Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

• Название: Записки бывшего милиционера
• Автор: Эдуард Скляров
• Издательство: Правда Севера
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-85879-908-5

Настоящие записки, названные как «Записки бывшего милиционера», являются не литературным, а кратким документальным описанием моей жизни, и то только в той части, которая запомнилась мне самому или о которой я узнал из документов, прочих бумаг и рассказов других людей, и не только милицейского периода, которому отдано почти тридцать лет собственной жизни.

Когда задумывались «Записки…» — а это было достаточно давно, — тогда и родилось их название, и мне казалось, что милицейский период моей жизни — это самое важное и единственное, что достойно описания. Но в последующие годы в моей «милицейской» голове под влиянием новых жизненных событий и обстоятельств произошли такие переоценки всего и вся, что теперь я твёрдо знаю: милицейский период — это далеко не самое главное в моей жизни. Главным является вообще вся жизнь, со всеми её взлётами и падениями; а то, что ранее казалось мелким и незначительным, на самом деле не менее важно, чем служба в милиции. Другое дело, что какие-то периоды, какие-то события хотелось бы прожить по-иному. Но, увы, двух жизней не бывает.

---

В заключение этого раздела не могу умолчать об архангельских алмазах.

В какой-то мере к алмазной проблеме нашей области был причастен и я как ответственный за разрешительную систему в области. 20 октября 1983 года ко мне на приём явились представители Архангельского геологического объединения вместе со специалистом Мингеологии СССР Василием Митрофановичем Трапезниковым за разрешением на завоз и хранение взрывчатки в Тучкине для проведения взрывработ в месте поиска алмазоносных пород. Такое разрешение я мог подписать только после предварительного обследования мест хранения взрывматериалов и принятия хранилища к эксплуатации.

До Тучкина мы добрались только на третий день, с третьей попытки. Мешали то погода, то моя занятость, но я нисколько не пожалел о затраченном времени, поскольку всё оказалось для меня очень интересным, а главное — новым. Свою работу мы сделали быстро, объект хранения взрывматериалов приняли, и я не отказался побывать под землёй, где намеревались производить взрывработы. Единственный раз в жизни я в составе комиссии, облачившись в резиновый шахтёрский костюм, с фонарём на каске в огромной металлической бадье на тросе был опущен в шахту. Стенами шахты являлась ничем не закрытая порода, из которой на всём протяжении прямо в нас били многочисленные струи подземных вод. Где-то на глубине 300 метров бадья остановилась, и мы оказались в штреке, по которому в полный рост, по-прежнему обливаемые со всех сторон струями воды, дошли до его конца и увидели огромный валун, который сделал в буквальном смысле невозможным дальнейшую прокладку штрека. Попытка разбить валун отбойными молотками закончилась безуспешно, и его решили взорвать, чтобы продолжить сооружение штрека.

Порода, в которой был пробит штрек, представляла собой тёмно-красный песчаник с кварцевыми включениями. В ней и содержались алмазы.

Не буду рассказывать об алмазах как камнях, поскольку о них столько порассказано-понаписано былей и небылиц, что мне просто нечего добавить. Но об агатах рассказать стоит. А какая связь между агатами и посещением мной алмазной шахты, читатель поймёт из нижеследующего.

Дело в том, что в штреках этой шахты, точнее, в штрековых плывунах, геологи находили камни бомбообразной формы с хвостами, как это бывает у куска глины, оторванного от массы.

После подъёма из шахты на свет в кабинете её начальника я увидел интересной формы каменную «бомбу» в форме тыквы, которую мне и предложили забрать на память. Я не отказался, но чёрт меня дёрнул за язык, чтобы сказать, что неплохо бы эту штуку разрезать да посмотреть, что там внутри. Присутствующий начальник производственного отдела Архангельского ПГО Юрий Есипович (за точность не ручаюсь — память подводит) предложил это сделать у них, и я согласился. Больше я этого камня не увидел. И только года два-три спустя, после случайной встречи с В. М. Трапезниковым у здания Министерства на Октябрьской площади в Москве, уже сидя в ресторане, где мы решили отметить встречу, он мне рассказал, что той «бомбой» оказался агат небывалого оранжевого цвета, необычайно красивый. Геологи его порезали на пластины и раздали своим, даже не вспомнив обо мне как о его собственнике.

Вообще-то агаты являются разновидностью халцедонов, которые, в свою очередь — я уже об этом писал — представляют собою один из видов непрозрачных кварцев, имеющих полосчатое строение. Встречаются так называемые моховые (с дендритовыми моховидными рисунками), пейзажные (с рисунком, напоминающим пейзаж) и другие. Широко используется агаты в ювелирной промышленности, для изготовления художественных изделий и для коллекционирования.

В Архангельской области основные запасы агатов находятся в Ненецком автономном округе, но встречаются они также по речкам, в отрогах Тиманского хребта. Эти агаты под названием тиманских хорошо известны среди коллекционеров, имеют серо-голубой цвет с концентрическими тонко-полосчатыми рисунками. Характерный рисунок агатов используется при изготовлении из них украшений и других изделий, причём довольно крупных. Так, известно блюдо диаметром 75 см, вырезанное из агата, которое хранится в Музее истории искусств в Вене.

