Александр Колин - Комедия убийств. Книга 1

• Название: Комедия убийств. Книга 1
• Автор: Александр Колин
• Издательство: Локид
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00145-2 (Кн. 1)

Этот зов услышат лишь избранные — те, в чьих жилах течет кровь героев древности. Но еще он звучит в сердцах волков, бегущих по бескрайней заснеженной тундре туда, куда зовут их звуки рога. Это трубит бог войны…

Восьмилетний Славик Калачев одинок, но судьба послала ему дар — магический зеленый камень. И ничего, что мама считает волшебный смарагд куском простого стекла, — мальчик верит, что скоро он встретит настоящего друга и жизнь его изменится,

Тем временем вокруг взрослые люди ведут меж собой, отнюдь не детскую игру. В руках у них современное оружие, последние достижения науки и техники и тайны древнего колдовства. Они — сила и власть. Они — смерть и страдания. Они считают, что им подвластно все, они уверены, что им удастся, сняв шляпу перед всемогуществом Света, заставить служить себе силы Тьмы.

---

Найденыш посмотрел в глаза магистру, но не встретил в них сочувствия.

«Я сделал что-то не так!» — мелькнуло в голове у узника.

Словно бы подтверждая догадку, раздался тихий гул, постепенно переросший в рокот, все вокруг задрожало, жалобно запищали, прячась по углам, крысы, уже и не помышлявшие ни о чем, кроме спасения.

Вибрация нарастала, стены заходили ходуном. Точно шатер, подхваченный ветром, поднялся в небо каменный потолок, уступивший место мраку ночи.

— Вон! — произнес сияющий бог. — Вон!!! — закричал он с утроенной ненавистью. — Пошел вон!!!

В глазах у Губерта потемнело, ноги стали чужими, в животе забурлило. Он рухнул на слизкие от грязи камни пола.

— А-а-а!!! — закричал Лёня и подскочил в кровати. — А-а-а!!! А-а-а!!! — вопил он.

Прямо из стеллажа с книгами протянулся, мечом упираясь в грудь, длинный зеленый луч.

— Что это? Что?! — в ужасе повторял Бакланов.

— Разве ты не понял? — спросил голос изумрудного демона. — Не понял?! — очень зловеще проговорил рыжебородый, выглядывая из стеллажа.

Тон бога из кошмара… то есть, конечно, из книжки, очень напомнил Бакланову манеру общения бригадира братвы, вышвырнувшей сегодня «Фору» вон из уютного подвала. Лёня присмотрелся.

«Боже! Да это же он и есть! И с чего это я взял, что он рыжий? Просто светлый, да еще стриженный почти под «ноль»… и никакой бороды у него нет…»

— Вали отсюда! Ты понял? — повторил «бригадир». -Понял или…

Он недоговорил.

— Да!!! — закричал Лёня и как был в джинсах и майке (домой пришел поздно и сильно выпивши — сил раздеться не осталось), не дав себе труда обуться, выскочил в коридор, а оттуда, на удивление быстро справившись с замком, вылетел на лестничную площадку.

Сбежав вниз на один пролет, он обернулся и застыл, точно жена Лота. Дверь осталась незапертой и приоткрылась вглубь более чем наполовину; прихожую наполнял зеленый свет, в котором не было и не могло быть места Лёне.

Он развернулся и, кусая губы и бормоча себе под нос не то ругательства, не то жалуясь на загубленную жизнь, не замечая даже, что наступает босыми ногами на осколки бутылочного стекла, помчался прочь из дома.

LXIX

Веселье на «запасном аэродроме» Прбдента продолжалось до утра с небольшими перерывами на тяжелый и непродолжительный сон. Валентину то и дело снились какие-то кошмары, в которых события, происходившие в веке нынешнем, перемежались с картинами средневековья и еще Бог знает с чем.

Одним из самых отвратительных оказалось общение с медведеподобным Биорновым, проводником вагона поезда, в котором майор ехал… на Чукотку. На станции они вышли за водкой (а зачем еще?), и проводник вдруг начал, стуча себя кулаком в сундук грудной клетки, доказывать Богданову, что он, Валентин, — молодой и не видел жизни, а вот сам Биорнов, напротив: «Пересажал ихнего брата немеряно! Сажал и буду сажать!»

Учитывая профессию вышеозначенного субъекта, хотелось верить, что, используя в своей речи столь многозначный глагол, Биорнов имеет в виду исключительно «зайцев».

В какой-то момент проводник ринулся обниматься с пассажиром Богдановым; последний эту попытку пресек, но тут оба обнаружили, что «паровоз» отчалил и уже довольно резво мчится вдоль перрона. Они кинулись вдогонку, но все двери оказались закрытыми, кроме одной, куда и попрыгали, — первым проводник, затем… неведомо откуда взявшаяся Вера, а потом и сам Валентин.

Майор проснулся, обнаружив, к великому своему счастью, полное отсутствие как проводника, так и Веры, а самое приятное, осознал, что в реальности поедет на Чукотку не поездом.

Хотелось пить. Отхлебнув немного шампанского, Богданов поморщился, подняться он не мог, так как Лена… или Зинаида лежала на нем, устроившись почти как на диване. Будить дам Валентину ни в коем случае не хотелось, он решил терпеливо ждать, когда Морфей сжалится над ним.

