Мария Боброва - Марк Твен

• Название: Марк Твен
• Автор: Мария Боброва
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Филология
• Год: 1962

Литературное наследие Марка Твена вошло в сокровищницу мировой культуры, став достоянием трудового человечества.

Великие демократические традиции в каждой национальной литературе живой нитью связывают прошлое с настоящим, освящают давностью благородную борьбу передовой литературы за мир, свободу и счастье человечества.

За пятидесятилетний период своей литературной деятельности Марк Твен — сатирик и юморист — создал изумительную по глубине, широте и динамичности картину жизни народа.

Несмотря на препоны, которые чинил ему правящий класс США, борясь и страдая, преодолевая собственные заблуждения, Марк Твен при жизни мужественно выполнял долг писателя-гражданина и защищал правду в произведениях, опубликованных после его смерти. Все лучшее, что создано Марком Твеном, отражает надежды, страдания и протест широких народных масс его родины. Эта связь Твена-художника с борющимся народом определила сильные стороны творчества писателя, сделала его одним из виднейших представителей критического реализма.

Источник: http://s-clemens.ru/ — «Марк Твен».

---

Мастерство Марка Твена проявилось здесь в умело созданной картине казнокрадства. Закон или только подобие законности превращается в ширму для темных дел. Сатирический гротеск раскрывает закономерности общественной жизни страны: недавно «дело Фишера» казалось скверным анекдотом; прошло пять лет — оно уже никого не удивляет и постепенно превращается в традицию, уходящую в глубь времени.

«Я совершенно уверен, — заканчивает Марк Твен свой рассказ, — что до тех пор, пока материк Америки остается на своем месте, наследники Джорджа Фишера будут предпринимать паломничества в Вашингтон… и пока они будут являться, к их услугам найдутся Гаррет Дэвисы для проведения их вампирских планов в конгрессе».

Эта мрачная перспектива пугает самого Твена. Прошло всего пять лет с тех пор, как вся страна беззлобно хохотала над его безобидной «Прыгающей лягушкой», а как все изменилось вокруг! Plunder (грабеж), plunder, plunder — этот лейтмотив звучит повсюду, и в смехе Марка Твена все чаще слышны горькие ноты.

Он видит удручающие факты, старательно подчеркивает, что это «факты», это «правда», это «наша жизнь». Правительственные учреждения превратились в гнусные торжища, где все продается и покупается. Если же попадается «дело», от которого нет выгоды чиновникам-взяточникам, то можно потратить несколько жизней, добиваясь толку, и… ничего не добиться.

«Дело о поставке мяса»[88] представляет собою шарж, родственный по духу диккенсовскому сатирическому гротеску — «министерству околичностей» в романе «Крошка Доррит». К рассказчику попал счет на поставку мяса войскам генерала Шермана во время Гражданской войны.

Некий поставщик Мекензи пытался найти войска Шермана, гоняясь за ними 68 дней с 30 бочками мяса (Твен любит точность: цифры внушают доверие читателю, любая гипербола выглядит правдоподобной), пока не попал к индейцам, которые конфисковали 29 бочек мяса, а поставщика оскальпировали. Одна бочка все же досталась солдатам Шермана. Счет на это злополучное мясо побывал в десятках рук и через восемь лет достался рассказчику. Марк Твен не скупится на гиперболы. Оказывается, чтобы получить по этому счету, нужно доставить клерку, к которому рассказчик добрался после сотни других чиновных лиц, того самого индейца, который оскальпировал Мекензи, тот самый томагавк, которым злосчастный поставщик был «затомагавкан» (tomahawked), того свидетеля, который при сем событии присутствовал и мог бы доказать факт смерти Мекензи, и т. д. Лишь тогда, быть может, «удастся провести через конгресс билль о соответствующей ассигновке» и «дело будет — рассмотрено быстро»; даже дети рассказчика доживут до уплаты, обещает истцу американский Полип.

Ф. Энгельс писал об американских крючкотворах, что они превзошли даже знаменитых бисмарковских мастеров этого дела[89].

Марк Твен гротескно наделяет счет о поставке мяса смертоносной силой: к кому он попадает — все умирают. Постепенно владельцы счета превращают его в орудие мести. К «Твену»-рассказчику счет попадает от родственника, который его ненавидел; «Твен» тоже, желая отомстить клерку-волокитчику, дарит ему счет, будучи уверен, что убьет того наповал. Этот заколдованный круг рождается у Твена не случайно; он имеет свой художественный смысл: пусть ехидна погибнет от собственного яда; перед смертью клерк, наверное, передал счет другому бюрократу-взяточнику.

Ранний юмор Марка Твена почти не содержит в себе прямых и гневных обличений. Это появится позже. Рассказы этого времени часто внешне выглядят как курьезные анекдоты. Но американский читатель умел расшифровывать твеновские сатирические намеки.

Рассказом «Таинственное посещение»[90] Твен отзывается на повсеместное в США жульничество богатых людей в выплате налогов. Система налогов в Америке такова, что человек с доходами до ста тысяч долларов платит в процентном отношении во много раз больше, чем миллионер и миллиардер, а фермер и рабочий несут всю тяжесть налогов.

В. И. Ленин, анализируя в 1913 году сущность налоговой системы в США, писал: «Если бы капиталисты платили одинаковый процент дохода, как и рабочие, то с капиталистов следовало бы взять налога не 19, а 385 миллионов долларов»[91].

