Андре Кастело - Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша

• Название: Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша
• Автор: Андре Кастело
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0369-1

В ряду многих страниц, посвященных эпохе Наполеона, «Жозефина» Андре Кастело, бесспорно, явление примечательное. Прилежно изучив труды ученых, мемуары и письма современников и не отступая от исторических фактов, Андре Кастело увлекательно и во многом по-новому рассказывает о судьбе «несравненной Жозефины», «первой дамы Империи». Повествование первой части «Жозефины» (1964) — «Виконтесса, гражданка, генеральша» — начинается временем, «когда Жозефину звали Роза»: о том, что она станет императрицей, история еще не догадывалась. Мы узнаем о «санкюлотке и монтаньярке», «веселой вдове», которая станет госпожой Бонапарт, о Жозефине-консульше, перед которой открывается дорога к трону.

Удивительная, неповторимая судьба блистательной и несравненной Жозефины! Грациозная, полная невыразимой прелести креолка, гибкая и обворожительная, с матовым цветом лица, дивными глазами, вкрадчивым мелодичным голосом… Очаровательная Жозефина, кружившая головы мужчинам и легко увлекающаяся сама, кроткая и легкомысленная, преданная и кокетливая, задумчивая и страстная. Жозефина, склонная к «зигзагам любви», сотканная «из кружев и газа».

В начале книги она — безвестная креолка с Антильских островов, Золушка, которой еще только предстоит стать царицей бала. Впереди — несчастливый брак с Александром де Богарне, рождение детей — Евгении и Гортензии, встреча с Наполеоном Бонапартом, который страстно полюбит ее и принесет ей в дар Империю, а потом расстанется с ней, и — кто знает? — не утратит ли он тогда счастливую звезду, приносившую ему удачу.

---

Приезжай, приезжай! Жозефина смеется. Это несерьезно. Две недели пути! Переезд через Альпы! Покинуть Париж и его удовольствия! Париж, где ей кадят фимиам, празднуя победы ее мужа! В компании Жюно, г-жи Тальен и г-жи Рекамье она побывала на банкете, устроенном Директорией. Будущая императрица прекрасно выдержала сравнение с Терезией и Жюльеттой. «Я и сейчас отчетливо вижу, как они втроем, — рассказывает поэт Арно, — в туалетах, великолепно обрисовывающих их достоинства, с головой, увитой самыми роскошными цветами, в один из наилучших майских дней входят в салон, где Директория пожелала принять знамена; глядя на них, можно было бы сказать: вот три весенних месяца, сошедшиеся вместе, чтобы отпраздновать победу».

«Уходя, — рассказывает Лора д'Абрантес, — Жюно предложил руку г-же Бонапарт, которая, будучи женой его генерала, имела право идти первой, особенно в такой день. Левую руку он подал г-же Тальен и вот так спустился с обеими по лестнице Люксембургского дворца. Толпа собралась огромная. Люди теснились и толкались, только бы получше все видеть.

— Гляди-ка, его жена.

— А вон его адъютант. Какой молодой!

— А уж она-то до чего хорошенькая!

— Да здравствует генерал Бонапарт! — кричал народ.

— Да здравствует гражданка Бонапарт! Она добра к беднякам.

— Да, да, — подхватила какая-то толстуха с рынка. — Это же наша Богоматерь Победоносная».

А тем временем он — при Лоди — продолжает ткать себе тогу славы, «После Лоди, — напишет впоследствии Наполеон, — я рассматривал себя уже не просто как генерала, а как человека, призванного повлиять на судьбы целого народа. Мне пришла мысль, что я мог бы стать главным действующим лицом на нашей политической сцене, Так зажглась первая искра высоких честолюбивых помыслов».

При Лоди он завоевал для Республики всю Италию. Но, отдавая приказ идти на Милан, Бонапарт думает только о жене.

