Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

• Название: Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
• Автор: Всеволод Вихнович
• Издательство: Академия исследования культуры
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-903931-66-8

Книга известного петербургского ученого В.Л. Вихновича посвящена жизни и трудам последнего иудейского царя Ирода Великого (73-4 гг. до н.э.), имя которого в связи с упоминанием в евангельском предании казалось бы неразрывно связано с негативной характеристикой: «царь-злодей». Реальная же судьба исторического царя Ирода поистине уникальна. При его правлении Иудейское царство достигло вершин иудейско-еврейской государственности, превзойдя библейские царства Давида и Соломона. В результате искусного правления Ироду удалось невозможное — соединить несоединимое: оставаясь иудеем, для внешнего мира он стал римским аристократом, имеющим право носить почетное имя Юлий — родовое имя Цезаря и Октавиана Августа; будучи покровителем и финансовым спонсором всех сторон эллинистической культуры, он был выбран почетным пожизненным судьёй Олимпийских игр… Если учесть, что основой европейской цивилизации является греческая мудрость, римский порядок и иудейский религиозный дух, то царь иудейский Ирод может считаться первым Европейцем,органически соединившим все три составляющие этих культур.

Это издание будет интересно не только ученым, занимающимся историей и идеологией Древнего мира, но и самому широкому кругу читателей. Автор предлагает задуматься над соблазном абсолютной власти, над природой религиозных и политических конфликтов в Израиле рубежа эр, над условиями, в которых возникало христианство, над универсальностью и актуальностью различных моделей развития общества.

---

Глава 10.

ИРОД ПРОВОЗГЛАШАЕТСЯ ЦАРЕМ ИУДЕИ

(40 г. до н.э.)

Парфия. Вторжение парфян в Сирию и Иудею. Предательский захват ими Гиркана и Фазаэля. Бегство Ирода из Иерусалима. Парфяне захватывают Иерусалим, возводят Антигона на царский трон и высылают изуродованного Гиркана в Парфию. Гибель Фазаэля. Ирод, встретив неблагоприятный приём в Аравии, отправляется в Египет. Встреча с царицей Клеопатрой в Александрии. Прибытие Ирода в Рим. При содействии Антония и Октавиана римский сенат провозглашает Ирода царём Иудеи.

После завоевания римлянами практически всего Средиземноморского мира единственный достойный их соперник остался только за Евфратом — Великая Парфия. Это государство, в сущности, было последним наследником и преемником как Древней Персии, так и одновременно империи Александра Македонского. История возвышения этого ранее малоизвестного народа связана с потерей ряда восточных провинций ещё Селевкидским царством, претендовавшим на азиатские завоевания Александра. В области Северо-восточного Ирана и современной Южной Туркмении, именуемой Парфиена, примерно в 238 году до н.э. власть захватил некий Аршак, видимо, отложившийся наместник (сатрап) этой провинции. Его опорой были местные воинственные иранские кочевые племена — «парны», а сам он, по свидетельству римского историка Юстина, «человек неизвестного происхождения, но большой доблести»{121}. По его имени получила наименование вся династия царей — Аршакиды. При его потомке Митридате I (171–138 гг. до н.э.), человеке явно также высокой доблести и таланта, Парфия превратилась в великую державу того времени, границы которой простирались от Инда до Евфрата. Победы его самого и его сына Фраата II (138–128/7 гг. до н.э.) над последними Селевкидами во многом способствовали становлению и укреплению независимого Иудейского царства, также воевавшего с царством Селевкидов. Окончательно упрочил величие Парфянской державы Митридат II (123–88 гг. до н.э.), который первым на своих монетах именуется «Царь царей». При нем была подчинена и Великая Армения. Он же первый в 92 году до н.э. направил посольство в Рим к Сулле, как бы уведомляя о рождении великой державы. С тех пор начинается вековое соперничество этих держав, и, естественно, каждый из покоренных одной из империй народов рассчитывал на помощь империи-соперника. Далее увидим, как это нашло отражение и в судьбе Ирода.

Однако прежде чем перейти к этим событиям, надо рассказать о том, что собой представляла Парфия в то время. К сожалению, сведений о ней сохранилось немного, главным образом, в сочинениях греческих и римских писателей, которые, правда, существенно дополнили материалы археологических раскопок. Определённо известно, что Аршакиды утверждали, что они законные преемники прежнего великого царства Ахеменидов, завоёванного Александром Македонским. Не только, как было сказано ранее, были возрождены ахеменидский титул правителя — «царь царей» и другие пышные звания знати и сановников придворной бюрократии, но был также восстановлен весь сложный ритуал царского дворца.

Однако высшая знать продолжала играть огромную роль в управлении государством и даже при выборе нового царя. Более того, Парфянская держава, по описаниям римских источников, состояла из вассально зависимых от верховной власти царств, отдельных наместничеств — «сатрапий» и даже сохранивших былую автономию больших эллинистических городов, например, Селевкии. Такая система была достаточно сильна при великих царях, но, несомненно, при ней государству постоянно угрожали кризисы и внутренние смуты.

