Эптон Синклер - Зубы Дракона

• Название: Зубы Дракона
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Издательский дом ВАРЯГИ СОКОЛЬНИКОВ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016

Первый полный перевод на русский язык третьего тома Саги о Ланни Бэдде, охватывающий период 1929–1934 мировой истории, который был написан в 1941 году, опубликован в январе 1942 и получил Пулитцеровскую премию за 1943 г. Аннотация, написанная Синклером в 1941 году, когда нацистская верхушка чувствовала себя достаточно комфортно, и никто не знал, когда и как всё это закончится. «Войдите за кулисы нацистской Германии и посмотрите, как работает эта машина. Встретьтесь с Гитлером, Герингом, Геббельсом дома. Попытайтесь спасти еврея из концлагеря Дахау. Очутитесь в застенке во время Ночи длинных ножей!»

---

Ей всегда хотелось компанию. И Ланни всегда соглашался потому, что всегда предпочитал делать то, что не хотел делать, а не видеть разочарование и досаду своих любимых. Для его жены сейчас исполнялись ее заветные желания, она стояла на самой вершине социальной пирамиды. И что могло бы её заставить слезать с неё и ехать в Лондон, чтобы посмотреть десяток актеров и актрис, репетирующих целый день на пустой сцене, женщин в блузках и мужчин без пиджаков в жаркий день? Не умножал ее интерес и тот факт, что одной из этих женщин была Филлис Грэсин, а Ланни не должен был позволить этому интересу развиться!

Он убедил молодых Робинов остаться на некоторое время. Он предпочитал свою компанию той светской публике. Они будут играть вместе каждое утро, и время от времени, когда позволят светские обязанности. Нельзя было вмешиваться в скрипичные упражнения Ганси. Ему нужно было освоить множество концертных пьес. А это означало, что он должен был держать в голове сотни тысяч нот вместе и найти точный способ воспроизведения каждой из них. Никто, кто жил рядом с ним, не мог не восхищаться его необыкновенной добросовестностью. Ланни было жаль, что он не имел такой цели в своей жизни, а рос бездельником и транжирой. Сейчас, конечно, слишком поздно. Он был безнадежно испорчен!

II

Сидя в прекрасной библиотеке герцога де Белломона, где хранились шедевры культуры Франции, Ланни вёл задушевный разговор со своей сводной сестрой, с которой они в последние годы всё больше отдалялись друг от друга. Она ожидала от него многого и была разочарована. Ему не надо соглашаться с ней, — так считала она. Ему нужно только изменить свою точку зрения. Ланни подумал, что мог бы придти к одной мысли: коммунистическая программа применительно к странам, где есть парламентские институты, была тактическим промахом. Но было бы пустой тратой времени, чтобы объяснить это Бесс.

Ей хотелось ещё поговорить о несчастье, которое, как рак, разъедало души членов семьи Робинов. Они разделились на три лагеря. Каждая пара жила в согласии между собой, но не с другими членами семьи. Каждый пара избегала говорить о какой-либо политической или экономической проблеме в присутствии других. В связи с теперешней обстановкой в Германии, это означало, что они не о чём не разговаривали, кроме музыки, искусства и старинных книг. Йоханнес читал Borsenzeitung[92], Ганси и Бесс читали Rote Fahne[93], в то время как Фредди и Рахель читали Vorwarts[94]. Каждая пара ненавидела даже внешний вид других газет и не верила ни одному слову, которое печаталось в них. Бедная Мама, которая газет не читала и имела только смутное представление о предметах спора, служила связной между своими близкими.

В этом не было ничего необычного. Ланни не соглашался со своим собственным отцом большую часть своей жизни. Но у них обоих было чувство юмора, и все оканчивалось «подтруниванием» друг над другом. Джесс Блэклесс ушел из дома, потому что не мог согласиться с отцом. Теперь он никогда не обсуждал политику со своей сестрой, а со своим племянником его разговоры всегда кончались перебранкой. Большинство радикалов могли бы рассказать такую же историю. Это свидетельствовало о переменах в мире. Молодые переросли своих родителей, а может быть левые родители нашли себе консервативно настроенных детей. «Это будет моей судьбой», — подумал плейбой.

В семье Робинов проблема была более сложной, потому что все молодые люди воспринимали жизнь очень серьезно. Они не могли подтрунивать над вещами, которые обсуждали. Для всех четырех из них казалось очевидным, что у их отца было достаточно денег и даже слишком, так почему же во имя Карла Маркса он не мог бросить всё и выйти из грязного бизнеса и политики, в которой он погряз? Точно так же человек, который никогда не играл, не может понять, почему игрок не может остановиться, а будет добиваться любой ценой вернуть проигранное этой ночью. Трезвенник не может понять упрямство, которое заставляет любителя выпивки требовать еще один глоток. Йоханнес Робин считал день, проведенным впустую, если он не сделал в нем деньги. Увидеть шанс получить прибыль и воспользоваться им стало его автоматическим рефлексом. Кроме того, когда есть деньги, то всегда есть кто-то, кто пытается их отнять, и тогда денег требуется ещё больше, чтобы по-настоящему обеспечить безопасность. Также всегда есть союзники и соратники. Есть обязательства перед ними, и, когда наступает кризис, нельзя их бросить без выполнения своих обязательств. Здесь также нельзя просто уйти, как нельзя подать в отставку в разгар предвыборной кампании.

