Александр Минчин - Актриса

• Название: Актриса
• Автор: Александр Минчин
• Издательство: Ковчег
• Жанр: Современная проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-87322-677-6

В книгу известного писателя, покинувшего СССР в середине 70-х годов, живущего и работающего в Нью-Йорке, вошли роман «Актриса» и рассказы.

«Актриса» — история страстной любви американского писателя и русской актрисы. Словно бабочки, порхают они по миру, пытаясь постигнуть смысл своих противоречивых взаимоотношений.

Роман написан в резкой реалистической манере. Публикуется в авторской редакции.

---

Я вздохнул облегченно. Понимая, что не будет человек лгать прямо в глаза. Наивность — неизлечимая болезнь.

— Бумага поднялась в цене безумно, картон тоже. Но у нас есть старые заделы, и на этой бумаге я отпечатаю твою замечательную книгу. Дай мне только пару дней — все проверить. И сосчитать. Сколько ты еще здесь будешь?

— Двенадцать дней.

Я подумал, что Тая меня даже не спросила, на сколько я приехал.

— Прекрасно. А теперь о хорошей новости: твое интервью со Скульптором уже набрано и идет в июньский номер. Алексей Наумович тебе покажет верстку.

— С удовольствием, — сказал седеющий приятный заместитель Артамона.

Он сузил глазки:

— Видишь, я свои обещания выполняю! Сначала опубликовал твое интервью с Поэтом в срок, потом с театральным Режиссером, теперь идет Скульптор. До выхода книги я хочу опубликовать еще несколько: нашим читателям очень нравится, а их миллионы. Твое интервью с Поэтом даже читали по радио, по ролям.

— Артамон, когда выйдет книга? — спросил я.

— А когда должна по контракту?

— Весной.

— Вот видишь!

— Завтра — 1 апреля. Что я должен видеть?

— Значит, издам летом, ничего страшного.

— Я хотел бы точнее определить сроки.

— Какие вы дотошные, американцы! Алексей Наумович, принеси, пожалуйста, набор его интервью со Скульптором. Я же тебя прошу, Алексей, дай мне несколько дней разобраться с типографией и оптовиками, и тогда я дам точный ответ.

— Хорошо, когда встретимся?

— Давай через пять дней, я хочу все успеть, у меня идет еще куча переговоров. Так что, не осуди, надо деньги делать!

Я кивнул. Принесли набор.

— Дорогой, дорогой, посмотри, как интервью красиво набрано. Я уверен, что ты хочешь почитать, мы дадим тебе отдельный кабинет.

Меня проводили. С чашкой чая.

Я взял белые с голубизной полосы набора и ужаснулся.

Все интервью было искромсано, переполото и перепахано, выброшены куски, и сцеплено по-новому на «живую нитку». Я себе представил, что гениальный скульптор с философским складом ума скажет. И мне стало нехорошо. Не говоря уже о количестве судебных исков в Нью-Йорке, с их мастерами-адвокатами. Любимое времяпрепровождение моей нации — судиться.

Я вошел в их кабинет.

— Нравится!? — спросил Артамон с улыбочкой.

— Вы тут в своем уме? Кто это правил и полосовал!

— Дубина.

— Говорящая фамилия.

— А что такое?

— Как можно так варварски уродовать и переделывать интервью с одним из умнейших людей века?

— Ну, надо было подсократить…

— Так это делаю я, автор, а не какой-то Дубина.

— Но он хороший человек.

— Да и фуй с ним. Какое это имеет отношение к мыслям и философии Скульптора? Когда вышло мое интервью с Поэтом в вашем еженедельнике, он попросту переврал мою фамилию. Едва я ему указал на это, он мне сказал: а какая разница! Ну если бы его назвать Бревном вместо Дубины, наверно, он обиделся бы? Артамон, ну нельзя ж таким «дубам» быть ответственными секретарями в редакции.

— Нам нравится.

— Но мое интервью в таком виде опубликовано быть не может. Или оно публикуется слово в слово, как в книге, или…

— Ты успокойся, Алексей, успокойся. Подумай эти несколько дней, а потом нам сообщи. Извини, мне надо бежать на переговоры, машина ждет внизу. — И он вылетел из кабинета.

Заместитель главного редактора спросил:

— Еще чайку, с сушками?

— Нет, спасибо, — сказал я и вышел.

Тая сидела в машине и читала одну из моих книг, которая позже станет ее любимой книгой.

— Это что — показуха?! — сказал я резко.

— Алешенька, у вас что-то не так в редакции? — спросила она мягко.

— Все не так, — сказал я, едва не прихлопнув себе дверью палец. — Дегенераты, безмозглые, олигофрены, дебилы, не прочитавшие двух книжек в своей жизни, лезут править литературное интервью с самим Скульптором. Но как?!

— К сожалению, это у нас осталось прежним. «На каждого мудреца довольно простоты».

Я невольно улыбнулся цитате и интонациям, которыми было сказано.

