Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

• Название: Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
• Автор: Всеволод Вихнович
• Издательство: Академия исследования культуры
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-903931-66-8

Книга известного петербургского ученого В.Л. Вихновича посвящена жизни и трудам последнего иудейского царя Ирода Великого (73-4 гг. до н.э.), имя которого в связи с упоминанием в евангельском предании казалось бы неразрывно связано с негативной характеристикой: «царь-злодей». Реальная же судьба исторического царя Ирода поистине уникальна. При его правлении Иудейское царство достигло вершин иудейско-еврейской государственности, превзойдя библейские царства Давида и Соломона. В результате искусного правления Ироду удалось невозможное — соединить несоединимое: оставаясь иудеем, для внешнего мира он стал римским аристократом, имеющим право носить почетное имя Юлий — родовое имя Цезаря и Октавиана Августа; будучи покровителем и финансовым спонсором всех сторон эллинистической культуры, он был выбран почетным пожизненным судьёй Олимпийских игр… Если учесть, что основой европейской цивилизации является греческая мудрость, римский порядок и иудейский религиозный дух, то царь иудейский Ирод может считаться первым Европейцем,органически соединившим все три составляющие этих культур.

Это издание будет интересно не только ученым, занимающимся историей и идеологией Древнего мира, но и самому широкому кругу читателей. Автор предлагает задуматься над соблазном абсолютной власти, над природой религиозных и политических конфликтов в Израиле рубежа эр, над условиями, в которых возникало христианство, над универсальностью и актуальностью различных моделей развития общества.

---

Вдохновлённые Иродом войска перешли Иордан, разгромили набатейскую армию, затем осадили их главную крепость Филадельфию (Рабат-Амон, ныне Амман, столица Иордании). После непродолжительной осады отрезанные от источников воды, осаждённые капитулировали. Ещё раз отметим, что из кратких описаний этого похода видно, как войска Ирода строго следовали римской тактике, в частности, в устройстве укрепленного военного лагеря, строгой дисциплине и организации правильной осады.

Поэтому вполне объяснимо сообщение «Иудейских древностей», что набатеи, «изумляясь военному искусству Ирода, добровольно подчинились ему и признали его правителем своего народа» (ИД. Т. 2. С. 150). (В «Иудейской войне» сказано, что они признали его своим «покровителем».) В любом случае ясно, что набатеи были приведены к покорности и обложены данью.

Но именно тогда, на вершине его славы как спасителя Иудеи, до Ирода дошла весть о победе 2 сентября 31 года в решительном морском сражении у мыса Акциум (Актий, Западная Греция) Октавиана над флотом Антония и Клеопатры. Подробности сражения подтвердили опасения Ирода, что именно Клеопатра погубит его покровителя. Как писал Плутарх, «битва сделалась всеобщей, однако исход её ещё далеко не определился, как вдруг у всех на виду шестьдесят кораблей Клеопатры подняли паруса к отплытию и обратились в бегство… Вот тогда Антоний яснее всего обнаружил, что не владеет ни разумом полководца, ни разумом мужа, и вообще собственным разумом, но — если вспомнить чью-то шутку, что душа влюблённого живёт в чужом теле, — словно сросся с этой женщиной и должен следовать за нею везде и повсюду. Стоило ему заметить, что корабль Клеопатры уплывает, как он забыл обо всём на свете, предал и бросил на произвол судьбы людей, которые за него сражались и умирали, и погнался за тою, что уже погибла сама и вместе с собой готовилась сгубить и его»{155}.

Такой оборот большой политики сразу изменил положение иудейского царя: судьба ещё раз поставила его и его семью перед смертельной угрозой. Ведь несмотря на успешную войну с негласным союзником Клеопатры — набатейским царем Малхом, он справедливо считался приближённым Антония, настолько близким, что только ради него Антоний ко всеобщему изумлению осмеливался твёрдо возражать желаниям Клеопатры. Положение было угрожающим, но Ирод не привык уступать обстоятельствам. Прежде всего, как большинство приверженцев Антония, ввиду его постыдного поведения он решает перейти на сторону нового властителя мира. Скоро представился случай оказать услугу Октавиану, продолжавшему преследование Антония. Дело в том, что Ирод приказал своим войскам перехватить направлявшийся в Египет на помощь своему хозяину отряд гладиаторов Антония, оказав тем самым помощь наместнику Сирии Квинту Дидию, также перешедшему на сторону Октавиана. Однако царь сознавал, что этого может оказаться мало при личном свидании с победителем Антония в его резиденции на острове Родос.

Ему надо было тщательно обдумать и предусмотреть все возможные последствия, поскольку речь шла о судьбе не только его, но всей его семьи. Главной проблемой для царя в сложившейся ситуации мог стать дед Мариамны — последний мужской представитель династии Хасмонеев Гиркан II, бывший Первосвященник и царь, как было сказано ранее, смещенный братом Аристобулом и изувеченный (лишением ушей) племянником Антигоном. Возвращённый из парфянского плена Иродом, он, достигший уже весьма почтенного для того времени возраста — за 70 лет, мирно доживал свой век при царском дворе. Однако, тем не менее, Гиркан оставался самым законным претендентом на царский престол в случае смещения и последующей казни самого Ирода как верного союзника Антония. Обстоятельства складывались так, что речь шла о жизни и смерти даже не только самого Ирода, но и его горячо любимых матери, сестры и брата, а также его сторонников. Всем им в случае воцарения Гиркана постарались бы отомстить приверженцы прежней династии Хасмонеев.