Жозеф не торопится покинуть столицу. Он жаждет интриговать, добивается места консула и к тому же хочет купить себе загородный дом. Но Мюрат не может задерживаться до бесконечности. Что делать Жозефине? Оставить Париж и своего милого Ипполита? Об этом не может быть речи. И вот она изобретает предлог, чтобы не пускаться в дорогу:

— Я беременна.

Дался ли в обман Мюрат? Или Жозефина посвятила его в тайну? Не исключено. Ее горничная Луиза Компуэн участвует в заговоре и, бросив на чашу весов свои прелести, нейтрализует Жюно.

1 3 мая новость достигает Лоди.

«Значит, ты вправду в тягости? Мюрат написал мне об этом. Но он говорит, что ты плохо себя чувствуешь, и с твоей стороны было бы неосторожно предпринимать столь долгое путешествие.

Итак, я лишаюсь счастья заключить тебя в объятия. Я еще много долгих месяцев пробуду вдали от всего, что люблю. Возможно ли, что мне не даровано счастье увидеть тебя с животиком? Он сделает тебя еще более интересной. Ты пишешь, что сильно изменилась. Твое письмо кратко, печально и написано дрожащей рукой. Что с тобой происходит, моя обожаемая подруга? Что тебя беспокоит?»

Нет, с Жозефиной ничего не происходит. Она влюблена, и все тут. Она предпочитает важному генералу блестящего лейтенанта, которого товарищи прозвали Живчиком.

Живчик? Удачное прозвище.

А Бонапарт встревожен. Больше всего ему не по себе от холодных, равнодушных писем жены. Тогда она — опять-таки чтобы выиграть время — пишет ему, что больна. Он отвечает: «…сердце мое полно невыразимой тревоги. Ты больна, ты вдалеке от меня. Развеселись и береги себя, кем в сердце своем я дорожу больше, чем целой вселенной. Увы! Мысль о том, что ты больна, повергает меня в уныние…»

Что же ей делать? Развлекаться, конечно. Муж ей советует то же самое:

«Ах, уезжай из деревни. Живи в городе. Старайся побольше веселиться. И знай, что для моей души нет горшей муки, чем думать, что ты больна и грустишь. Я считал, что у меня есть причины ревновать тебя, но, клянусь, это прошло. Мне кажется, я сам готов подыскать тебе любовника, лишь бы не знать, что ты в меланхолии…»

Возможно, она вместе с любовником и читает эти строки!

«Итак, будь весела, довольна и верь, что мое счастье зависит от твоего. Если Жозефина несчастлива, если она предается печали и унынию, значит, она меня не любит».

И вновь при мысли, что она вынашивает ребенка от него, он дает волю нежности:

«Скоро ты произведешь на свет существо, которое будет любить тебя так же сильно, как я. Да, так же сильно, хоть это и невозможно, как всегда буду любить тебя я. Твои дети и я, мы всегда будем рядом с тобой, чтобы ты могла убедиться в нашей заботе и нашей любви. Ты не будешь с нами злой, правда? Никаких „гм!“ — Разве что в шутку. Потом несколько гримасок — ничто тебя так не красит, как они, Затем беглый поцелуй, и все улажено».

На Троицу, через двое суток после отправки этого письма, победоносный генерал садится на своего коня Бижу и триумфально вступает в Милан. У ворот города его встречают Массена, граф Тривульцио во главе городских сенаторов и архиепископ Висконти, у которого и остановится Наполеон. Итальянцы поражены обликом победителя, этого маленького худого мужчины, который в шляпе, украшенной трехцветным пером, и с напудренными волосами, по-прежнему, как уши спаниеля, ниспадающими на плечи, подъезжает к ним, ведя за собой армию оборванцев. Народ на улицах безумствует! Бонапарта славят: он вырвет Милан из когтей австрияков. Со всех сторон раздаются крики: «Viva la liberta!»[122] А он думает только о Жозефине. Если бы она могла присутствовать при его триумфе! Если б могла видеть миланцев вечером на блестящем банкете в архиепископстве, под конец которого Бонапарт заявит:

— Вы будете свободны. Вы будете свободны и более уверены в своей свободе, чем французы. Вашей столицей станет Милан… У вас будет пятьсот орудий и вечная дружба Франции… Вы выйдете к двум морям, у вас будет свой флот. Довольно сожалений и раздоров… всегда останутся бедные и богатые… Если Австрия вновь перейдет в наступление, я вас не покину.

