Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

• Название: Воспоминания (1915–1917). Том 3
• Автор: Владимир Джунковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8242-0143-7

В 2015 г. исполнилось 150 лет со дня рождения В. Ф. Джунковского (1865–1938), свиты генерал-майора, московского губернатора (1905–1913), товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов (1913–1915).

В августе 1915 г. В. Ф. Джунковский был отстранен от службы по личному указанию императора Николая II, после того как представил на высочайшее имя записку, в которой подробно изложил неприглядные факты о деятельности Г. Распутина.

Осенью 1915 г. Джунковский добился назначения в действующую армию и командовал дивизией, а затем 3-м Сибирским корпусом, продолжая вести дневник, ставший основой его воспоминаний за 1915–1917 гг. Западный фронт, напряженные бои под Нарочью, окопные будни, Февральская и Октябрьская революции, падение монархии и развал армии, а следом и распад страны – все это документально зафиксированно очевидцем и непосредственным участником событий.

Издание проиллюстрировано фотографиями из фронтовых альбомов мемуариста. Публикуется впервые.

---

По поводу Вашего официального письма могу сказать, что, на мой взгляд, просьба Шуваева[304] может быть исполнена – во 1-х потому, что бывший на стипендии Вашего имени воспитанник 2-го класса Константин Давыдов выбыл из Академии по крайней малоуспешности и неудовлетворительности поведения. Таким образом, Вы сами могли бы назначить Шуваева на освободившуюся стипендию, причем надеюсь, что формальных препятствий в смысле неблагонадежного отзыва о Шуваеве педагогической конференции, как это требуется установленными в этом отношении правилами, не встречается. Для выяснения дела с этой стороны я затребовал из канцелярии сведений об успехах и поведении Шуваева. Положение просителя действительно настолько безотрадно, что нужно всячески стараться придти ему на помощь, и если бы почему-либо не представилась возможность поместить его на Вашу или иную стипендию, я надеюсь, что даже при не особенно благоприятном отзыве педагогической конференции, наше Общество бывших воспитанников Академии будет в состоянии заплатить за учение Шуваева хотя бы за ближайший год, пока не найдется другой благоприятный исход.

Заседания Совета обыкновенно на лето прекращаются, и сведения о стипендиатах рассматриваются обыкновенно во второй половине августа при начале учебного года.

8-го июня я написал Ефимову в Нейшлот (Финляндия) в том смысле, что ввиду ухода из академии А. Н. Реформатского и в случае желания Ефимова выставить свою кандидатуру на освобождающуюся вакансию мне желательно было бы побеседовать с ним, согласно данного мне на этот предмет поручении г. попечителем.

Думаю, что если он интересуется попасть в Академию, то не пожалеет времени и денег, чтобы вернуться в Москву для переговоров.

По получении его ответа я не замедлю известить Вас. Глубокоуважающий и искренно преданный Вам

С. Долгов.Из только что доставленной мне ведомости вижу у Шуваева такие отметки: закон божий 4, русский язык – 3, арифметика – 3, рисование и чистописание по 4, поведение – 5.Для ускорения доставки мне Ваших писем я просил бы ваше превосходительство адресовать мне в летнее время корреспонденцию не на квартиру, а в Московский торговый банк».

Моя записка, писанная во время боя С. М. Долгову:

«Письмо Ваше от 10-го получил, от 21-го – еще нет, спасибо большое за Шуваева.

25 июня 1916 г. 13 час. 30 мин. № 81

Место отправления: наблюдательный пункт

8-й Сибирской стрелковой дивизии.

Глубокоуважаемый дорогой Сергей Михайлович,

Сейчас мне подали Вашу депешу от вчерашнего числа, так странно было ее получить во время самого боя на наблюдательном пункте, привез ее до штаба вестовой, откуда передали по телефону. Идет сейчас полное наступление, наши полки уже атаковали немцев и сейчас заняли первую линию, идет ураганный огонь, пользуюсь небольшим перерывом наступления и отъездом сейчас в Москву одного офицера нашего штаба чтобы написать Вам два слова.

Очень жаль, что Ефимов раньше 10–12 не приедет. Я ему тоже телеграфировал третьего дня. Но все же это еще не поздно, если он согласится и понравится Вам, то можно будет в июле созвать общее собрание и все устроится. Мне теперь и думать нельзя уехать отсюда, пока настоящие операции, имеющие столь важное значение не кончатся. Шлю Вам и всем членам Совета сердечный привет непосредственно с боя.

Душевно преданный Вам В. Джунковский.Извините за бумагу – другой здесь нет».

Мое письмо к С. М. Долгову:

«2 июля 1916 г. № 82

Глубокоуважаемый Сергей Михайлович!

