Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

• Название: Воспоминания (1915–1917). Том 3
• Автор: Владимир Джунковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8242-0143-7

В 2015 г. исполнилось 150 лет со дня рождения В. Ф. Джунковского (1865–1938), свиты генерал-майора, московского губернатора (1905–1913), товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов (1913–1915).

В августе 1915 г. В. Ф. Джунковский был отстранен от службы по личному указанию императора Николая II, после того как представил на высочайшее имя записку, в которой подробно изложил неприглядные факты о деятельности Г. Распутина.

Осенью 1915 г. Джунковский добился назначения в действующую армию и командовал дивизией, а затем 3-м Сибирским корпусом, продолжая вести дневник, ставший основой его воспоминаний за 1915–1917 гг. Западный фронт, напряженные бои под Нарочью, окопные будни, Февральская и Октябрьская революции, падение монархии и развал армии, а следом и распад страны – все это документально зафиксированно очевидцем и непосредственным участником событий.

Издание проиллюстрировано фотографиями из фронтовых альбомов мемуариста. Публикуется впервые.

---

Я и С. М. Долгов все ждали от Вас ответа на мое к Вам письмо от 18-го января и именно предполагали найти в нем указания на способ дальнейшего действия. Затем длительное неполучение этого ответа объяснили тем, что Вы очень заняты военными делами.

А между тем время шло. Пора было думать о кандидатах на мое место. А чтобы последние могли обозначиться в большем числе, мы и решили предать факт моего ухода из Академии оглашению в педагогической среде.

Простите, ради Бога, за такую невольную тактическую ошибку, продиктованную самыми добрыми побуждениями.

С. М. Долгов сообщил мне, что он уже написал Вам о всех подробностях этого дела.

Список классных наставников с необходимыми данными я послал Вам 17 февраля.

Позвольте в заключение еще раз от всей души поблагодарить Вас и горячо пожелать Вам всего-всего лучшего.

Глубоко уважающий Вас и искренно преданный Вам

А. Реформатский».

В ответ на мою депешу о выступлении преподавателей С. М. Долгов ответил мне письмом:

«г. Москва. 9 марта 1916

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Я имел честь получить Вашу депешу и письмо от 27 февраля.

Содержание депеши, доставленной мне 28-го утром, я буквально передал в тот же день о. Диомидову особым письмом. О. Диомидов тотчас же явился ко мне очень смущенный, он высказал опасение, что передать содержание депеши преподавателям буквально он не решается, опасаясь, что может еще больше взволновать их. Тогда, чтобы облегчить ему выполнение такой крайне щекотливой, по его словам, миссии, я предложил ему передать преподавателям своими словами сущность Ваших слов: что Вы просите их успокоиться и быть уверенными, что г. попечитель сам позаботится о том, чтобы на место директора было избрано вполне достойное и отвечающее своему назначению лицо. Третьего дня о. протоиерей с удовольствием сообщил мне, что после беседы его с преподавателями в вышеуказанном духе они вполне успокоились и решили прекратить всякие разговоры и предположения относительно кандидатур. Я имел случай видеть после того некоторых преподавателей и инспектора совершенно спокойными. Таким образом, на мой взгляд, можно считать инцидент с этой стороны исчерпанным.

Перехожу к вопросу о кандидатах. За время от даты моего последнего письма заявил свою кандидатуру упоминавшийся уже Вами А. П. Калитинский. Сначала он посетил А. Н. Реформатского, а вчера был у меня. Это еще довольно молодой человек, вероятно, очень интересный и приятный в обществе, но вряд ли пригодный для занятия такого серьезного и ответственного поста, где требуется человек, способный импонировать, пользоваться авторитетом у своих подчиненных. Это бывший ученик профессора Анучина[273], географ, антрополог по своей специальности; читает эти предметы два года (только!) в Археологическом институте[274], университете Шанявского[275], в гимназии Флерова[276] и состоит председателем педагогического совета при женской гимназии Протопоповой[277]; женат на артистке Художественного театра Германовой[278], что даст основание предполагать прикосновенность к театральной среде, плохо вяжущейся с педагогикой. Такого же мнения об этой кандидатуре и А. Н. Реформатский.

Последний сообщил мне еще, что к нему обратился еще, кажется, от имени Н. И. Гучкова[279] (бывшего городского головы) по поводу кандидатуры некоего Густава Густавовича Шпета[280], женатого на дочери Константина Ивановича Гучкова[281]. Известно только, что он приват-доцент здешнего университета. На мой взгляд, вряд ли можно серьезно отнестись к поползновениям этого кандидата ввиду его ярко-немецкого имени, хотя заинтересованная сторона уверяет, что он не немец, а швед. Вот и все, что я могу пока сообщить вам по этому вопросу.

С начала 1-й недели поста в Академии началось обучение воспитанников 2-х старших классов военному строю. В последнее воскресение я присутствовал на этих занятиях и вынес хорошее впечатление. И слышно от начальства и видно самому, что молодежь очень охотно и старательно отдает свое время изучению этого нового для нее предмета, находя, что он сказывается очень хорошо на их физическом самочувствии, да и самое время, ныне переживаемое, благоприятствует такому занятию. Преподаватель, специально подготовленный прапорщик, очень внимательно и умело ведет свое дело.

