Виктор Дубровский - Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)

• Название: Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)
• Автор: Виктор Дубровский
• Жанр: Альтернативная история

Попаданство. Три молодых парня берут с собой собаку и отправляются на охоту. Вместо охоты попадают сами знаете куда…

---

— Будем считать это высшим сортом. Ориентиром, иначе говоря, — сообщил Саня женщинам, — и вообще, с сегодняшнего дня вводим входной контроль. Если купчина привезёт ерунду — вернуть ему взад, пусть его жена из такого ткёт.

— Ничего, — сообщил он Анне, — это последний раз так. Не досмотрели.

Саня удалился опять читать умные книжки. Конечно же, в книжках написано не все. Никакая литература не заменит практики, и теперь многое Сашке придётся определять экспериментальным путём. Но всё равно, генеральная линия вырисовалась. Ещё день-два, и он нарисует производственную диаграмму, наконец-то ту, с которой и надо было всё начинать.

Он, что называется, «просёк фишку».

Глава 15

Январь — февраль 1726. Константин Берёзов, гуляет по городу цугом. Романов удивляет всех. Победа разума не только над сарсапариллой, но и над здравым смыслом. Ярослав, Явный Могол Внутреннего Храма, внушает. Мыш всех удивляет втройне.

«Но вместо плода и действа в Москве у мануфактуре бывши, Бурновиль близь года гулял по городу цугом и только возмущал мастеровыми людьми и заказывал (запрещал) французам русских учеников учить и самим по данному им регламенту работать; да он-же бунтовал знатно хотя всю мануфактуру остановить: купленные во Франции к вышеозначенному делу ремензы (ремизки) и ниченки (нитчёнки), без которых никаких парчей делать не можно, незнамо куда девал, хотя оные в его щете… компанейщикам в поданных книгах имянно были написаны в покупке из их денег.

И мы усмотря то его непотребство и напомня прежде от него учиненные нам вышеозначенные убытки, разсудили за благо и велели, выдав ему на Москве жалованье, которое надлежало, хотя он того и не заслужил, отпустить сюда, а здесь дали ему паспорт для проезду до отечества его».

Цитируется по книге Лаппо-Данилевского.

«Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему».

(Экклезиаст)

— Прекрасные времена, прекрасный город! — восклицал Костя, лёжа на кровати.

Мыш в это время на столе чистил и смазывал винтовку, а Слава пришивал пуговицу к камзолу.

— Я бы за полгода, при таких райских условиях, стал бы лучшим другом всей русской аристократии, разбогател бы и не мучился. Славка, вот скажи мне, на кой ляд мы вообще с этими заводами закружились? Тут же, в столице, рай земной и все условия для работы. Честному предпринимателю, вроде меня, развернуться — раз плюнуть.

Слава зыркнул на него недобро, но Костя продолжал:

— Прикинь, во дворец к императрице зайти — никаких проблем. Главное — нужная одежда и морда кирпичом. Потом оказать пару-тройку мелких услуг — и мы в дамках! А придворные? Это же край непуганых идиотов. Все заняты своими мелкими проблемами, по сторонам не смотрят, что хошь бери — не хочу. Вот, к примеру, бывший граф Ракоци…

— Костя, — едва скрывая раздражение, ответил Ярослав, — не ты ли первый за Генеральную Линию голосовал?

Его больше всего возмущало то, что никогда не поймёшь, что Костя говорит всерьёз, а что — его дурацкие шутки. И где, в конце концов, кончаются его шутки, которые потом на поверку оказываются правдой.

— Ты зачем устроил этот цирк с конями? — спросил он Костю, — с золотом и с бесплатной раздачей карт?

— Поджёг муравейник. А то здесь скучно, просто болото какое-то. Застой, трясина и ряска. А так хоть какое-то развлечение. — Помолчал, а потом добавил уже серьёзно, — по двум причинам. Первая причина — дискредитировать Демидова. А во-вторых, нам, Слава, того золота сейчас не взять. Чтоб им пользоваться, надо выполнить четыре простых арифметических действия — доехать туда, накопать там, выбраться обратно, желательно живыми и вместе с золотом, и потом его продать. И при этом не попасться. Пока у нас нет на это ни сил, не возможностей.

— Ты хоть какие карты раздавал?

— Разные, в основном Колыму пропагандировал, — весело рассмеялся Костя, и тут же фальшиво пропел, — люди гибнут за металл, Сатана там правит бал! Туру-рум, ту-у-у-рурум! Те, которые поедут туда, нам протопчут тропинку. Главное, создать ажиотаж, запустить вирус золотой лихорадки, а потом уже и самим поучаствовать в мутной воде. Когда всех горячих, алчных и тупых перебьют, но, может, тракт в сторону будущего Магадана появится. Да и не очень-то оно нужно, то золото, его навалом в другом месте.

