Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

• Название: Записки бывшего милиционера
• Автор: Эдуард Скляров
• Издательство: Правда Севера
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-85879-908-5

Настоящие записки, названные как «Записки бывшего милиционера», являются не литературным, а кратким документальным описанием моей жизни, и то только в той части, которая запомнилась мне самому или о которой я узнал из документов, прочих бумаг и рассказов других людей, и не только милицейского периода, которому отдано почти тридцать лет собственной жизни.

Когда задумывались «Записки…» — а это было достаточно давно, — тогда и родилось их название, и мне казалось, что милицейский период моей жизни — это самое важное и единственное, что достойно описания. Но в последующие годы в моей «милицейской» голове под влиянием новых жизненных событий и обстоятельств произошли такие переоценки всего и вся, что теперь я твёрдо знаю: милицейский период — это далеко не самое главное в моей жизни. Главным является вообще вся жизнь, со всеми её взлётами и падениями; а то, что ранее казалось мелким и незначительным, на самом деле не менее важно, чем служба в милиции. Другое дело, что какие-то периоды, какие-то события хотелось бы прожить по-иному. Но, увы, двух жизней не бывает.

---

В Лешуконском райотделе милиции можно было увидеть дежурного в кителе с погонами, но без петлиц, зато на ногах — красные ботинки, а в медвытрезвителе на лежанке для «клиента» — спящую собаку, принадлежащую начальнику сего заведения.

В Няндомском райотделе милиции удивил начальник — В. И. Рынсков. Ему шёл пятый десяток, но рядом с его рабочим столом лежали гантели и гиря, и Рынсков время от времени, невзирая на присутствующих, вскакивал со своего кресла, хватал гантели или гирю и начинал делать упражнения. Кроме того, Рынсков был известен тем, что бегал босиком по снегу и был страстным лыжником. Но… смерть в результате инфаркта настигла его в 46 лет.

Незабываемой была ночь в Мезени. В местной гостинице, а вернее, в доме приезжих, в комнате размером восемь на восемь метров, сплошь уставленной кроватями почти впритык друг к другу, все стены и даже потолок были в кровавых мазках от раздавленных клопов, а при выключенном электричестве начинался какой-то шорох. Как пояснили бывалые люди из местных, это с потолка сыпались клопы на спящих постояльцев.

Очень был удивлён тем, что во всём Верхнетоемском районе в 1980–1981 годах не было ни одного фотографа, который мог бы сделать фотографии для паспорта. В результате выдача паспортов в районе была просто остановлена. Наверное, все ждали, когда приедет Скляров, позвонит, наконец, В. Хохлову (начальнику областной паспортной службы) и тот организует командировку фотографа из Архангельска в Верхнюю Тойму.

В Котласе был свидетелем одного анекдотичного случая, произошедшего с тамошним начальником городской милиции Д. Бугаем. Ему позвонила по телефону приезжая проверяющая из какого-то ведомства и назвалась Коровушкиной. А когда он ответил: «Бугай слушает», — она долго молчала, а потом обиделась, но, скрипя зубами, представилась повторно. И когда он повторил: «Бугай слушает», — Коровушкина бросила трубку и побежала в райком партии жаловаться. Её там долго убеждали, что это не издевательство над ней, а фамилия начальника городской милиции.

Повседневная текущая работа отдела довольно часто прерывалась визитами проверяющих работников из министерства, и в первую очередь, конечно, из главка. Этих проверяющих мы называли «визитёрами», а их визиты оставались в нашей памяти как весьма заметные события. Самое интересное и «замечательное» во всем этом — чем лучше их встречаешь, тем больше их едет. Но не дай бог, если примешь визитера плохо, то есть без подарков, ужинов, развлекательных мероприятий и т. п. Мало того, что дадут разгромную оценку твоей службе, но еще полгода как минимум будут поносить её в различных обзорах, указывая как пример неудовлетворительной работы. Сведущие люди знают, что любые хорошие показатели можно извратить «до расстрела у стенки», а плохие — преподнести таким образом, что никто и не поймёт, что речь идет действительно о развале работы, или, по крайней мере, оценят как временное ухудшение показателей на фоне эффективных реализуемых мер по оздоровлению оперативной обстановки.