5 марта скончался бывший (1896–1906 гг.) директор Академии заслуженный профессор А. С. Алексеев[282]. В субботу служилась панихида в академическом храме[283], а в воскресенье в квартире покойного в присутствии многих учителей, депутации от учеников, с директором и инспектором мы служили свою особую панихиду от Академии, при пении академического же хора (находящегося, к слову сказать, вполне на должной высоте). 8 марта мы в том же составе присутствовали в Ново-Девичьем монастыре при отпевании и погребении. В двух первых случаях о. протоиереем было сказано прочувствованное слово.

А. Н. говорит, что получил Ваше письмо 14 февраля и ответил на него 17 февраля за № 148, выслав затребованный Вами список преподавателей, а затем по личному делу писал Вам 23-го того же месяца.

Члены Совета очень благодарят Вас за добрую о них память.

Глубокоуважающий и искренно преданный

С. Долгов.Письмо это должен вручить вашему превосходительству подполковник 30-го Сибирского полка Владимир Платонович Гулидов[284], возвращающийся сегодня в свою часть».

Это письмо меня несколько успокоило, затем получено было мною следующее:

«г. Москва. 7 марта 1916 г.

Ваше превосходительство

глубокоуважаемый Владимир Феодорович.

Я имел честь писать Вам 9 с/м. С тех пор новых кандидатов в директора Академии на нашем горизонте не появлялось. Н. М. Кандырин[285] говорил мне очень много хорошего о г. Херсонском, о котором я уже имел случай писать Вам раньше.

Не зная его лично, сам ничего не могу сказать о нем. А. Н. Реформатский тоже мало знаком с ним, хотя слышал о нем и раньше добрые отзывы, но, по его словам, это человек уже пожилой. Херсонский сам своей кандидатуры пока не выставлял.

Так как, по мнению А. Н. Реформатского, А. А. Волков представляется наиболее заслуживающим внимания кандидатом, то я просил его лично от себя осведомиться, представлялось ли бы него интересным поступить в Академию. Волков ответил, что если б ему это место было предложено, то он, вероятно, подумал бы, но сам себя предлагать не станет. Он занят в целом ряде учебных заведений (Педагогические курсы, Техническое училище, Инженерный институт и т. д. и т. д.), поэтому, в случае поступления в Академию, он не мог бы отказаться от всех других занимаемых им мест, оставив за собою два или три. На замечание А. Н., что как же он думал бы совместить эти занятия с директорством в таком крупном заведении, как Академия, он ответил, что если он возьмется, то сумеет управиться со всем. Повторяю, что А. Н. говорил с Волковым именно как бы лично от себя, а не по чьему бы то ни было полномочию.

На вчерашнем заседании Совета, уже по удалении секретаря, опять долго обсуждали вопрос о кандидатуре. При этом высказано было желание, чтобы я осведомился у вашего превосходительства, предпочитаете ли Вы, чтобы кандидат был намечен из числа своих, т. е. академических педагогов, или из лиц, посторонних Академии. Указывалось, что если бы стало определенно известно Ваше предпочтение приглашению лица со стороны, то этим самым положен был бы конец надеждам тех или, может быть, того лица (А. В. К.)[286] из состава академической семьи, которое, как думают некоторая часть Совета, мнит себя готовым заместителем или кого мнят таковым его товарищи. Я лично полагаю, что после Вашей телеграммы, содержание которой доведено мною до сведения кого следует, надежды на избрание лица из своей среды должны были угаснуть сами собою. На мой взгляд, выбор А. В. вряд ли можно было бы считать удачным. При всех несомненных других достоинствах этого лица (знакомство со средой, уживчивость, уменье обращаться с учениками и т. п.) сомнительно, чтобы он в состоянии был всегда с достаточным авторитетом и неослабной энергией управлять таким большим кораблем, проявлять должную силу характера и настойчивости, чтобы подчинять своей воле педагогический, порою очень строптивый и упрямый персонал. Можно бояться, что управляющий сам сделается управляемым.

Кроме того, члены Совета готовы предположить, что у Вас, может быть, имеется уже свой кандидат, а потому поручили мне осведомиться у Вас по этому поводу, чтобы знать какого направления держаться ему в вопросе о замещении директора.

На 30 марта созывается общее собрание членов Общества любителей коммерческих знаний для утверждения отчета за 1915 и бюджет на текущий год, для решения вопроса о выдачи единовременного, по случаю дороговизны жизни, пособия преподавательскому и прочему персоналу Академии к Пасхе, а также для избрания в ревизионную комиссию и в действительные члены Общества. Для выбора директора придется созвать собрание особо впоследствии, когда будет намечен кандидат. Созвав собрание теперь же вызывается необходимостью решить до Пасхи вопрос о пособии персоналу Академии.