Похожая ситуация была и в сфере культуры и религии. При Аршакидах наряду с местным диалектом персидского языка, греческий продолжал служить одним из письменных языков. Поразительно то, что потомки вождей степняков не только не разрушили эллинистическую культуру, но сами стали со временем её поклонниками и, в частности, превратились в завзятых театралов. Парфянская аристократия прекрасно понимала и ценила греческую драму, и даже в далёкой Нисе (недалеко от Ашхабада) были раскопаны остатки театров античного типа. Мрачной иллюстрацией любви к театральным зрелищам даже при царском дворе может служить следующий эпизод, приведенный Плутархом. После сокрушительного разгрома римского войска в битве Каррах (53 г. до н. э), голова римского полководца Красса показывалась при декламации того отрывка из драмы Эврипида «Вакханки», где речь идёт о голове убитого царя Пенфея, восставшего против бога Диониса. Парфянский царь, «не чуждый греческой речи и литератур», и парфянская знать с восторгом приветствовали артиста-декламатора, которого царь затем щедро наградил за прекрасное представление{122}. Однако в Месопотамии большое влияние имели семитские языки, из которых самым распространённым был арамейский, послуживший основой и для парфянской письменности.

Парфянский царь считался призванным к своей миссии верховным божеством и даже сам почитался как божество. На монетах наряду с именем царя изображался большой пылающий алтарь — символ традиционной религии Ирана, зороастризма, и парящий над ним крылатый бог иранского пантеона — Ахура Мазда. Жрецы этого культа — маги — являлись, подобно левитам в иудаизме, наследственной кастой. Вместе с тем в Парфянском царстве существовала широкая веротерпимость. Каждая община пользовалась самоуправлением и подчинялась своим духовным вождям. В этом отношении особенно благоприятно было положение многочисленной еврейской общины в Месопотамии. В частности, в самой Селевкии проживали десятки тысяч иудеев, и Парфянская держава, как и последующая Сасанидская Персия, даже могла стать местом появления самого Мессии. Эти надежды такими словами выразил талмудический мудрец рабби Шимон бар Иохаи (II в. н. э): «Как увидишь персидского коня, привязанного у гробов Страны Израиля, приготовься к приходу “Царя Мессии”»{123}. Позднее Ирод, став царём, активно приглашал иудеев из Вавилонии, как учёных мудрецов, так и простых крестьян, воинов и ремесленников.

Естественно, что римляне, много воевавшие с единственной независимой от них державой за Евфратом, больше всего сохранили воспоминаний о парфянской армии. Она отличалась тем, что главной ударной силой у парфян была кавалерия. Этот род войск подразделялся на лёгкую, вооружённую дальнобойными луками, и тяжелую кавалерию — «клибанариев», вооруженных тяжелыми копьями, а также «катафрактариев» с луками. Всадники тяжёлой кавалерии были, подобно средневековым рыцарям, хорошо защищены бронёй. Кавалерийский характер парфянского войска, безусловно, отражал прежнее кочевническое прошлое парфян. Отразилась оно и на их одежде, состоявшей, в частности, из широких шаровар, заправленных в сапоги. О том впечатлении, которое в начале парфянская кавалерия производила даже на испытанных в боях римлян, свидетельствует Плутарх в рассказе о битве при Каррах, где римские солдаты «передавали (вести), как водится, в преувеличенном виде, уверяя, будто от преследующих парфян убежать невозможно, сами же они в бегстве неуловимы, будто их диковинные стрелы невидимы в полёте и раньше, чем заметишь стрелка, пронзают насквозь всё, что ни попадается на пути, а вооружение закованных в броню всадников такой работы, что копья их всё пробивают, а панцири выдерживают любой удар»{124}.

После поражения Красса граница между этими великими державами древности фактически замерла по реке Евфрат, но, конечно, ненадолго. Начавшаяся гражданская война предоставила парфянам отличные возможности для экспансии на Запад. Как это всегда бывает, внутренний враг казался опасней внешнего.

Тот же Кассий, который, будучи одним из первых помощников (квестором) в армии Красса, с величайшим трудом спас остатки римской армии после поражения при Каррах, является характерным примером. Собирая силы для похода против Антония и Октавиана, он предложил союз своим бывшим врагам. Есть сведения, что в сражении при Филиппах на стороне республиканцев сражались отряды парфянской кавалерии. После поражения сторонников республики этот союз принял более откровенную форму. Когда в 40 году до н.э. парфянские войска перешли Евфрат и двинулись на запад, этот поход возглавили сын и соправитель парфянского царя Пакор, а также посланец Кассия к персидскому царю римлянин Лабиен. Более того, именно последний убедил парфян воспользоваться благоприятным моментом. В своём рвении Лабиен дошёл до того, что даже выпустил динарий, причём на одной из сторон монеты (аверсе) был вычеканен его портрет, окружённый надписью «Q. LABIENUS. PARTHICUS. IMP». («Император Лабиен Парфянин»), а на обратной стороне был изображён парфянский конь, к седлу которого был прикреплён колчан. Изображение коня и колчана символизировало главную ударную мощь парфянской армии — конных лучников.