О трагической судьбе Гиркана, человека по характеру мягкого, слабого, всю жизнь поддававшегося чужим влияниям, Иосиф Флавий сообщает две версии. Одна из них излагается в воспоминаниях самого Ирода. Согласно им, его тёща Александра, искренне ненавидевшая зятя, стала уговаривать своего отца Гиркана, довольного жизнью при царском дворе, тайно связаться с набатейским царём Малхом. Его он должен был упросить предоставить последним Хасмонеям безопасное убежище, рассчитывая в случае ожидаемого смещения Ирода Октавианом законно претендовать на царский престол. Сначала старик якобы отказывался слушать дочь, но затем уступил и написал требуемое послание, в котором он просил набатейского царя прислать ему конных всадников, которые могли сопровождать его до отстоящего от Иерусалима на 300 стадий (прим. 56 км) Мертвого моря. Передать это послание было поручено некоему Досифею, родственнику казненного из ревности Иродом его шурина Иосифа. Однако этот посланник, желая приобрести благоволение царя, передал его самому Ироду. Царь, ознакомившись с содержанием письма, приказал ему запечатать послание и передать по назначению. Ответ Малха последовал незамедлительно. Набатейский царь обещал всяческое содействие не только Гиркану и членам его семьи, но и всем иудеям, противникам Ирода. Более того, он обещал даже выставить для их поддержки целое войско. Получив от Досифея это письмо, Ирод немедленно вызвал к себе Гиркана и прямо спросил о его договорённостях с Малхом. Гиркан всё отрицал, тогда Ирод в собрании высшего совета (синедриона) предъявил ему перехваченное письмо. В результате Гиркан был приговорён к смерти и казнён.

Однако Иосиф Флавий счёл нужным привести и другие версии происшедшего, авторы которых полагают, что Гиркан пал жертвой интриг царя. Якобы царь на пиру неожиданно спросил Гиркана: не получал ли он писем от Малха, на что тот ответил, что получил письмо с приветствием. На второй вопрос царя: не получал ли он от Малха подарков, был ответ, что получил от набатея четырёх верховых коней. Царь якобы усмотрел в этом подкуп и приказал казнить Гиркана. Далее в пользу невиновности Гиркана приводится довод, что слабохарактерный человек, постоянно жизнь находившийся под чужим влиянием, несомненно, не был способен на такие рискованные поступки в столь преклонном возрасте. В этом месте Иосиф Флавий для пущей убедительности даже приводит возраст Гиркана — 82 года, что на 10 больше настоящего.

Однако, если в истории гибели брата Мариамны юного Аристобула возможны дискуссии о непосредственной вине самого Ирода, то в случае Гиркана приказ царя не вызывает сомнений. Но ввиду того, что это первый случай прямого приказа царя о казни родственника, то, несомненно, заслуживает внимания вопрос о реальной вине Гиркана. Конечно, законный ответ на вопрос «кому выгодно» может недвусмысленно указывать на Ирода. Однако даже такой ответ не снимает проблемы о наличии тайного сговора Гиркана с царём Малхом.

Если внимательно сравнить две версии гибели Гиркана, то заметно, что они во многом, в сущности, не противоречат одна другой. Прежде всего, они обе согласны в том, что Гиркан имел тайную переписку с врагом Ирода — набатейским царём Малхом. Во-вторых, согласно первой версии, Гиркан якобы просит помочь бежать ему и его семье на границу Набатеи, где беглецов должен был стретить и взять под защиту вооруженный набатейский эскорт. Но косвенно это подтверждает и вторая версия, поскольку Гиркан признаётся, что Малх направил ему подарок — четыре верховых (выделено нами. — В. В.) лошади. Ясно, что преклонному старцу, каким его изображает Флавий, верховые лошади нужны не для занятия конным спортом, а для вполне определённой цели — наиболее быстрым и безопасным способом преодолеть вышеуказанные 55 км, на что потребовалось бы всего несколько часов. Что же касается третьего обстоятельства, на которое указывает антииродовская версия, — нерешительный и безвольный характер Гиркана, то ведь и объяснение из воспоминаний Ирода приписывает его действия влиянию дочери Александры, матери Мариамны. К этому надо добавить, что само предприятие могло выглядеть для его организаторов весьма перспективным и почти беспроигрышным. Антоний был окончательно повержен, и все его приверженцы опасались за своё будущее. Сам Ирод мог ожидать худшего от победителя Октавиана, а царь Малх, против которого Ирод вел войну по приказу Антония и Клеопатры, вполне резонно мог представить себя пострадавшим за дело нового Цезаря. Естественно, что, учитывая приверженность римлян к юридическим формальностям, последний наследник законной династии Хасмонеев Гиркан вполне и обоснованно мог претендовать на царскую корону вместо безродного ставленника Антония.

Таким образом, анализируя обе версии, есть вполне законные основания полагать, что изложенная в воспоминаниях самого Ирода история всего дела Гиркана содержит, осторожно говоря, весомую историческую основу. Если это так, то и гибель его была неизбежной. Как писал Пушкин в «Замечаниях на Анналы Тацита», разбирая основание первого приказа преемника Октавиана Тиберия об убийстве своего родственника Агриппы, «если в самодержавном государстве убийство может быть извинено государственной необходимостью, то Тиберий прав»{156}.