Это я понял, когда через пару месяцев после назначения на должность начальника отдела ООП к нам явился первый в моей практике визитёр, некто Киселёв (старший инспектор ГУООП МВД), который уже по дороге из аэропорта сделал мне заказ — добыть для него пару тельняшек. Видимо, следует сказать, что, во-первых, тельняшки в те времена (1979 год), как я выяснил, были дефицитом союзного масштаба; во-вторых, ни один магазин, ни один склад в Архангельске не торговал тельняшками, так как они считались предметом воинской морской формы и в свободном обороте не значились; в-третьих, приехав в Архангельск после трёхлетней отлучки, я элементарно не успел обзавестись нужными знакомыми; и, в-четвёртых, по неопытности я не мог даже предположить о возможных последствиях невыполнения «просьбы». А последствия были таковы, что в справке по итогам проверки за всё, что случилось в службе плохого за последние несколько лет, виновным оказался лично я, не успев проработать на должности и двух месяцев, и ещё как минимум полгода в любом министерском обзоре состояния работы органов внутренних дел упоминались Архангельская область и моя фамилия со знаком минус. Но вскоре всё-таки нашлись люди, которые разъяснили мне, что к чему и как надо встречать «гостей». И если проверяющие ехали не со специальным заданием — найти «компру» во что бы то ни стало (было и такое), то в дальнейшем всё было в порядке. Встречи, ужины, подарки-сувениры, рыбка, ягоды, грибочки, посещение достопримечательностей области, развлекательные мероприятия, в том числе баньки, сауны и т. п. делали своё дело. Дошло до того, что, зная о нашем гостеприимстве, проверяющие хлынули к нам потоком, а, приехав, просто поручали нам самим писать проекты их справок, которые они корректировали на свой министерский лад. Но и в этом случае, как правило, предварительно давали их нам на ознакомление и учитывали, по возможности, наши «поправки».

Редко, но бывали проверяющие, которые не поддавались на наше гостеприимство и «рыли носом землю» в поисках недостатков. Кое-кто из них даже не скрывал, что приехал за примерами плохой работы. Но, слава богу, их были единицы. Помню одного по фамилии Дешин, который приехал из Главка в составе комиссии с заранее поставленной его руководством целью — привезти материал плохой борьбы с пьянством и алкоголизмом. Все дни его пребывания в Архангельске приходилось с ним спорить по различным мелочам и выслушивать всякие глупости, которые он в нашем присутствии высказывал.

Но, справедливости ради, надо сказать, что приезжали (хотя тоже очень редко) и такие москвичи, которые, не принимая от нас никакого «гостеприимства», оценивали нашу работу объективно и честно. В. Т. Казача — старший инспектор штаба МВД СССР, Н. П. Метляев из ГУОП МВД и другие, которые даже при специальных установках своего руководства на «компру» были порядочны, отмечали всё — и хорошее, и недостатки. Такие проверки, конечно, приносили действительную пользу службе.

Однако некоторым «гостям» ничего не было нужно, кроме спиртного, и чем больше, тем лучше. Они практически не выходили из гостиницы и требовали только водку и закуску.

Наведался как-то в УВД (не для проверки отдела ООП) из Москвы Анатолий Хоботов, мой одногруппник по академии, который писал стихи, но, как мне казалось, совершенно не учился. Тем не менее он каким-то образом окончил адъюнктуру и стал преподавателем в академии; в таком качестве и приехал к нам в область в командировку. Его научная командировочная цель осталась мне неизвестной, но он почему-то был очень озабочен приобретением рыболовных сетей. Добыл он их или нет, я не знаю. У меня в это время были визитёры из главка.

Надо сказать, что, благодаря объективным отзывам частых проверяющих из ГУООП, моим работам по разрешительной системе и моей многолетней работе на должности начальника отдела ООП, я стал довольно известным человеком в главке, завёл приятелей, а с некоторыми — например Н. П. Метляевым и А. И. Цыбановым — даже сдружился. Бывая в Москве, я считал обязательным зайти в главк, навестить знакомых, но удавалось это не часто, так как их работа в основном сводилась к командировкам. Одним словом, в главк стал заходить запросто, никаких «накатов» не боялся.

Но однажды это сослужило мне плохую службу. Вдруг, неожиданно, 20 августа 1986 года меня вызвали в главк на 21 августа 1986 года для заслушивания о состоянии дел в области по службе ООП, причём без конкретизации темы. Как я узнал уже после случившегося, на плановое заслушивание в главк не смог прибыть запланированный начальник службы из другой области. Вот и решили «дёрнуть» меня, чтобы не срывать график мероприятий работы с регионами. Выяснять тему и причину вызова времени не было. По прибытии в главк меня все успокаивали, но никто не сказал, кто будет вести совещание и как надо соответствовать с учётом характера ведущего. И тут я нарвался. На совещании председательствовал, причём неожиданно и для него самого (как мне опять же сказали позже), заместитель начальника главка — генерал Аникеев, недавно пришедший в милицию откуда-то со стороны «для укрепления» по направлению ЦК КПСС. Чувствуя себя профи в своём деле, я достаточно самоуверенно, «без должной самокритики», стал рассказывать о состоянии дел и даже позволил себе возразить Аникееву на некоторые его упрёки. Я не знал, что Аникеев как классический представитель партноменклатуры не мог допустить, что кто-то посмел с ним не согласиться, посмел возразить. И тут началось! Я оказался, по его словам, самым безответственным из руководителей, с которыми он встречался в своей жизни, я развалил всю работу в области (хотя на самом деле в эту пору показатели работы моей службы были одними из лучших в Союзе), я не знаю ответов на элементарные вопросы (на самом деле ни о чём). И я действительно не смог на них ответить, так как ответа на подобные вопросы не могло быть в принципе.