— Ну что, по-вашему, говорят о нас в Париже? Там довольны нами? — спрашивает он Мармона, ложась спать.

— Думаю, что восхищение достигло предела.

— Французы еще ничего не видели, а будущее сулит нам успехи куда большие, чем те, которых мы уже добились. Фортуна улыбнулась мне сегодня не затем, чтобы я презрел ее милости. Она — женщина, и чем больше делает для меня, тем больше я от нее буду требовать. В наши дни никто не придумал ничего великого. Я обязан подать пример остальным.

Под обликом Бонапарта начинает проступать Наполеон, и лишь Жозефина по-прежнему не отдает себе в этом отчета.

У нее напряженная жизнь. Ни одного вечера без бала или театра. Ни одного дня без нового платья. Ни одного дня без ухаживаний. Париж по-прежнему старается забыться, и теперь «г-жа Бонапарт» — его царица. Поэтому, говорит Мармон, «ей было куда интересней наслаждаться в Париже триумфами мужа, чем ехать к нему». Будущий маршал сражался рядом с ее супругом, а вот поэт Арно воочию видел, как она живет: «Любовь, которую Жозефина внушала такому необыкновенному человеку, как Бонапарт, явно льстила ей, но она воспринимала все это менее серьезно, нежели он; она гордилась, видя, что он любит ее почти так же, как славу; она наслаждалась этой растущей с каждым днем славой, но хотела наслаждаться в Париже под приветственные клики, которые раздавались на ее пути при каждой новой вести из Итальянской армии».

Принимая курьеров, которые день и ночь не слезают с седла, чтобы поскорей доставить ей пламенные любовные письма от мужа, она снова смеется. Между свиданиями с Шарлем ей и без писем хватает забот. Она отказалась от черного парика и заказала себе великолепный белокурый. Газета «Ами де луа» уверяет столь же серьезным тоном, каким говорит о важных проблемах: «На черноволосую женщину в хорошем обществе стали бы указывать пальцем, а среди мужчин в моде брюнеты».

Это превосходно, поскольку Ипполит весьма симпатичный брюнет.

* * *

18 мая Бонапарт просыпается счастливым. Это наверняка предчувствие. Жозефина прошла первую стадию беременности: она выехала к нему. И вот он уже тешит себя этой химерой.

«Эта мысль преисполняет меня радостью. Разумеется, ты поедешь через Пьемонт: маршрут через него лучше и короче. Затем ты прибудешь в Милан, чем будешь очень довольна: тамошние края чрезвычайно красивы. Что касается меня, я буду так счастлив, что сойду с ума. Умираю от желания видеть тебя вынашивающей ребенка. Это, несомненно, придает тебе почтенный и слегка величественный вид, что, наверное, очень меня позабавит. Главное, не вздумай заболеть! Нет, милая подруга, ты приедешь сюда, будешь прекрасно себя чувствовать, родишь малыша, красивого, как мать, который будет любить тебя, как любит его отец. А когда станешь старой, очень старой, дожив до ста лет, он станет твоим утешением и счастьем, А пока что остерегись любить его так же сильно, как меня. Я начинаю ревновать к нему. Adio, mio dolce amor, adio, любимая! Приезжай поскорей послушать хорошую музыку и посмотреть прекрасную Италию. Ей недостает только тебя. Ты украсишь ее. По крайней мере, в моих глазах. Ты же знаешь: там, где рядом моя Жозефина, я ничего уже больше не вижу».