Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

• Название: Воспоминания (1915–1917). Том 3
• Автор: Владимир Джунковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8242-0143-7

В 2015 г. исполнилось 150 лет со дня рождения В. Ф. Джунковского (1865–1938), свиты генерал-майора, московского губернатора (1905–1913), товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов (1913–1915).

В августе 1915 г. В. Ф. Джунковский был отстранен от службы по личному указанию императора Николая II, после того как представил на высочайшее имя записку, в которой подробно изложил неприглядные факты о деятельности Г. Распутина.

Осенью 1915 г. Джунковский добился назначения в действующую армию и командовал дивизией, а затем 3-м Сибирским корпусом, продолжая вести дневник, ставший основой его воспоминаний за 1915–1917 гг. Западный фронт, напряженные бои под Нарочью, окопные будни, Февральская и Октябрьская революции, падение монархии и развал армии, а следом и распад страны – все это документально зафиксированно очевидцем и непосредственным участником событий.

Издание проиллюстрировано фотографиями из фронтовых альбомов мемуариста. Публикуется впервые.

---

Поэтому, я лично после Вашего письма еще тверже стою за Ефимова. Что касается Линсцера, то как бы он хорош не был, но директором я его ни в коем случае не утвержу, т. к. считаю совершенно невозможным брать кого либо с немецкой даже фамилией.

Все это я пишу Вам с полной откровенностью, делясь с Вами всеми своими мыслями, т. к. знаю, что Вы их никому передавать не будете. Будьте добры, подумайте обо всем, что я пишу и сообщите мне все так же откровенно, как я это делаю.

Душой преданный и уважающий Вас

В. Джунковский».

Беспокоясь все же по поводу выбора кандидатов, я решил проехать в Москву на несколько дней, но опять неожиданные военные обстоятельства помешали, и я послал 6 мая следующую депешу:

«Москва. Срочная. Хохловский переулок

Сергею Михайловичу Долгову.

Выяснилось мой приезд невозможен. Буду рад, если приедете сами с одним из членов совета, но желательно до двенадцатого. Разрешение получите у начальника штаба округа, предъявив эту депешу. На станции Минск жандармский офицер укажет Вам, куда ехать дальше. Телеграфируйте 35 полевое телеграфное отделение, когда выезжаете и будете Минске 67.

Попечитель Джунковский».

Письмо С. М. Долгова:

«г. Москва 4 мая 1916 г.

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович.

Ваши письма от 21 и 24 апреля я прочитал с чувством глубокой благодарности за Ваше лестное ко мне доверие и откровенность. Для меня это большое нравственное удовлетворение, т. к. я ценю искренность и доверие важнее всего в отношениях людей между собою. Когда знаешь, что тебе верят, гораздо легче жить и работать.

Не подлежит никакому сомнению, что вопрос о перемене директора должен и может быть решен только во время Вашего пребывания в Москве, хотя бы это было в конце мая или даже в июне, т. к. созвать членов О. Л. К. З.[294] можно, особенно для такого серьезного дела, во всякое время имея в запасе лишь несколько дней для рассылки повесток; предполагаю при этом, собрание, ввиду того, что после 4-х часов большинство уезжает на дачи, состоится днем до этого часа примерно.

Занятия военным строем должны кончиться 28 мая; относительно же времени экзаменов по этому предмету до сих пор заведующий этим делом Военный комитет[295] указаний не дал. Коль скоро этот день будет известен, дирекция академии тотчас же уведомит Вас. Остается только просить Ваше превосходительство кратко телеграфировать о дне, когда Вы в состоянии будете определенно рассчитывать быть в Москве.

Если, однако, Ваш выбор остановится на Ефимове, то угодно ли будет Вам самому или предоставить мне узнать о его согласии или несогласии выставить свою кандидатуру и, в положительном случае, обстоятельно с ним побеседовать. Или, м. б., его согласие уже у Вас имеется.

Как я уже имел случай высказаться ранее, вполне разделяю Ваш взгляд на невозможность ставить во главе Академии лицо с немецким именем.

Глубокоуважающий, искренно преданный и благодарный

С. Долгов.Р. S. При невозможности для Вас быть в Москве в мае или в июне, можно, думаю, отложить созыв О. Л. К. З. и до июля. Позднее будет, пожалуй, неудобно, т. к. со второй половины августа начинается новый учебный год, и смена директора должна совершиться более или менее заблаговременно.Я, впрочем, почти уверен, что А. Н. может, в случае крайности, продлить хотя на короткое время свое пребывание в Академии и в следующем учебном году».

Мой ответ:

«9 мая 1916 г. № 68.

Глубокоуважаемый Сергей Михайлович!

Ваше письмо от 4 мая меня значительно успокоило. Сообщение, что можно будет созвать Общее собрание в июне, а быть может, и в июле меня очень устраивает, а то я предполагал, что это необходимо сделать в мае. Спасибо Вам большое за Вашу депешу и за готовность, если надо будет, приехать во второй половине июня. Если мне нельзя будет приехать в июне, то я буду очень рад, если приедете ко мне на фронт. Но я надеюсь, что в июне все же мне удастся побывать в Москве.

