Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

• Название: Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03734-3

Книга посвящена жизни и деятельности генерал-майора Михаила Гордеевича Дроздовского (1881–1919). В книге детально представлен сложный процесс образования российского офицерства, его боевого крещения во время Японской войны и на фронтах Первой мировой войны. Автором подробно описан развал Румынского фронта в 1917 — начале 191 о г. и действия М. Г. Дроздовского по восстановлению первых боеспособных частей Белой армии, а также воссозданию ее духа. Дроздовскому пришлось недолго повоевать: раненый, он умер 1 января 1919 г. Но эти и последующие акции позволили Белому воинству достойно завершить трехлетнюю Гражданскую войну и уйти в изгнание с гордо поднятой головой. «Слава побежденным!» — такими словами заканчивается один из фрагментов книги белогвардейских воспоминаний.

Книга снабжена обширными и впервые публикуемыми приложениями и входит в издаваемую издательством «Центрполиграф» книжную серию под общим названием «Россия забытая и неизвестная».

Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Население Мариуполя и наших деревень большевистского типа, масса против нас, сказываются фабрики…

Интеллигенция, конечно, за, но ее мало“.

Утром 16 апреля дежурный по штабу доложил командиру бригады по поводу револьверных выстрелов, которые прозвучали на рассвете на окраине деревни, в небольшой рощице у ручья:

— Михаил Гордеевич, в шесть утра в бригаде состоялась дуэль чести на личном офицерском оружии, на револьверах. Дистанция — двадцать пять шагов, до трех выстрелов каждому.

— Кто стрелялся?

— От пехоты — подпоручик Белевский, от кавалерии — корнет Петров.

— Почему стрелялись? Ссора была?

— Точно так. Пехотный офицер в пьяном виде дал пощечину кавалеристу. Ссору сразу же прекратили.

— Кто-то убит из них?

— Виновник ссоры, подпоручик Белевский. Третьим выстрелом Не повезло ему. Но тут есть дуэльная странность, позволю заметить.

— Какая такая странность дуэлянтов?

— Оскорбитель, он же убитый, сам требовал наиболее суровых условий дуэли. Но секунданты оба были против этого.

— Так, ясно с ними. Корнета Петрова — под арест, с отнятием личного оружия. Ротного и эскадронного их командиров — ко мне для разговора. Добровольцы должны гибнуть в бою, а не по пьяной ссоре…

Случай с дуэлью Дроздовский провел пристрастно. Речь зашла было даже о лишении корнета Петрова фронтовой орденской награды — Святой Анны с мечами и бантом. Но за него горой встали командиры конного дивизиона и даже начальник бригадного штаба. Михаилу Гордеевичу пришлось уступить. Дисциплинарный приказ по отряду о дуэли с гибелью офицера так и не состоялся.

Дроздовский провел короткое совещание со своим штабом. Разговор велся за закрытыми дверями, как говорится, „с грифом секретности“. Разговор шел о важном.

— Господа, бригада вошла в зону боевых действий наших и красных. Мы уже на земле Войска Донского. Впереди Таганрог и Ростов. По карте они почти рядышком. Но у нас нет полноты картины о том, что происходит ни впереди нас, ни кругом нас. Нужна разведка, как на фронте. Ваши мнения, господа?

По старшинству слово взял бригадный начальник штаба полковник Войналович:

— Михаил Гордеевич, ротмистр Болотовский со своей особой командой конных разведчиков уже предпринял, на мой взгляд, удачные шаги. Результат есть.

— Что предпринял Болотовский?

— Вчера его разведчики под видом местных жителей прочесали Мариуполь. И нашли в нем то, что нам сегодня как раз надо.

— Агента в городе? Платного?

— Разумеется, платного. Но какого?! Они наняли одного мерзавца из местного совета — большевики ему не платили денег. Поэтому он перешел к нам за двойную плату и наградные. Но в зависимости от ценности информации.

— Что еще ему от нас обещалось?

— Кроме денег, еще и пулю. За обман, ложность информации и двойную игру. Думаю, что свой за большевиками следить будет прочно. Связника ему уже дали.

— Это хорошо, по всем правилам контрразведки. Но нам, Михаил Кузьмич, нужна еще и чисто фронтовая разведка. Есть у кого дельные на сей счет предложения? Болотовский, хочешь высказаться?

— Да, Михаил Гордеевич. Разведывательные дозоры мы рассылаем ежедневно. Добавить к ним с переодеванием мужчин-разведчиков сложно и опасно. Новый человек в селе всегда заметен одним своим видом Да и офицеру трудно изображать из себя крестьянина средней руки или торговца-разносчика.

— Согласен с тобой. А что ты нам предложить хочешь?

— Посылать в разведку наших женщин, как это делают красные. Думаю, что здесь мы можем их переиграть по результатам. У нас в отряде отважных умниц хоть отбавляй.

— Знаю. Согласен. Сегодня же представь свои соображения. Но не на бумаге, только устно. И конкретно: кого, куда, с каким заданием..