Любопытно, что агаты достаточно легко искусственно окрашиваются в любой цвет, и этим широко пользуются продавцы камней.

Года через два после первого посещения Тучкина я в сентябре 1985 года с инспектором по разрешительной системе снова, по службе, оказался там и вместе с начальником 17-й экспедиции, занимавшейся в то время алмазами, побывал на обогатительной фабрике, которая уже вовсю работала, а на её территории за оградой высились горы сваленной самосвалами «голубой земли», то есть кимберлита — алмазоносной породы. Кимберлит — это ультраосновная порода существенно оливинового состава, содержащая флогопит, пирит, ильменит и прочие минералы, в том числе и алмазы. Типичной формой залегания кимберлита являются трубчатые тела, так называемые трубки взрыва: 80 процентов алмазов добывается в таких трубках. Не является исключением и Архангельская область.

На сей раз здесь для нас устроили настоящую экскурсию и показали всю технологическую цепочку извлечения алмазов из породы: от бункера, в который сгружали породу, привезённую из шахт, до мельниц, разбивающих породу, массы фильтров-сеток и барабанов, смазанных жиром, на которые выливалась пульпа. Поскольку алмазы, как и кварцевая крошка, имеют свойство прилипать к жиру, то они оставались на барабанах, а остальные «камешки» вместе с водой стекали в отходы.

Жир с прилипшими алмазами и кварцем растапливали, сливали, а камешки после перемывки и просушки в специальной комнате (особо охраняемой) женщины в халатах, используя ультрафиолетовое освещение, перебирали, кварц отбрасывали, алмазы сортировали, раскладывали в конвертики и после надлежащего оформления передавали в хранилище.

А под занавес — видимо, моя милицейская форма вызвала особое доверие — мне показали и хранилище, где не только показали алмазы, но и из одного конвертика высыпали их мне на ладонь кучкой, дали подержать несколько минут, сказав, что стоимости этой кучки алмазов хватило бы на строительство нескольких пятиэтажных домов.

Будучи депутатом областного Совета, в начале 90-х годов, когда в области было очень много публичных разговоров об алмазах, о том, что пора начать их добывать для пользы области, я знал, что всё это пустая болтовня, что добыча алмазов идёт полным ходом и что началась она ещё в 1985 году, если не раньше. Другое дело, куда шли эти алмазы и в чьём кармане оседали деньги. Но только не в кармане области.

Много лет спустя после этого я познакомился с одним из первооткрывателей алмазов в Архангельской области — Анатолием Фёдоровичем Станковским. Как-то мне позвонил Володя Сысоев и сказал, что Станковский приглашает меня к себе, хочет решить вопрос со своей коллекцией камней. Я не вникал в вопрос о том, кто такой Станковский, но ради камней не стал откладывать свой визит. Так я познакомился с тем самым легендарным геологом, одним из первооткрывателей месторождения алмазов в Архангельской области, лауреатом Государственной премии СССР, почётным гражданином Приморского района Архангельской области. Анатолий Фёдорович — интересный собеседник, у нас оказалось много общих знакомых. А пригласил он меня для того, чтобы передать в мой музей свою коллекцию камней, вернее, её оставшуюся часть. Заодно он передал для музея несколько своих документов, свой портрет-шарж на геологический мотив и несколько книг. Как сказано в томе «Природа Архангельского Севера» Поморской энциклопедии, именем А. Ф. Станковского назван один из видов вендских бесскелетных организмов. Анатолий Фёдорович — один из авторов комплекса учебных пособий по географии Архангельской области.

С тех пор мы поддерживаем дружеские отношения, я навещаю его. К сожалению, последние годы ему нездоровится и трудно ходить, поэтому наши встречи проходят только у него дома.

За период руководства отделом ООП я по долгу службы был во всех без исключения городах и районах Архангельской области. Во время командировок и во время отпусков видел практически все её географические особенности и все её природные достопримечательности, за небольшими исключениями. К сожалению, не удалось побывать на Земле Франца-Иосифа и на острове Колгуев. Однако я прошёл — но уже, конечно, не по долгу службы и не в служебное время — на байдарке многие реки области, любовался ажурными каменными творениями природы в местах гипсовых и ангидритовых выходов по берегам рек, ночевал в палатке на берегу Кенозера, собирал агаты и окаменевших моллюсков по берегам речек в ненецкой тундре и на отрогах Тиманского хребта. Своими руками трогал марганцевые и угольные горы на Новой Земле, видел зарницы полярного сияния над тундрой, ловил сёмгу, омуля и гольца в реках и озёрах. Бывал в пещерах Пинежья, любовался Синегорьем — Русской Швейцарией, как называл эти места в XIX веке писатель-этнограф С. В. Максимов в своей книге «Год на Севере». Пил минеральную воду в Красноборске. Пересчитывал церкви Сольвычегодска и Каргополя. Поражался размерам и убранству обетных крестов Мезени. Пешком прошёл по берегам Мезени от Лешуконского до города Мезень. Ловил хариуса на Четласе, Мезенской Пижме и в Кепине, слушал хвойный шум кедровника на Сояне. Но ни одно из этих мест не сравнится с ненецкой тундрой, где я был и летом, и зимой, и осенью.