Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

• Название: Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая
• Автор: Нелли Шульман
• Жанр: Прочая старинная литература

---

были уже сложены.

-Проверка документов, - раздалось с лестницы. «Отоприте дверь, иначе мы ее взломаем».

-Это не Фуше, - хмыкнул Дэниел, - он понятия не имеет, кто я такой. Разве что только он за мной

слежку пустил. Все равно, нельзя рисковать.

-Констанца, открой, - он приблизил губы к замочной скважине и подергал бронзовую ручку двери.

Все дни она проводила с мадам Лавуазье, - когда Дэниел спросил, что она там делает, жена

вздохнула: «Просто сидим и держимся за руки..., Говорим об Антуане, я ей помогаю разбирать его

заметки...- Констанца поднялась:

-Мне и самой надо работать. Я хочу приехать в Америку с окончательным вариантом рукописи,

чтобы сразу предложить ее издателям. Спокойной ночи, Дэниел.

-Надо написать ее отцу, - напомнил себе Дэниел.

-Я это из Нью-Йорка сделаю. Наверняка, за ней дадут какие-то деньги. Джованни не бедный

человек. Я все-таки спас его дочь от эшафота. Она, кстати, может умереть родами, - он вспомнил

узкие, стройные бедра жены. «Ее мать умерла, Питер же мне рассказывал. Еще чего не хватало, -

Дэниел нахмурился и отпил вина.

-Она отменный журналист. Будет работать под псевдонимом, конечно, но эта книга, - он бросил

взгляд на тетрадь, что лежала перед ним, на столе, - это, же золотое дно. У замужних нет прав на

собственность, на, те деньги, что они получают. Вся прибыль от ее книги, от статей - станет моей, -

он потянулся: «Пусть лучше ребенок умрет. Кому он нужен? Констанца молода, она мне родит

законного наследника».

Она открыла дверь - в шелковой, тонкой рубашке, с разметанными по плечам косами. «Надень

чепец и ложись в мою постель, - попросил Дэниел. «Пришли проверять документы, у тебя волосы

уже отрастают».

Констанца только кивнула и быстро оправила свою кровать. В комнате неуловимо, горько пахло

цитроном. «Какая у нее кожа белая, - полюбовался Дэниел. «Нет, она кремовая, как сливки. Может

быть, как раз сейчас..., Нет, нет, слишком мало времени еще прошло. Пусть сначала казнят

Лавуазье».

Он открыл дверь на лестницу и широко улыбнулся: «Доброе утро, господа».

-Попрошу ваши документы, - хмуро сказал офицер Национальной Гвардии, - в Париже неспокойно,

сами понимаете. Война идет.

-Мы - нейтральная страна, - Дэниел пригласил наряд солдат в переднюю и указал на

американский герб, что красовался на стене. «Эта квартира - собственность правительства

Соединенных Штатов Америки, которое я представляю. Вот все нужные бумаги, - он взял со

столика папку испанской кожи.

Офицер просмотрел документы: «Кто-нибудь есть еще в комнатах, месье Вулф?»

-Моя жена, - Дэниел усмехнулся и поднял бровь, - однако она еще спит. Мы поздно легли. Вот

наше свидетельство о браке, - он протянул бумагу гвардейцу.

-Так вы молодожен, месье, - тот рассмеялся.

-Кто там, милый? - раздался из спальни томный голос.

-Не волнуйся, Софи, - отозвался Дэниел, - просто проверка, из префектуры.

-Мы должны осмотреть комнаты, - кашлянул офицер, - сами понимаете, месье, так положено...,

Мы не побеспокоим мадам, - торопливо добавил он, искоса посматривая на полуоткрытую дверь

спальни.

Красивая девушка в кружевном чепце лежала, облокотившись на шелковые подушки. Офицер

подумал: «Хороша. Только она бледная очень, но ей идет. И что это месье Фуше просил проверить

квартиру - вроде ничего подозрительного тут нет».

-Письмо банкира у меня в шкатулке, - вспомнил Дэниел, прислонившись к ореховому столику в

передней, - а шкатулка в тайнике. За книгами, в библиотеке. Туда они не полезут. Это Фуше

устроил, сомнений нет. Пусть думает, что Робеспьера хотят убрать американцы - вряд ли он будет

нам посылать ноту протеста по этому поводу, в его положении, - Дэниел скрыл улыбку.

-Все в порядке, - поклонился офицер, - простите, что побеспокоили.

-Я понимаю, - развел руками Дэниел, - время такое. Хорошего вам дня.

Заперев дверь, он подошел к окну, что выходило во двор. Дэниел увидел неприметного мужчину,

в темном сюртуке, что разговаривал с гвардейцем.

-Все понятно, - усмехнулся Дэниел. «Надо сегодня сходить к тому человеку, связному Джона,

оставить письмо. Жаль, что он сюда только зимой приехал - ничего не знает о герцоге и Марте.

Они погибли, скорее всего, а Элиза умерла где-то, ребенок же».

Он вернулся в спальню. Констанца, поднимаясь, выдохнула: «Они ушли?»

