Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

• Название: Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
• Автор: Всеволод Вихнович
• Издательство: Академия исследования культуры
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-903931-66-8

Книга известного петербургского ученого В.Л. Вихновича посвящена жизни и трудам последнего иудейского царя Ирода Великого (73-4 гг. до н.э.), имя которого в связи с упоминанием в евангельском предании казалось бы неразрывно связано с негативной характеристикой: «царь-злодей». Реальная же судьба исторического царя Ирода поистине уникальна. При его правлении Иудейское царство достигло вершин иудейско-еврейской государственности, превзойдя библейские царства Давида и Соломона. В результате искусного правления Ироду удалось невозможное — соединить несоединимое: оставаясь иудеем, для внешнего мира он стал римским аристократом, имеющим право носить почетное имя Юлий — родовое имя Цезаря и Октавиана Августа; будучи покровителем и финансовым спонсором всех сторон эллинистической культуры, он был выбран почетным пожизненным судьёй Олимпийских игр… Если учесть, что основой европейской цивилизации является греческая мудрость, римский порядок и иудейский религиозный дух, то царь иудейский Ирод может считаться первым Европейцем,органически соединившим все три составляющие этих культур.

Это издание будет интересно не только ученым, занимающимся историей и идеологией Древнего мира, но и самому широкому кругу читателей. Автор предлагает задуматься над соблазном абсолютной власти, над природой религиозных и политических конфликтов в Израиле рубежа эр, над условиями, в которых возникало христианство, над универсальностью и актуальностью различных моделей развития общества.

---

Но, как показали последующие события, все надежды и расчёты царя оказались тщетными. Конфликты назревали исподволь в течение двух лет, когда Ирод занимался важными государственными делами, связанными с упомянутым ранее посещением Агриппой Иудеи, экспедицией в Чёрное море, посещением различных городов Малой Азии. При описании этих важных дел мы не видим его сыновей среди его деятельных помощников. Но с другой стороны, они, как пишет Иосиф Флавий, были вовлечены в острые семейных конфликты, во многом вызванные их воспитанием в кругу римской «золотой молодежи». Судя по источникам, на которых основывается Иосиф Флавий, братья сразу же показали себя высокомерными, надменными, несдержанными на язык и думающими только о будущем царском венце. Они открыто выражали презрение к своим, по их мнению, низкого происхождения родствееникам царя, причём в этом особую роль играли их брачные союзы. Жена Александра Глафира с презрением смотрела на сестру царя Саломею и её дочь Беренику, потому что сама она по линии отца происходила от Темена (потомка Геракла), а по линии матери от персидского царя Дария (сына Гистаспа). Деверь Глафиры Аристобул разделял её взгляды, и в присутствии жены жаловался на то, что в то время как брат женат на царской дочери, ему досталась простолюдинка. Более того, Александр и Аристобул с открытым презрением относились к другим жёнам царя и их сыновьям. Они открыто предсказывали, что, по их воцарении, они отправят своих мачех к ткацким станкам, а их сводные братья станут деревенскими писарями. При этом они открыто сожалели о гибели своей матери, хотя они были слишком малы (примерно несколько лет) к моменту её гибели. Они даже угрожали, то женщин, осмелившихся надеть облачения их матери, они прикажут облечь в мешки и бросят в темницы, чтобы они не видали солнечного света. (ИД. Т. 2. С. 212–213). Естественно, что все это прежде всего глубоко оскорбленная Береника в слезах немедленно передавала Саломее.

Надо сказать, что сестра Ирода, принимавшая активное участие в истории гибели матери принцев, сразу же была настроена против возвышения братом Александра и Аристобула и немедленно использовала откровения братьев в борьбе против них. Её задача облегчалась тем, что у них надменность сочеталась с полным непониманием людей и неспособностью отличить истинных друзей от врагов. Они доверяли каждому, кто представлялся им в качестве друга. Поэтому они оказались беспомощны в противостоянии интригам их противников, которые могли использовать окольные пути. Естественно, что искусная интриганка Саломея доносила брату всё услышанное от Береники, добавляя, конечно, многое от себя. Помимо этого, до царя доходили сведения от других придворных, слышавших неосторожные высказывания братьев. Союзником Саломеи в этом деле тогда был её и царя брат Ферора, начавший мечтать о троне. Они стали убеждать Ирода, что ему угрожает реальная опасность со стороны сыновей Мариамны, явно стремящихся отомстить ему за смерть матери и при этом готовых с помощью тестя Александра Архелая обратиться в Рим к императору с жалобами на отца. Все эти сведения выглядели достаточно правдоподобно, поскольку царь это же слышал и от других придворных. Здесь рассказ Иосифа Флавия достигает уже уровня хорошего психологического романа: «Дело в том, что, несмотря на дарованные Господом Богом и превосходившие всякие ожидания внешние успехи, он (Ирод) в домашней жизни был невыразимо несчастен и рознь эта доходила до таких пределов, что никто себе не мог этого представить; вместе с тем он не знал, не отдать ли ему все внешние свои успехи за устранение зол в домашней среде и не лучше ли будет избавиться от такого обилия домашних неурядиц отречением от высокого царственного положения». Но конечно, отказаться от власти было невозможно, поскольку означало для Ирода гибель дела всей его жизни и, прежде всего, было пагубно для его семьи и страны. Поэтому он решает для «обуздания» притязаний сыновей Мариамны возвысить и призвать ко двору своего старшего сына от первого брака — Антипатра. По сообщению Иосифа Флавия, он надеялся появлением Антипатра образумить сыновей Мариамны (ИД. С. 196). Но это оказалось не просто ошибкой, а катастрофой.