На счет профессора Лахтина[296] я получил письмо от попечителя округа, который его очень хвалит. Я лично его немного знаю, но не имею о нем определенного мнения. Постараюсь навести о нем осторожные справки. На счет Ефимова – я с ним не говорил и, только стороной узнавая о могущих кандидатах, натолкнулся на него. Переговоров никаких с ним не вел, да и ни с кем из кандидатов, т. к. не считал себя вправе начинать какие-либо переговоры, не выслушав мнения членов Совета. Я только на письмо Баркова ответил, что его кандидатура не поставлена и что выборы производятся общим собранием О. Л. К. З. и что вопрос о кандидатах является открытым.

Затем я еще Успенскому (директору Археологического института) ответил на его депешу с просьбой устроить его директором Академии с оставлением директором Археологического института, что никакого совместительства с должностью директора не допускается.

Насчет переговоров Ваших с Ефимовым, думаю, лучше обождать немного, раз общее собрание будет не раньше июня. Думаю, что мой возможный приезд выяснится в конце мая, тогда мы и решим все, а пока будем собирать справки о других кандидатах, между прочим, о Лахтине. Кажется он человек очень сухой, но может я и ошибаюсь.

Передайте, пожалуйста, мой искренний привет всем членам Совета. Душой преданный Вам

В. Джунковский».

Ответ от С. М. Долгова:

«г. Москва. 8 мая 1916 г.

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Я писал Вам 4 с/м. Очень сожалею, что, получив вчера Вашу депешу от 6-го, лишен был возможности принять Ваше любезное приглашение приехать к Вам на фронт немедленно. Переговорив с единственно возможным спутником моим из членов Совета, К. Н. Томилиным, я срочно телеграфировал Вам, что ввиду краткости срока выехать сейчас для нас обоих затруднительно и что мы могли бы, если б это оказалось необходимым, отправиться к Вам после 15 июня, т. к. общее собрание О. Л. К. 3. можно созвать в июне, а в случае крайности – и в июле.

К прискорбию моему, А. Н. Р. не оправдал моей надежды удержать его еще несколько месяцев после 15 августа. Он, м. б. совершенно основательно указал, что после годичной отсрочки своего ухода он счел себя в праве оставить Академию по окончании истекающего учебного года и, в связи с этим, уже нанял себе квартиру на Девичьем поле, перевел в одну из ближайших гимназий свою дочь, изменил часы своих лекций на Высших женских курсах и т. п. Таким образом заместитель ему должен быть приглашен до начала нового академического года.

Пользуясь случаем и как бы мимоходом я еще раз спросил его, что слышал он об Ефимове от Новгородцева. Он повторил, что последний отозвался об Ефимове очень хорошо, как о человеке несомненно с очень твердой волей. Из расспросов моих относительно устроенного в 1906 г, по адресу Ефимова «кошачьего концерта» выяснилось, что, как я и предполагал, это хулиганская выходка воспитанников выпускного класса во время экзаменов принадлежит к категории тех бессмысленных выходок молодежи, которые так отличали ту революционную эпоху повсюду, и направлена была по адресу и директора, а не специально г. Ефимова, и была прекращена самим же директором, отсюда заключаю, что она вызвана была совсем не личностью Ефимова. Что последний корил потом Академию за уродливые будто бы в ней порядки, то это было неправильно просто потому, что порядка в те времена вообще ни в одном почти учебном заведении не было. Я интересовался этими подробностями с целью составить себе самому более ясное представление о г. Ефимове. Если же Вы считаете его наиболее подходящим кандидатом и имеете основание считать его согласным занять у нас место директора, то, м. б., разрешите мне сначала одному, а затем с другими членами совета, как я высказывал это в своем письме от 4 мая, обстоятельно побеседовать с ним. Может быть, Вам угодно будет дать указание, какие стороны должны быть освещены в такой беседе. Затем я бы телеграфировал или написал Вам о впечатлении, которое из нее вынесем. Если полученные как лично, так и со стороны данные будут клониться вполне в пользу Ефимова, то Совет, с Вашего, конечно, предварительного согласия, мог бы созвать членов O.Л.K.З. и предложить его к избранию. А раз Ваше согласие на утверждение его будет нам известно, то таким путем можно было бы кончить дело и Вашем отсутствии; будь Вам не удалось бы приехать в Москву.

Буду, поэтому, ждать Вашего ответа на мое последнее и настоящее письма.

Глубокоуважающий и сердечно преданный С. Долгов».

Мое письмо:

«28 мая 1916 г. № 73.

Глубокоуважаемый Сергей Михайлович!

Получил вчера Вашу любезную депешу после акта и очень был тронут, что вспомнили меня. Пожалел я только, что Александр Николаевич не исполнил моей просьбы и не известил меня о дне акта депешей, почему я был лишен возможности вовремя послать приветствие выпускным ученикам. Благодарю Вас за Ваше письмо от 8 мая, не теряю надежды, что в июне или крайности июле мне можно будет приехать в Москву. Теперь же я буду крайне признателен Вам, если Вы повидаетесь с г. Ефимовым и переговорите с ним и напишете мне о вынесенном Вами впечатлении.