Александр Колин - Комедия убийств. Книга 1

• Название: Комедия убийств. Книга 1
• Автор: Александр Колин
• Издательство: Локид
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00145-2 (Кн. 1)

Этот зов услышат лишь избранные — те, в чьих жилах течет кровь героев древности. Но еще он звучит в сердцах волков, бегущих по бескрайней заснеженной тундре туда, куда зовут их звуки рога. Это трубит бог войны…

Восьмилетний Славик Калачев одинок, но судьба послала ему дар — магический зеленый камень. И ничего, что мама считает волшебный смарагд куском простого стекла, — мальчик верит, что скоро он встретит настоящего друга и жизнь его изменится,

Тем временем вокруг взрослые люди ведут меж собой, отнюдь не детскую игру. В руках у них современное оружие, последние достижения науки и техники и тайны древнего колдовства. Они — сила и власть. Они — смерть и страдания. Они считают, что им подвластно все, они уверены, что им удастся, сняв шляпу перед всемогуществом Света, заставить служить себе силы Тьмы.

---

Пока это не получалось, удалось лишь выяснить, что часть советников склонялась к тому, чтобы оказать доверие «Роберту», одарить, снабдить войском, дабы он мог найти и жестоко покарать разбойников за смерть родителей. Другие — они, к счастью, оказывались в меньшинстве — говорили, что ввиду медлительности юноши (беглецы объясняли ее тем, что сбились с дороги) спешить уже некуда: разбойники не настолько глупы, чтобы, сидя в разграбленном замке, ожидать возмездия; их все равно придется долго выслеживать, прежде чем преступники сподобятся чести встретиться с Арнольдо.

— Великий герцог, — начал Губерт. — Я уже все рассказал. Одна служанка помогла мне, она спрятала меня, а когда злодеи перепились, открыла ворота, чем дала возможность убежать мне и Гвильямино, своему сыну, прижитому от господина, моего отца. Иные из разбойников встали и бросились на нас, но Гвильямино поразил одного из арбалета, а другого я зарубил мечом. Когда же начали подниматься и прочие, мы предпочли бежать, так как если бы мы погибли, то некому было бы отомстить.

Гвискард молча кивнул:

— Что скажешь, Боэмунд?

— Разумно. Говорят, и прежде люди часто старались до времени сохранить свою жизнь, с тем чтобы после отдать ее подороже, не зря же говорят: dolls ап virtus quis in hoste requirat[66]?

Герцог наклонил голову вправо, чтобы обратиться с тем же вопросом к младшему сыну. Последний, раздосадованный тем, что его спрашивают во вторую очередь, сердито процедил сквозь зубы:

— Подозрительно мне, слишком уж просто и чудесно, чтобы быть правдой… Этот человек просто корыстолюбивый лжец, я бы заменил им Индульфо, когда Арнольдо закончит работу.

Не успел Рутгер закончить, как брат его едва слышно проговорил:

— Aliena vitia in oculis habemus, a tergo nostra sunt[67].

Намек Рутгеру не понравился.

— Тебя, братец, следовало бы сделать монахом, — так же тихо ответил он.

— А кое-кого казначеем… — не остался в долгу Боэ-мунд.

— Ну хватит! — прервал перепалку сыновей герцог, опасаясь, что сейчас старший из них пройдется по части воинской доблести младшего, что приведет к скандалу, и тогда уж будет не до допроса.

А герцогу необходимо было решить, что делать со свалившимся на его голову наследником замка в Белом Утесе. Гвискард отправил не войско, а нескольких лазутчиков, вернувшихся прошедшей ночью с вестью, позволявшей герцогу исполнить волю барона, — судя по всему, молодой человек и в самом деле был сыном последнего. Юноша доказал, что умеет превосходно обращаться с любым полагавшимся рыцарю оружием, прекрасно владел конем, кроме того, нашлись такие, кто помнил Роберта по сицилийскому походу, в котором ему, тогда еще мальчику, случилось сопровождать отца. Можно было поверить ему, и все-таки… как верно заметил Рутгер: «Все слишком уж просто и чудесно, чтобы быть правдой…»

Однако Боэмунд уж точно не глупее брата, а думает иначе. Хотя, с другой стороны, если повелитель окажет милость… обманщику. Герцог понимал, что, какой бы лютой и мучительной казни ни подверг бы он самозванца, кривотолков не избежать; бароны и дружина станут шептаться: «Господин стал староват, где же его хитрость и мудрость, которые мы так превозносим?» Горожане будут посмеиваться, а властителя, над которым смеются, не боятся. Утрата страха подданных — потеря власти.

Жаль не вовремя скончался Иосцелин, тесть Рикхарда. Старик вернее всех мог бы опознать внука. Но отца покойной госпожи замка в Белом Утесе не воскресить, а ее брат, не ладивший с герцогом, давно уже сменил сюзерена, перебравшись под крыло к Рутгеру Сицилийскому. Впрочем, от сына Иосцелина толку в данной ситуации мало — он видел племянника только в нежном возрасте.