Написан рассказ «Таинственное посещение» в тот период, когда в американских деловых кругах следовали скандал за скандалом, раскрывающие преступления должностных лиц, замешанных в финансовых спекуляциях, тайных доходах и, конечно, в их сокрытии. Мошенничества эти совершались людьми, занимающими видное общественное положение.

Вот как представляет Марк Твен того, кто обучил рассказчика тайнам финансовых махинаций…

«Я знал одного очень богатого человека, который жил во дворце, ел по-царски, тратил массу денег, а между тем, судя по отчетам о сборе подоходного налога, никаких доходов не получал. Я отправился к нему за советом… Этот джентльмен пользовался высоким уважением в среде почтенных мужей города — мужей, имеющих моральный вес, репутацию, деловую добросовестность и социальную безупречность, — и я, естественно, преклонился перед его примером».

По американским законам, все, подтвержденное под присягой, считается непреложной истиной. К этому прибегают состоятельные люди США, чтобы клятвенно заверить, что их доходы меньше, нежели указано в списках налогоплательщиков, или что они вообще неправильно обложены налогом. Вот случай, типичный для американских нравов, показывающий, откуда Марк Твен черпал сюжеты для своих язвительных рассказов. Его приводит американский государственный деятель и публицист Р. Ф. Петигру в книге «Торжествующая плутократия» (1922). Петигру, который, по его словам, «знал лично десять последних президентов США», так пишет о Теодоре Рузвельте:

«Рузвельт поселился в городе Вашингтоне. Так как он унаследовал большое состояние в Нью-Йорке, то нью-йоркский податной инспектор внес его в лист плательщиков штата Нью-Йорк, и на крупную сумму. Рузвельт отклонил налог, показав под присягой, что он живет не в штате Нью-Йорк, а в городе Вашингтоне и что, не будучи гражданином Нью-Йорка, он не подлежит обложению по законам этого штата. Вскоре после случая с присягой босс Иллат явился к Рузвельту и предложил ему выступить кандидатом на должность нью-йоркского губернатора. Рузвельт живо возразил, что не может быть губернатором, так как он не гражданин Нью-Йорка, сослался на инцидент со своим отводом налогов. Иллат упрекнул его в трусости. Рузвельт ответил со свойственной ему театральностью и красноречием, что он не трус, и выставил свою кандидатуру. После выборов, когда он должен был произнести официальную присягу в качестве губернатора Нью-Йорка, ему пришлось показать под присягой, что он — гражданин штата Нью-Йорк. Но с тех пор, как он заявил под присягой, что он не гражданин этого штата, не прошло еще положенного времени для приобретения прав гражданства. Трудность была преодолена разъяснением Рута, что проживание в Вашингтоне с целью избежать уплаты налогов по штату Нью-Йорк недостаточное основание — в смысле потери прав гражданства — для отвода Рузвельта от губернаторства. Потом, когда Рузвельт сделался президентом США, он очень носился с Рутом и ценил его»[92].

Рассказ Марка Твена имеет такую ироническую концовку: пройдя выучку у почтенного «отца города» — как скрывать от обложения свои доходы, — рассказчик является к сборщику налогов.

«Я пошел в контору сборщика и, твердо выдерживая укоризненный взор моего недавнего посетителя, подтверждал присягой ложь за ложью, обман за обманом, подлость за подлостью, пока душа моя не покрылась слоем ложных клятв в несколько дюймов толщиною и мое самоуважение не исчезло навеки.

Но что за важность? Ведь тысячи наиболее богатых и гордых, наиболее уважаемых и почитаемых людей в Америке ежегодно делают то же самое. Чего же мне беспокоиться? Мне ничуточки не стыдно».

Рассказы Марка Твена — зеркало общественной жизни Америки. Их обличительный смысл становится понятным только тогда, когда они рассматриваются в тесной связи с американскими общественными нравами. Без этого иной рассказ кажется безобидно юмористическим, и его социальная суть остается неощутимой, тем более что автор обычно маскирует свою цель. В данном случае крупным юмористическим планом в рассказе подано то обстоятельство, что наивный рассказчик расхвастался небывалыми доходами перед сборщиком налогов, не подозревая о том, с кем имеет дело. Но за этой юмористической маскировкой хорошо виден смысл поведения «почетных» и «уважаемых» лгунов, особенно для тех читателей рассказа Марка Твена, на глазах у которых клятвопреступники торговали своей совестью ради политической карьеры и возможности уклониться от уплаты налогов.

Та же тема — преступления американских богачей, только не моральные, а уголовные — составляет содержание рассказа «Новое преступление»[93]. Молодой самодур Болдвин совершил ряд насилий и преступлений над детьми и взрослыми, за которые ему нужно было бы пойти на виселицу. Но… «Болдвины были очень богаты». На суде преступнику приписали «приступ временного умопомешательства» и оправдали; он продолжал убивать людей из мести и садизма. Другой убийца — Гакетт — был «тщеславный, богатый наглый человек, чрезвычайно гордившийся своим происхождением и родством». Однажды он получил трепку от мясника Фельднера, за что убил его на глазах у жены Фельднера, заявив, что «для человека с его положением в обществе убийство какого-то ничтожного обывателя является простой эксцентричностью». С помощью ссылки на «приступ умопомешательства» Гакетт был оправдан.