В тот же день, под вечер, Дроздовский сделал в своем „Дневнике“ такую запись:

„Привлекаем для разведки женщин. Одна пошла из наших сестер, другая, имея Георгия 2-й степени (солдатский Георгиевский крест. — А. Ш.), старшая унтер-офицерка. Когда переодевалась в женское, так мало похожа на женщину, говорить привыкла басом и ругается, как ломовик“.

Решив дать добровольцам отдохнуть в Косоротовке и Троицком, то есть на самой границе Области Войска Донского, и не спешить в ближайшую казачью станицу Новониколаевку, Дроздовский оказался прав. Утром из станицы прискакал казак с устным донесением о прошедшем дне:

— Ваше благородие, у нас пока все благополучно. К станице попытался подойти отряд большевиков, больше пеший, сотни в две людей. Обоз был при нем.

— Отогнали красных от станицы?

— Зачем отогнали? Мы их побили в балке из засады, когда они ручей и болотину переходили. Часть ушла. Трофеи взяли хорошие.

— Что именно?

— Винтовки. Патронов мало. На повозках оказалось полторы сотни легких снарядов и еще кое-какая мелочь. Ее казаки уже разобрали. Куда везли снаряды — мне не сказано.

— Передай станичному атаману мою благодарность за успешный бой. Бригада выступает к вам в Новониколаевку. Снаряды возьмем к своим пушкам, а вам в награду дадим пятьдесят французских винтовок. Называются „гра“. И много патронов к ним.

— Ваше благородие, когда вас ждать-то станишникам?

— Завтра выступаем…

Весь день ушел на то, чтобы отрядным интендантам обзавестись бензином для бронеавтомобиля „Верный“ и легковой машины бригадного начальства. Запас этот возился неприкасаемый. В Мариуполе удалось купить-добыть разными путями пудов двадцать. Михаил Гордеевич был признателен за такое дело своим тыловикам: броневик капитана Нилова не раз выручал добровольцев в непростых ситуациях и в бою был эффективнее любого отрядного орудийного расчета.

Если за все время пути после переправы через Днестр к дроздовцам пристало более двухсот человек, то в первой же казачьей станице под отрядный Андреевский флаг встали многие местные казаки. Так в бригаде появилась первая конная сотня донцов под командованием есаула Фролова, Сражались они выше всяких похвал.

Дроздовский, словно повторяя то, что уже делали на Кубани первопоходцы-корниловцы, поставил в строй около трехсот человек пленных, сформировав из них четвертую роту единственного полка своей бригады — Офицерского стрелкового. Полк же был силой в батальон пехоты. Новопризванные добровольцы показали себя в течение всего похода с самой лучшей стороны, и в дальнейших событиях некоторые из них заслужили офицерские погоны прапорщиков и подпоручиков.

К слову сказать, походные трудности закалили белых добровольцев, дали им выносливость и волю. По пути шел вполне естественный процесс отсеивания „неустойчивого элемента“. Здесь показателен такой факт: отряд по разным причинам за время похода покинуло всего двенадцать (!) офицеров.

Спайке добровольцев во время походных невзгод способствовал сам Дроздовский — собственным отношением к тем же трудностям пути в тысячу двести верст. То есть в этом он старался ни чем не отличаться от своих бойцов, никогда не ставя себя в некое привилегированное положение в походе. Об этом знали все в бригаде, имея возможность лицезреть своего командира каждодневно.

В белоэмигрантских мемуарах „дрозда“ А. В. Туркула описан такой эпизод, который как нельзя лучше характеризует личность Дроздовского в те походные дни:

„Припоминаю один ненастный серый день на походе, когда несло мартовский снег. Дымилась темная мокрая степь, дымились люди и кони, колыхавшиеся в тумане, как привидения. Уныло чавкала под ногами холодная грязь. Я и капитан Андриевский устроились на подводе под моей буркой. Снег стал мельче, колючее; сильно похолодало, и бурка затвердела Поднялась пурга.

Из тумана на нашу подводу нашло высокое привидение. Это был Дроздовский верхом, в своей легкой солдатской шинелишке, побелевший от снега Его окутанный паром конь чихал. Видно было, как устал Дроздовский, как он прозяб, но для примера он все же оставался в седле.

Мы предложили ему немного обогреться у нас под буркой. Неожиданно Дроздовский согласился. Сено под нами было теплое и сухое. Мы быстро нагребли ему сена, он лег между нами, вздохнул и закрыл глаза Мы накрыли командира буркой и еще стали своими спинами согревать его от злющего ветра Под мерное качание подводы Дроздовский заснул.

Глухо носилась пурга Мы с Андриевским побелели от снега, нас заметало, но мы лежали не шелохнувшись.

Дроздовский спал совершенно тихо, его дыхания, как у ребенка, не было слышно. Он отдыхал. Так он проспал часа четыре, а когда пробудился, был очень смущен, что заснул на подводе..“

…17 апреля в восемь часов добровольческая бригада выступила на станицу Новониколаевку. Белые шли туда с плохо скрытым волнением: вот он, желанный Дон. Позади остались почти тысяча двести верст трудного пути, да еще с рядом серьезных боев. Но как встретит добровольцев донское казачество? Приняло ли оно идеи Белого дела? Как идет Гражданская война на берегах Тихого Дона?