— Ни черта они не найдут, и я думаю, что они и с картой будут вокруг золота ходить и не замечать его, — ответил Ярослав.

— Это почему же? — привстал на кровати Костя, — я же им на блюдечке с золотой каёмочкой!

— Это нам, расиянам, тяжкое наследие европейской геологии. Про россыпное золото почти никто не знает. Ищут поэтому только рудное. По тому же миасскому золоту пешком ходили, пока не обнаружили чисто случайно, и только в 1797 году.

— А нам не один хрен? — спросил Костя, — наше дело совсем в другом состоит.

— И то верно, — ответил Ярослав.

— Вообще-то у меня первая мысля была припасть к ногам императрицы, преподнести русское золото, вместе с картой, и получить дворянство. За такое точно дворянство дала бы, если б в настроении была.

— Без волосатой лапы ничё ты не получишь. Обвинят в краже у уважаемых людей, и на дыбу. Демидов-то Никита сначала просил у Петра, потом Акинфий просил, и сколько он на лапу всем давал, счёту не поддаётся. И Баташевы хлопотали, да только к концу жизни и получили. Так что побудем пока так. У нас столько денег нет, всем давать.

— Поломается кровать, — одобрил его Костя, — как, кстати о баранах, твои дела с документами?

— По-всякому. Но контора пишет, шуршит, Брюс не даёт застояться. Он рядом живёт, семьи нет, так отрывается на подчинённых. И в бинокль смотрит, — хихикнул Слава, — только его окна на восток выходят, Европу нифига не видать.

— А Григорич где?

— К Апраксину поехал. Вызвали его нарочным в Адмиралтейство.

— Похоже, наши дела худо-бедно идут. Ладно, я схожу, проветрюсь, навещу нашего друга библиотекаря. Похмелье заодно растрясу.

— Ты как с ним разговаривать собираешься? Ты что, уже шпрехаешь, что ли?

— Не-а. У меня приятель есть, он толмачом за поллитру поработает.

Слава не удивился. У Кости в любом месте, стоит им только на день задержаться, непременно образовывались кореша, дружбаны и прочие подозрительные ребята в неимоверном количестве, причём не всегда из благопристойных семей.

Костя вернулся часа через три, в компании с молодым человеком. Одет был тот в какой-то мундир, Слава плохо разбирался в нынешней амуниции. От ребят за версту разило перегаром, но удальцы были возбуждены, веселы и бодры. Костя в руках держал кувшин с какой-то жидкостью.

— Тяжёлый случай, Слава, я бы даже сказал, безнадёжный. Клиника, в чистом виде. Кстати, познакомьтесь, это Яков, иногда бывает грозен, — и весело рассмеялся, — а это Ярослав Ханссен, обрусевший викинг. Смирный. Гы-гы-гы…

— Чего это вы такие весёлые?

— Мы не весёлые, мы злые. Этот сучий потрох, прикинь, продержал нас на улице, пока изволил писать ответ своему родственнику. Нам пришлось коротать время в соседнем шинке. Но ради поиска истины… не той, которая в вине, а истины высшего порядка… Э-э-э… в общем, ну её на хрен.

Костя взял нож и безо всяких церемоний вскрыл письмо от Шумахера Шумахеру.

— Яша, напряги остатки мозгов, прочитай нам депешу. На вот тебе, для сугреву. Мыш, дай стаканы.

Костя разлил из кувшина красное вино.

— Говорят, портвейн. Но по мне — так больше похоже на домашнее вино. Но дерут, как за портвейн. Ну, чтоб не в последний раз!

Выпили, занюхали калачом. Слава едва пригубил, Мышу не было положено по возрасту.

— Константин, ты уверен, что не будет бесчестным читать это письмо? — спросил Яков.

— Уверен. У меня есть подозрение, что господин библиотекарь — мошенник и враг России. И сейчас мы либо развеем его, или мы получим подтверждение.

— Хорошо. Я тебе верю. Ну тут написано вот что. Здравствуй, мой мальчик!

— Всякую муть пропускай, — сказал Костя, — давай по сути.

— Вот пишет, чтобы деньги вернул. Потом вот что: мне кажется, что тебя обманули эти русские. Я тебе сразу говорю, что никакой инвенциум не может быть придуман в этой варварской стране. Русские к этому неспособны без руководства высшими нациями, к коим, несомненно, относится и германская.

Яков от этих слов аж поперхнулся.

— Как же так-то, а? Нешто мы звери дикие? — растерянно спросил он.

— Ты читай, читай. Ещё, мне сдаётся, и не такое увидишь.

— Но я, мой мальчик, видел много разных механизмов, читал много книг, и скажу прямо — челнок не может летать. Если бы он мог это делать, то немецкие учёные давно бы уже построили такой механизм. А что, челнок разве может летать? — недоумённо спросил Яков.