На этих днях Вы должны переговорить с Е. Н. Ефимовым, я мысленно с Вами и всей душой шлю Вам пожелания, чтобы Вам удалось как нельзя лучше устроить все для блага Академии. Хотя у нас тут очень серьезные дни, но я не перестаю думать об Академии в такой важный для нее момент, как выбор директора. Я получил об Ефимове следующие сведения: «Это верный хороший человек, честнейший, неподкупный, с не идущей ни на какие компромиссы совестью, невзирая на все материальные блага жизни. Он и его жена редкие люди». Кроме этого я имею сведения, что Ефимов очень польщен доверием, пойдет в случае выбора с полным сознанием лежащего на нем долга и отдаст все силы своего ума, знания и характера для служения Академии на ее благо, но он поставит условием замену инспектора, которого считает интриганом и при котором он не был бы в состоянии работать серьезно. Вот этот вопрос очень серьезный.

Я лично вынес впечатление, что вся история в Академии, все неприличие некоторых преподавателей компании Кадужинских – не без ведома инспектора. Может быть, я ошибаюсь, но мне так кажется и потому, если это так, то дорожить им я не буду. Но вопрос об устройстве его будет трудный, и как выйти из этого положения – кандидатура Ефимова пройдет. Так жаль, что мы не свиделись, я все это имел в виду переговорить с Вами, высказать мои сомнения. Приехать на общее собрание мне нельзя будет, так что придется баллотировку сделать без меня, но это необходимо все кончить до начала занятий. Бог Вам в помощь.

Душевно преданный и уважающий Вас В. Джунковский.Пишите мне адрес: Действующая армия, Западный фронт. Полевая почтовая контора № 35».

Письмо С. М. Долгова:

«г. Москва. 8 июля 1916 г.

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Прочитав Ваше письмо от 25 июня, доставленное мне А. С. Хрипуновым, я испытал глубокое чувство удивления и радости, что в самом пылу битвы Вы улучили все-таки добрую четверть часа, чтобы, пользуясь случаем отъезда офицера, написать мне по поводу академических дел. Это такое выдающееся доказательство Вашей любви к Академии, что я не могу не преклониться перед нею с чувством искренней благодарности за Академию.

Почти одновременно с Вашим и от того же числа я получил письмо и от Е. Н. Ефимова. В нем на 15 страницах мелкого шрифта изложено его педагогическое profession de foi[305]. Сначала я думал передать его Вам, но затем решил подождать результата личной беседы с ним, чтобы сразу сообщить Вам и свое личное впечатление, тем более, что до его приезда осталось всего 3–4 дня и тогда я постараюсь посильно осветить Вам как его личность, так и содержание своей с ним беседы.

Письмо это любезно вызвался препроводить Вам тот же А. С. Хрипунов, завтра выезжающий в Минск.

Да хранит Вас милосердный промысл Божий здравым и невредимым на радость всех нас, имеющих счастье близко видеть Ваш высокий нравственный и гражданский образ.

Глубокоуважающий и признательный С. ДолговА. Н. Реформатский вернется сюда около половины июля».

13-го июля я получил от А. Н. Реформатского следующее письмо:

«г. Москва, 6 июня 1916 г.

Глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Сегодня я отправляю Вам мой последний отчет за истекший 1915–1916 год и вместе с этим покорнейше прошу Вас принять мою горячую сердечную благодарность за Вашу неоценимую помощь мне во всей моей академической деятельности. Только благодаря Вашему имени, Вашей любви к Академии и всегда неизменно чуткому благосклонному вниманию ко мне возможно было: «и ликвидировать академические дефекты 1905 и 1906 годов, и привести без особых потрясений для Академии сложное дело закрытия ее пансиона, и сделать Академию с ее учебными богатствами более доступной для малообеспеченных слоев населения, уничтожив сословные преграды и понизив плату за обучение, а параллельно сильно увеличив число стипендий для бесплатного обучения, и обновить весь учебный строй академии, а через это привлечь к академии лучшие симпатии широких слоев общества, увеличить число учащихся почти до предельного maximumа и улучшить материальное положение Академии»[306].

Простите великодушно все мои слабости, все промахи и ошибки, коих конечно было немало. Верьте, что во всей моей академической деятельности мною руководили только одни чистые побуждения – быть полезным тому делу, служить которому я был призван.

Жизнь отдельного человека не повторяется. Не повторится и та страница моей уходящей жизни, которая писалась на протяжении десяти лет, проведенных в Академии. Закрывая эту страницу, я и прошу Вас принять мой поклон до сырой земли – как дань моего глубокого уважения, как дань моей искренней сердечной благодарности и любви к Вам.

Дай Бог, чтобы еще долгие и долгие годы Академия пользовалась Вашим благородным – просвещенным покровительством.

Да сохранит Господь на многие лета Ваше доброе здоровье на счастье всех тех, кто с Вами в жизни встретится.

С глубоким уважением и сердечной благодарностью преданный Вам

А. Реформатский».

На это письмо я ответил следующим:

«13 июля 1916 г. № 85.