Следовало принять решение. Разбойники, как доносили, частью рассеялись, частью ушли на север. Хорошо бы послать дружину, но пришлось отправлять войско брату на Сицилию, а ведь и здесь не все просто; город едва завоеван, в стране не спокойно, жители покорны, только пока остры клинки норманнов, пока быстр бег и неудержим натиск их дестриеров, пока между баронами поддерживается хрупкое согласие, а оно только до тех пор возможно среди своевольных вассалов, из которых один не желает уступить другому, покуда боятся они господина, верят в его, мудрость, силу и справедливость.

— Скажи-ка нам… Роберт, твой отец, он ведь карал непокорных, наказывал ослушников? — спросил Гвискард, а когда Губерт кивнул, попросил: — Расскажи нам, как он казнил их.

Губерт охотно пустился в повествование, во время которого время от времени, забыв о субординации, и герцог и сыновья все чаще задавали вопросы рассказчику, нередко без стеснения перебивая друг друга. Обстановка разрядилась, а над историей казни Мели-тены Боэмунд и Рутгер хохотали от души.

— Надо бы перенять опыт мессира Рикъярда, пусть земля ему… — наскоро перекрестившись, предложил Рутгер. — Отец, у тебя же тюрьма полна, может, устроим завтра потеху?

Тут столь разные и внешне и внутренне братья проявили изрядное единодушие, Боэмунд поддержал Рутгера Скупого.

— Будет вам, — неожиданно рассердился Гвискард, которому очень не понравилось упоминание о кровавых рогах, «проросших» из черепа Петра Беззубого. Герцог хотел сказать: «Нечего кликать чертей», но вслух произнес иное: — Я сам решу, как и кого мне казнить!

Он понимал, что нельзя долее томить подозрениями сироту, следовало поскорее покончить с проблемой, но что-то мешало герцогу принять единственно подобавшее решение. Он задумался. Нет, не зря прозвали лаской мессира Роберта, сына норманнского рыцаря Танкреда де Готвилля.

— Твой оруженосец, — спросил герцог, — сколько лет ему?

— Тринадцать, господин, — проговорил «Роберт». -Я родился в один год со старшим братом Гвильямино, их мать была моей кормилицей.

— Была?

— Да, господин, была, она погибла.

— Ты видел сам?

— Да, Летиция Кривая ударила ее ножом в бок…

Губерт осекся. Сейчас герцог спросит, откуда он знает разбойников по именам. Однако Гвискард не заметил смущения юноши и проговорил с участием:

— Прискорбно, прискорбно… Ну что ж, нет корысти в долгой скорби, дела не ждут. Марк, сын мой, — обратился герцог к Боэмунду. — Я стал замечать в последнее время, что обделяю тебя во всем. Прими под крыло нового вассала, наследника моего верного друга, да и твоего знакомца, мессира Рикъярда, светлая память ему. Великий воин, надеюсь, что сын не посрамит отца…

Когда он произносил последние слова, голос его едва заметно задрожал. Боэмунд наклонил голову в знак признательности и из почтения перед заслугами погибшего. Губерт же опустился на колено. Однако Рутгер, по всей видимости, испытывал совсем иные чувства. Едва отец кончил, как юноша, вскочив с кресла, закричал:

— У него и без того воинов больше, чем у меня, и земли полно! Куда ему больше?!

Боэмунд повернулся и метнул в брата торжествующий взгляд:

«Что, съел?!»

Губерт, уперев глаза в пол, шептал первую пришедшую на ум молитву.

«Спасен, спасен, спасен! — только и стучало в мозгу, отдаваясь, казалось, гулким эхом во всем зале. — Поверили, Боже мой! Все удалось!»

— Ты тоже получишь новых вассалов, Рутгер, — успокоил герцог младшего сына. — Не забывай, ты мой наследник.

— Да! Ведь правда, отец?! — Юноша улыбнулся, подумав:

«Веселись, Боэмунд, наследник-то я, отец сам напомнил об этом. Интересно, что ты запоешь, когда я стану герцогом!»

Боэмунд же не унывал:

«Когда отец умрет, мы еще посмотрим, кто унаследует его владения. Тебе, братец, стоит помнить, что я куда крепче в седле, чем ты, и у меня под рукой немало добрых рыцарей, с которыми я бывал во многих битвах!»

Все так или иначе оказались довольны, но один лишь герцог имел повод гордиться достигнутым. Теперь, если случится так, что обман раскроется, барон де ла Тур — вассал Боэмунда, а не герцога Гвискарда и не его наследника и соправителя.

Вопрос можно было считать решенным. И все же…

— Летиция, ты сказал? — спросил герцог на прощание. — Летиция Кривая, так кажется?

Губерт, едва заметно вздрогнув, кивнул:

— Да, господин.

LXVIII

Между тем радость Губерта оказалась не такой уж продолжительной. Прошел день, другой, но никто не спешил обласкать сироту. Князь Боэмунд оказался очень занят, так или иначе у него пока не нашлось времени для того, чтобы сделать подобающие распоряжения относительно «Роберта».

Какой бы ни была причина легкомыслия Боэмунда, Губерту, который никак не мог забыть воплей Индульфо Вора, промедление казалось подобным смерти. «Роберт» становился день ото дня подозрительнее, чем совершенно извел «Гвильямино». Особенно не давали покоя Найденышу слухи о появлении некой блаженной, слепой, которую звали… Летиция.

«Летиция. Летиция. Летиция, — стучало в мозгу у ворочавшегося в кровати Губерта. — Летиция. Летиция. Летиция…»