы и широта темы. Не только ведь о деревне. Представь себе, как действительно злобно должна выступать в нашей жизни против таланта бездарность, чувствующая хотя бы подсознательно свое ничтожество! И ни в одном литературном произведении эта тема не была еще достаточно чисто выкристаллизована. Обязательно такой сукин сын оказывается еще и чужаком, или подкупленной иностранной разведкой безвольной тряпкой, или шкурником и т. п. А тут ничего этого побочного не будет. Просто — воинствующая бездарность. Влез человек не в свои сани, и черта ему дай, крюком не вытянешь оттуда! Кругом, куда ни кинь глазом, — таланты, художники на своем деле — Мальцевы, звеньевые-стахановцы, хорошие председатели, парторги, а у него не получается, он — ничтожество, обреченное всем ходом развития нашей жизни на бесславный конец. Есть из-за чего рвать и метать, если хоть немножко осознать это. На какую-то оглядку на себя со стороны у этого нашего деятеля самокритики должно хватить. Но — на очень небольшую, потому что он все же остается бездарностью с претензиями — самое страшное.

Секретарь райкома — тоже не гений, но он по натуре добродушен, не злобен, знает, что районный масштаб — его потолок, к большему не стремится, и мы в конце концов сделаем его хотя бы способным честно, толково выполнять директивы сверху (умные директивы) и мужества ему добавим. Научим его не бояться снять трубку, когда нужно, и правдиво проинформировать о положении дел на месте, поспорить, доказать свое. Ну, и хватит для среднехорошего секретаря…

…Хочется написать для «Правды» статью о председателе колхоза в форме серьезного счета руководителям сельского хозяйства: когда же мы возьмемся за подготовку руководящих кадров для колхозов по-настоящему, так как готовили их для промышленности? Дальше дело уж не терпит. Положение сейчас такое, как перед политотделами. Впору проводить партийную мобилизацию и посылать лучших людей в колхозы. Страшно принизился авторитет этой должности. Когда всюду пропьется, проштрафится человек, тогда уж посылают его председателем колхоза, в наказание. Нужна и мобилизация, нужны и институты для подготовки на будущее председателей-агрономов — до каких пор будем выезжать на самородках? Но — мучаюсь, никак не могу найти правильную форму, и достаточно резкую, и — печатную.

А. В. Калинину

3/II 1952

…«Красное знамя» я прочел в Москве, тогда же, сразу после твоего отъезда. Читали вместе с Валентином. Читали и радовались за литературу, за тебя. Честная, чистая, поэтическая, зовущая вперед книга. Мастерство твое растет. Это — несомненно выше старых романов… Поступки людей психологически оправданы, слова точные, свои, никакой черт не имеет теперь права упрекнуть тебя в подражании Шолохову! А что Шолохов — наш общий учитель — ну что ж, у хорошего писателя учимся. Нет, вижу теперь, что не зря ты потратил столько времени на этот роман. Наконец-то появилась настоящая вещь об Отечественной войне…

Ф. П. Певневу

4/IV 1952

…Хорошо, Федя, что ты начал понимать разницу между беллетристикой и художественной литературой. Беллетристика — это рукоделие, от скуки, а художественная литература — «не могу молчать!». Как сказал, кажется, Клаузевиц о войне, продолжение политики иными средствами. По-русски: не мытьем, так катаньем…

А. В. Калинину

30/IX 1952

…Не перехвали, Толя, «Районные будни». Я считаю главной победой в этой вещи то, что мне удалось наконец, после долгих мучений — после нескольких лет — найти подходящую форму, чтобы высказать в небольшой оперативкой вещи за одним разом все наболевшее… А художественных достоинств особенных в очерке нет. Это наброски. Просто надо было высказаться в более или менее читабельной форме, через живых людей, живые характеры (а не языком статьи) о том, о чем больше невозможно молчать. И кто-нибудь, выждав еще маленько, окончательно убедившись, что такого рода конфликты разрешены к печати, сделает потом из этих набросков роман…

Валентину Овечкину

31/X 1952

…Вот еще, Валя, что думается о Маяковском. Было время, когда он сам вынужден был кричать, даже голосом покрывать «рвачей и выжиг», утверждать себя в советской литературе. И сейчас рвачей и выжиг еще немало осталось. Но все же — не то время. Маяковский признан. И теперь тем, кто его читает, совсем не нужно подражать его громовому голосу. Это будет копирование Маяковского, а не открытие Маяковского. Когда я по ночам читаю Маяковского про себя, я вдруг ощущаю, что его надо читать тихо. Почти все его вещи — это же интимный разговор по душам.

П. Юру

3/I 1953

…Мы пока находимся еще во Льгове Курской области. Сюда переехали из Таганрога. Это небольшой городишко на Киевской дороге, типичный районный центр. Выбрал я его для жительства потому, что здесь сочетаются элементарные городские удобства (свет, водопровод и т. д.) с непосредственной близостью колхозной темы. Хочешь не хочешь — все, что происходит в колхозах, каждый день у тебя на глазах и близко подступает к сердцу. И сейчас, в общем, не жалею, что прожил здесь, в одном из самых отстающих районов, несколько лет… На пользу делу пошло. Но, пожалуй, к весне уедем отсюда… Мне надо поглубже изучить жизнь, работу областных организаций. Колхоз, район — эти масштабы мне хорошо известны, а вот областной масштаб недостаточно мною изучен, а это необходимо для работы, для продолжения разговора о колхозных делах, в плане «Районных будней» и «В одном колхозе».

Спасибо за то, что ты перепечатываешь очерк. Для того я и писал эти вещи, чтобы они дошли в колхозы, заставили людей кой над чем призадуматься, а «Новый мир» в лучшем случае доходит только до секретаря райкома.

Пришли мне, пожалуйста, Панас, номера газеты с очерком. И очень прошу — если будут письма-отзывы читателей, присылай мне копии. Это мне очень важно для дальнейшей работы. А я думаю продолжать серию таких очерков. В частности, думаю дать продолжение «Районных будней»…

А. Т. Твардовскому

11/I 1953

…Снова перечитываю с наслаждением Ваши творения, и смеюсь, и плачу, и радуюсь тому, что есть у нас, в нашем советском хозяйстве, такая поэзия. До чего же Вы народный поэт, Александр Трифонович! Пишите, бога ради, еще и еще, на радость всем русским людям!

Новый год встретил в хорошем, светлом настроении. Да оно меня не покидало все дни с последней встречи с Вами. Самое радостное у меня за прошлый год — это встреча с Вами. Знал я до сих пор Твардовского как поэта, узнал и как человека. Богаче стал.

…На днях засяду за окончательную отработку пьесы «Народный академик». Но назревает уже, мучает и продолжение «Районных будней» — прямое продолжение, по существу, с теми же действующими лицами.

Думалось мне, что после этих двух очерков надолго успокоюсь, смогу заниматься какое-то время «чистым искусством», дописывать повесть. Но нет, ничего не получается, спокойствие и душевное равновесие, необходимые для работы над большой вещью, не пришли. Злюсь, нервничаю по-прежнему — от сознания того, что, видимо, все же главного не сказал. Шуму очерки наделали много, но шум-то — литературный. Ось земная от этого ни на полградуса не сдвинулась, В колхозах все по-прежнему.

Все же как-то идеалистически решал я вопросы вытягивания отстающих колхозов. Есть гениальный секретарь райкома, есть гениальный председатель колхоза — дело пойдет на лад. Но откуда же набраться их, гениев? Нужны, видимо, такие организационные формы, при которых допустимо пребывание на руководящих постах и среднеспособных товарищей, не только гениев.