Трагедия заключается в том, что нельзя отделить привлекательные качества от спорных, которыми обладают все люди. К тому же, если ты рос с ними и привязался к ним. У тебя остался долг благодарности, который невозможно погасить. Если бы молодые Робины выдвинули ультиматум: «Либо ты выйдешь из Grofikapital[95] в Германии, или мы уйдём из твоего дворца и никогда не взойдем на борт твоей яхты», то они, возможно, получили бы удовлетворение. Но что бы они оставили Йоханнесу Робину? Ланни в своё время оказал такое давление на своего отца, заставив его прекратить играть на фондовом рынке, но на этом закончил. Но в случае Йохан-неса от него требовали гораздо большее. Он должен был бы отказаться от всего, что делает, от всех связей, от всех соратников и интересов, кроме своих детей и их дел. Ланни предложил Бесс подумать: «Предположим, он невзлюбил бы музыку, думая, что скрипка аморальна, что бы ты и Ганси стали делать?»

— Но никто не может так думать, Ланни!

— Много наших пуританских предков так думали, я имею подозрение, что так прямо сейчас думает дед. И, конечно, он думает, что было бы безнравственно не разрешать деловым людям зарабатывать деньги, или забрать у них то, что они заработали.

Так соглашатель Ланни пытался успокоить молодых людей и убедить их в том, что они без сомнений могут продолжать питаться в берлинском дворце. Здесь было пять человек, считая Ланни, приговоренных к обитанию в мраморных залах. А за их пределами было пять миллионов, нет, пятьсот миллионов, глядевших на них с завистью, как на наиболее благополучных из всех смертных! Пять обитателей мраморных залов просили выгнать их из них, но по какой-то странной причине им не удавалось убедить завистливые миллионы действовать! Более века назад поэт, сам дитя привилегированного положения, призвал: Восстаньте ото сна, как львы, Вас столько ж, как стеблей травы, Развейте чары темных снов, Стряхните гнет своих оков, Вас много — скуден счет врагов![96]

III

Вдовствующая королева Вандрингамов-Барнсов снизошла до Жуана, чтобы быть с наследницей. Ужасная вещь, произошедшая в Америке, заставила дрожать от ужаса каждую бабушку, мать и дочь из избранных семей в цивилизованном мире. В тихой сельской местности штата Нью-Джерси преступники принесли лестницу и влезли в дом летчика Линдберга и его жены, миллионерши, и выкрали девятнадцатимесячного младенца этой радостной молодой пары. Требование выкупа было получено, а предложение заплатить было сделано, но, видимо, похитители испугались, и тело убитого младенца было найдено в близлежащем лесу. Эта ужасная находка совпала на той же неделе с убийством президента Французской республики. Убийца называл себя «русским фашистом». Газеты были полны деталей и фотографий обоих этих трагедий. Мир продолжал жить в жестокости и ужасе, а богатые и могущественные содрогнулись и потеряли свой сон.

Все поколения нелегитимной семьи Робби Бэдда всегда жили в просторном поместье Бьенвеню, и идея опасности редко приходила к ним на ум, даже в военное время. Но теперь они не могли думать ни о чем другом, особенно дамы. Фанни Барнс воображала похитителей, прячущихся за каждым кустом, и всякий раз, когда ветер заставлял ставни скрипеть, что часто происходило на Лазурном берегу, она вскакивала и бежала к постели младенца, который был перенесен в её комнату. Немыслимое дело жить в одноэтажном здании с открытыми окнами, защищенными только сеткой от насекомых, которую можно было разрезать перочинным ножиком. Фанни хотела взять свою крошечную тезку в Шор Эйкрс и держать ее на пятом этаже здания вне досягаемости любых лестниц. Но Бьюти спросила: «А как насчет огня?» И две бабушки были близки к своей первой ссоре.

Ланни телеграфировал отцу, спрашивая о Бобе Смите, самом надежном из телохранителей и доверенных лиц. Он работал для компании в Ньюкасле, но мог быть откомандирован, и Робби прислал его первым пароходом. Теперь каждую ночь территория Бьен-веню будет патрулироваться экс-ковбоем из Техаса, который мог попасть из автоматического пистолета фирмы Бэдд в подброшенный в воздух серебряный доллар. Боб изъездил всю Францию, выполняя секретные поручения главного представителя фирмы Бэдд, и говорил по-французски. Он нанял несколько отставных солдат в качестве дневных охранников, и с этого времени драгоценная крошка, которая должна унаследовать состояние Барнсов, была всегда под наблюдением вооруженного человека. Ланни не был уверен, что это было хорошей идеей, конечно, весь Мыс Антиб знал, что это за люди, и это служило скорее рекламой для ребенка, чем его защитой. Но не надо говорить об этом дамам!