Дело в том, что Антипатр появился при дворе в то время, когда Ирод приближался к 60 годам, весьма почтенному для того времени возрасту, и стал задумываться о наследнике, способном продолжить его дело. Ранее он, несомненно, предпочитал сыновей своей страстно любимой жены Мариамны, но теперь дошедшие до него сообщения об их высказываниях не могли не возбудить в нём серьёзные сомнения. Этим сразу же поспешил воспользоваться Антипатр, решивший отомстить за многолетнее прозябание своё и своей матери в ссылке вдали от столичной жизни. Ему было уже около 30 лет, и, в отличие от сводных братьев, он был умным и хитрым прирожденным интриганом, способным добиваться цели, не брезгуя никакими средствами.

Разобравшись в царящей во дворце обстановке, он присоединился к деятельности Саломеи и Фероры против сыновей Мариамны. В самое короткое время он сумел создать среди придворных, посчитавших его новым наследником, сеть осведомителей о настроениях и высказываниях братьев. Материалов для их компрометации было теперь особенно много, потому что дети Мариамны открыто выражали недовольство возвышением «простолюдина» Антипатра, вспоминали о судьбе своей матери, обвиняли отца в нарушении закона и права. Все это, разумеется, в преувеличенном и зачастую в искаженном виде передавалось им непосредственно царю. Но при этом Антипатр держался в стороне, то есть воздерживался от прямых обвинений братьев и только изображал из себя преданного и любящего сына.

Постепенно доверие к нему Ирода возрастало, он даже вызвал из ссылки ко двору его мать — Дорис, в течение трех десятилетий страдавшую от позора развода и изгнания из дворца. После её изгнания девять других женщин разделяли ложе с Иродом и обменивались с ним брачными обетами. Семеро из них родили ему детей, но первенец Ирода — дитя Дорис при этом игнорировался. Поэтому, когда Ирод вернул Антипатра и Дорис во дворец, оба увидели возможность для мести. Звездный час для них наступил, когда Агриппа в 13 году до н.э. после десятилетнего пребывания в Азии собрался в Рим. Ирод попросил его взять с собой Антипатра с большими подарками в Рим, чтобы его сын мог представиться самому Августу как возможный наследник.

В Риме Антипатру, снабжённому рекомендательными письмами царя к своим влиятельным друзьям, был оказан блестящий прием. Более того, он благосклонно был принят императором в одежде и украшениях царя, только без царского венца. Однако и находясь в Риме, он не перестает интриговать против братьев и, якобы беспокоясь о жизни отца, заваливал Ирода посланиями о злых замыслах детей Мариамны против него. Постепенно Ирод искренне уверовал в преступные намерения сыновей, поскольку такие же сведения поступали ему и от других, а братья, как и ранее, не скупились на высказывание претензий к отцу в самых резких выражениях.

В конце концов Ирод решает просить самого императора наладить отношения между ним и его плохими сыновьями. Вполне возможно, что юридическое основание этого шага Ирода было связано с правовым статусом принцев. Когда речь шла о частных лицах, то местный правитель имел право сам выносить приговор. Здесь же обвинялись наследники царя — «друга и союзника римского народа», и поэтому никто не мог выносить приговор без Августа. Ирод же не обладал правом самостоятельно решать этот вопрос, поскольку тем самым он нарушил бы предписания римского государственного права. Не следует также забывать, что семья иудейского царя, в том числе и принцы, обладали статусом римских граждан.

В ответ на согласие Августа Ирод в 12 году до н.э. отправляется в плаванье с сыновьями Мариамны в Рим, чтобы предстать перед его судом. Встреча состоялась в североиталийском городе Аквилея в присутствии Антипатра. Всё разбирательство описано настолько живо и подробно, что предполагает в качестве источника Иосифа Флавия искусное перо друга царя философа и писателя Николая Дамасского. В эмоциональной речи Ирод горько жаловался на неблагодарность юношей, обвинил сыновей в замысле убить отца, имея в виду захватить престол. Ирод также подчеркнул их недостойное поведение, несмотря на его великодушие и сдержанность. В заключительной части речи он сказал, что «не воспользовался своей личной властью, но решил привезти юношей к их общему благодетелю Цезарю, и, отказавшись от всего, на что может иметь право оскорблённый отец и подвергшийся козням царь, готов вместе с ними выслушать решение императора» (ИД. С. 199).

Александр и Аристобул понимали серьёзность своего положения при выборе стратегии защиты. Они не могли контробвинять перед Августом отца, подтверждая тем самым обвинения Ирода. Они должны были оправдываться или были бы признаны виновными. Выступавший Александр, обладавший несомненно блестящим ораторским талантом, которым он овладел во время учебы риторике в Риме, искусно построил речь в защиту себя и своего брата. В этом отношении показательно уже её начало: «Отец! Расположение твоё к нам подтверждается уже всем этим делом; ведь если бы ты замышлял против нас что-нибудь ужасное, ты не привел бы нас к тому, кто является общим спасителем….Тебе в силу твоей царской и отцовской власти, было возможно расправиться с людьми, тебя обидевшими». Отвергнув все обвинения в заговоре против отца, Александр резонно отметил, что справедливый император никогда бы не оставил без наказания отцеубийц. Закончил же речь он в духе римского почитания отцовской власти: «Если же у тебя ещё есть какое-либо опасение относительно нас, то спокойно принимай свои меры в ограждение своей личной безопасности, мы же удовлетворимся сознанием своей невиновности: нам жизнь вовсе не так дорога, чтобы сохранять её ценою беспокойства того, кто даровал нам её» (ИД. Т. 2. С. 201–202). При этом братья и многие присутствующие не скрывали слез. Ирод был также взволнован и расстроен.