— Не расстраивайтесь, я вас люблю. — Она поцеловала меня в щеку. — Куда теперь, мой генерал?

— В «Отечественную литературу», издательство.

— Встреча с великим Джорджем Доркипанидзе…

Она осеклась под моим взглядом.

— Как туда лучше проехать?

Мы были на улице Герцена, — кстати, скучный был писатель. Или революционер?..

— По Садовому кольцу.

Я поднимаюсь по широкой мраморной лестнице, и секретарша встает, приветствуя меня. Все-таки у него милые секретарши. «Всех девушек пере… целовать невозможно, но стремиться к этому нужно».

— Господин Сирин, я сейчас доложу господину Доркипанидзе, что вы здесь.

Хоть этот своих секретарш вымуштровал.

— Американскому писателю привет — от имперского издателя!

Мы крепко жмем друг другу руки и едва не обнимаемся. Он явно ожидал меня. Уже раскинута скатерть-самобранка. Уже кипит самовар. «У самовара я и…»

— Танюша, я знаю, что тебе нравится писатель Сирин, но долг обязывает нас быть гостеприимными по отношению к его стране, поэтому принеси нам конфеты, печенье и бублики, которые он очень любит.

Я улыбнулся. Начало было очень хорошее.

На его длинном ореховом столе для заседаний в пять-шесть этажей стояли новые, свежеиспеченные книги. Я обожал даже этот запах — книг в его кабинете. В старинном, с начала века особняке — у него был лучший номер: знаменитый кабинет.

— Как долетел? — задали мне вопрос.

— Не разбился, слава Всевышнему. Хотя я точно уверен, что Он не любит, когда эти дюралюминиевые птички шастают у него под боком.

— Я сам люблю в кавычках летать, поэтому мои симпатии на твоей стороне.

Как по традиции, я сижу напротив, за Т-образным, примыкающим к письменному столом. Дарю ему привезенные из Америки часы, за что он благодарит меня и говорит, что не стоило волноваться. Но часы, я вижу, ему очень нравятся.

Вошедшая секретарша наливает нам чай, расставляет все на столе и бесшумно уходит. Джордж разворачивает шоколадную конфету и начинает есть. Съедает. Смотрит на меня изучающе и говорит:

— Прочитал я твои шедевры… Удивил ты меня, Алексей.

Я внутренне подбираюсь.

— С какой стороны? — спрашиваю я осторожно. Все-таки это «Отечественная литература». Любой писатель мира мечтал бы здесь опубликоваться.

— С приятной, конечно. Есть поразительные главы. Но никогда не поверишь, какой роман мне больше всего понравился.

Я развел руками:

— Сдаюсь.

— «Нежный изверг».

(Подзаголовок «Факультета».)

— Да? — я удивлен. Ему!?

— Я дал на днях читать моей жене, она тоже окончила университет, филологический факультет, типа того, который ты описываешь. И еще одной молодой девке. Хочу услышать мнение народа. Я всегда так делаю, когда книга меня заинтересовывает.

— И что это значит? — задержал я дыхание.

— Ничего это не значит, мне много книг нравится, я, к счастью, читатель, а не писатель. Но все издать их я не могу. Пей чай. А знаешь что, давай приезжай к нам на обед, пятого числа, и жена будет рада с тобой познакомиться. Они все сейчас читают твою книжку и к обеду прочтут.

— Я очень польщен приглашением к вам в дом. Как одеться к приему?

— А, не сходи с ума. Хоть голый приходи. Уверен, моим девкам это еще больше понравится. Чем одетый писатель!

Я улыбнулся.

— Допивай чай. У меня через полчаса встреча с академиками в Институте англоязычной литературы. За обедом все обговорим. И расслабься: я не единственный издатель в Империи. Не я, так издаст другой.

— Но я хочу вас.

— Я тоже хочу тебя, но деньги — цены на бумагу, издательский план — существенная материя. Оставив в стороне идиллию.

Он улыбается и встает.

— Алексей Сирин…

— Можно я пару минут посмотрю книги на длинном столе?

— Да, только не забирай с собой. Они мне нужны!

Он смеется и выходит из кабинета, на ходу надевая новые часы.

Несмотря на то, что он был Издатель крупнейшего издательства, никогда, ни одной книги Джордж мне не подарил. И не предложил. Книг, которых уже не было в продаже, хотя в его запасниках они были в неограниченном числе. Я смотрю Эжена Сю, Андре Жида, Сологуба, Сартра, Кьеркегора. Господи, в моей юности их имена нельзя было произносить под страхом казни. А теперь они лежат на столе в ведущем издательстве Империи. Как всё, всё переменилось. Но не все.

Тая ждет меня в машине внизу, продолжая читать книгу.

— Алешенька, мне очень нравится, как вы пишете. Несмотря на то, что скажут ваши не-издатели. — Я улыбаюсь. — Как прошла ваша встреча?

— На высшем уровне. Приглашен на обед к самому домой, пятого апреля.

— Я рада, я очень рада! Куда прикажете, мой маршал?

— К вам домой.