-Это просто проверка, - заметил Дэниел, исподтишка любуясь ее высокой, обтянутой шелком,

грудью, - но тебе не стоит сегодня ходить на площадь Революции, Констанца. Останься здесь.

Послезавтра мы уезжаем в Кале. Не надо рисковать, там все будет кишеть солдатами,

соглядатаями, - он поморщился.

Она замерла: «Дэниел, я обещала…Мари-Анн будет меня ждать , и он…, он, - Констанца

покачнулась: «Антуан. Ему нужно меня видеть, как ты не понимаешь…, - девушка закусила губу.

-Еще и за ней слежку могут пустить, - зло подумал Дэниел. «Увидят, с кем она разговаривает…,

Откуда американке знать жену Лавуазье? Фуше не дурак, размотает ниточку. Вспомнят и о месье

Констане, и об убийстве Марата…, Нельзя ее туда пускать».

-Констанца, - он опустился в кресло и указал на ее живот, - ты пойми, я беспокоюсь за тебя. За

ребенка. Неужели ты хочешь подвергнуть опасности дитя, меня, мадам Лавуазье? Ты уже один

раз, - он помолчал, - оставила невинного человека на произвол судьбы, а сама бежала. Это ведь ты

подговорила мадемуазель Корде убить Марата, - Дэниел склонил голову набок:

-Ей отрубили голову, а ты жива и здорова. Как ты можешь ставить под угрозу жизнь женщины,

которая спасла тебя? Учитывая, - добавил Дэниел, - что ты и так украла у нее мужа, Констанца.

Темные глаза заблестели, она раздула ноздри: «Я никого не воровала. Антуан взрослый человек,

мы не причинили страданий Мари-Анн. Шарлотта Корде была сумасшедшая, Дэниел, и я просто

не смогла ее остановить».

-Не смогла, или не хотела? - поинтересовался Дэниел и поднял руку: «Все, хватит споров, хватит

ворошить прошлое. Ты не пойдешь смотреть на казнь, я тебе запрещаю».

-Что? - угрожающе поинтересовалась Констанца: «Ты не имеешь никакого права мне что-то

запрещать, ты мне никто!».

-Я твой муж, - устало заметил Дэниел. «Я буду воспитывать твоего ребенка. И хватит об этом, - он

нарочито потер виски.

Констанца пробормотала что-то, дверь грохнула. Он услышал звук ключа в замке ее спальни.

-Просто запру ее снаружи и все, - сказал себе Дэниел. «Тут второй этаж. Не будет же она на

мостовую спрыгивать». Он посмотрел на часы: «Хорошо утро началось, ничего не скажешь.

Завтрак самому придется готовить. От Констанцы, кроме кофе, ничего не дождешься».

Он потянулся и прошел в умывальную.

Констанца лежала на кровати, следя за стрелкой на бронзовых, с фигурами муз, часах, что стояли

на камине. Когда она подошла к десяти, девушка вздохнула. Открыв сундук, выбрав простое, из

светлой шерсти платье, Констанца стала одеваться. В квартире, - она прислушалась, - было тихо. На

кухне стояла тарелка с хлебом и сыром, под нее была подсунута записка: «Поешь, пожалуйста, я

поздно вернусь».

-Какой заботливый, - ехидно сказала Констанца, поставив кофейник на треногу в очаге. «Как

только дитя подрастет, я от него уйду. Он обещал меня отпустить, он сдержит свое слово».

Позавтракав, она надела свою самую простую шляпку и подошла к дверям.

-Что за черт, - в сердцах сказала Констанца, пытаясь их открыть. «Ключи, должны быть ключи…, -

она оглянулась, ища их глазами, и замерла: «Мерзавец, что за мерзавец…., Нет, ты меня так просто

не остановишь, - Констанца решительным шагом прошла в свою спальню. Сдернув с кровати

простыню, девушка стала рвать ее на полосы.

Она вышла на балкон. Подождав, пока какие-то прохожие завернут за угол, привязав самодельный

канат к перилам, Констанца ловко перелезла через ограждение.

-Прости, маленький, - сказала она своему животу. «Но так надо, я не могу иначе». Оказавшись на

мостовой, Констанца резко, со всей силы дернула ткань. Бросив ее в канаву, девушка пошла к

реке.

Он сразу увидел их - они стояли почти у самого эшафота. День был солнечным, даже жарким,

пахло распустившимися цветами. Лавуазье вспомнил: «Хорошо, что я Теодору те записи отдал…,

Они, конечно, сырые, там еще много работы, но кому-нибудь пригодятся, наверняка. И хорошо,

что я исповедовался. Господи, - вздохнул он, - прости меня».

Толпа была маленькой, площадь была почти пуста. «Насмотрелись на казни, - понял Лавуазье.

«Господи, пусть Франция больше не страдает, пожалуйста».

Он увидел глаза жены – голубые, добрые и ее - темные, наполненные болью. «Конни, - он

опустился на колени, - Конни. Господи, сохрани ее, сохрани дитя. Как хорошо, что они здесь, обе…,