Вопреки всем ожиданиям, майор задремал, то есть погрузился в сон не в сон, в какое-то марево, где (уже и на том спасибо) с проводником и Верой больше не сталкивался.

Когда Богданов, очнувшись, посмотрел на часы, оказалось, что уже около одиннадцати и дамы удалились, оставив после себя страшный разгром. Убедившись, что женщин нет, Богданов первым делом проверил, на месте ли его папки и… билет на Чукотку. Валентину стало стыдно за свою подозрительность, равно как и за беспорядок вокруг.

Майор достал из-под шапки пистолет и усмехнулся: «Герой!»

На глаза ему попалась старая газета, валявшаяся как раз под вешалкой. Валентин убрал ТТ и поднял газету, размышляя, куда бы ее пристроить. Взгляд его случайно скользнул по пожелтевшей странице. Прочитав набранный крупными буквами заголовок, Богданов нахмурился: «Шпиономания». Решив, что убираться будет потом, Валентин отправился на кухню, чтобы позвонить руководителям «Форы». Он с некоторым злорадством запихал ехидную газетенку в мусорное ведро и «уселся» на телефон.

Амбросимсв, как сообщила супруга, отсутствовал, и когда будет она сказать с точностью не могла, предложив Богданову позвонить мужу на работу.

«Не знает еще? — подумал Валентин, кладя трубку. — Странно… Кто же на них все-таки «наехал»?

Этот вполне закономерный вопрос не давал Валентину покоя со вчерашнего дня, когда он узнал, что виновником смерти «Форы» является некая фирма «Хардлайн», — все, что удалось вытянуть из сотрудника отделения милиции, присутствовавшего при закрытии издательства, который оказался единственным на земле человеком, сунувшим нос в документы, дававшие право неизвестным крутым парням вершить самосуд.

Бакланова опять не оказалось дома, старый знакомый Валентина Славик бодреньким голоском сообщил, что дядя Лёня ушел и когда вернется неизвестно. Майор позвонил домой Лукьянову, но и тот уже успел куда-то смыться.

— Заразы! — оскалился Богданов. — Суки!.. Олеандровы все!

Он взял с подоконника папки — свои сокровища — и в который раз уже подумал:

«Надо куда-то спрятать и их, и пушку. Не оставлять же здесь! Ромка ведь может в любой момент привести шоблу, мало ли что?»

Даже не выпив кофе, Валентин спустился вниз и, «оседлав» «семерку» хлебосола Процента, отправился разыскивать переводчика Костика.

Прежде чем найти нужный дом, Богданов вволю наколесился по закоулкам-переулкам на редкость унылого райончика, словно бы имплантированного в московский Центр (от Садового кольца пять минут, с учетом всех светофоров) из самой отвратительной индустриальной глубинки.

Отыскав, наконец, здание (наискосок от упомянутого Леной мебельного), майор благодаря «Сарафан-эдженск» установил, что «да, тут вот Коська живет, все верно, родители на дачах, а он тут… А вы не из милиции?».

Поинтересовавшись у доброй соседушки искомого Костика, чем вызван подобный вопрос, Богданов услышал:

— Да бузит, музыку допоздна включает, компании водит…

— Мэ-э… Да… — ответил майор, которому не терпелось захватить Костика тепленьким.

Старушка с некоторым недоверием посмотрела на собеседника, видимо решив, что он человек хотя с виду и важный, но все же, скорее всего, бесполезный, и со вздохом проговорила:

— Да теперь-то всем все равно, не то что раньше.

Поблагодарив, Валентин поднялся на второй этаж и позвонил. Почти пятиминутное стояние под железной дверью без номера ничего не дало майору, хотя от его настойчивого трезвона не проснулся бы разве только мертвый. Несолоно хлебавши Валентин вернулся во двор и, потратив еще минут примерно десять на разговоры про жизнь, выяснил у бабушки номер телефона Костика, подумав при этом, что занимается мартышкиным трудом.

Проклиная себя за без толку потраченное время, майор сел за руль, развернул «семерку» на совершенно пустой улочке имени героя восстания 1905 года Литви-на-Седого, а никакого, конечно, не лейтенанта Серова, как казалось ветреной Лене, отвергнувшей ухаживания неуловимого Костика.

Впрочем, тишина, царившая вокруг, оказалась на деле обманчивой, первый же перекресток преподнес сюрприз. Одному Богу или, может быть, дьяволу было известно, каким образом Богданову удалось не столкнуться со сверкающим болотного цвета боками красавцем джипом. Водитель иномарки тоже понервничал, так как, резко затормозив, остановил машину неподалеку от «жигулей» майора. Виноват, конечно, был прежде всего последний: ему полагалось пропустить джип, хотя и его водителю тоже не стоило бы гнать со скоростью сто двадцать километров в час по довольно коварной дороге.

Не успел Валентин прийти в себя, как дверцы джипа распахнулись и прямо к «семерке» направились трое столь же решительного, сколь и внушительного вида мальчиков.

— Так, мужик, — сказал один из близнецов-тройняшек, каковыми парни на деле, конечно, не являлись, однако черты индивидуальности у них были, если можно так выразиться, сильно унифицированными. — Давай бабки.