Виктор Дубровский - Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)

• Название: Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)
• Автор: Виктор Дубровский
• Жанр: Альтернативная история

Попаданство. Три молодых парня берут с собой собаку и отправляются на охоту. Вместо охоты попадают сами знаете куда…

---

— Так, всё, хорош, — остановил он Анну с Глафирой, — я всё понял. Так дальше жить нельзя. Десять месяцев — это перебор. Надо всё менять. В корне менять. Определимся, кто виноват и что делать, и сразу всё поменяем.

Похмелье выветрилось, и Саня был готов жить и действовать. Он отправился в свою секретную биндюжку, включил ноутбук и принялся за работу.

В это же примерно время отец Онуфрий завернул в тряпицу рукопись Стефана Яворского, которую ему привезли тайно, и спрятал её под тощий матрас. Списки писем Феофана Прокоповича уложил на полку. Никакой ясности от чтения этих текстов в голове не появилось. И тот прав, и другой прав. И оба неправы. Истина должна быть где-то посредине. Сашкины речи возбуждали в нём странные мысли, а прочитанные книги ответов на них не давали. Их также не было ни в Святом Писании, ни в Житиях Святых. «Помилуй мя господи, грешного, вразуми неразумного раба своего», — бормотал брат келарь. Он задул свечу и пошёл стоять полунощницу.

Утром, с красными от недосыпа глазами, Сашка поднял Гейнца ни свет, ни заря, и сообщил ему:

— Вставай, естествоиспытатель хренов. Мне нужно новые подшипники и пружины. Вот чертежи и спецификации. Я в слободу поехал.

У Трофима он погрузился в привычную уже атмосферу, насыщенную плотной смесью запахов свежей стружки, скипидара и столярного клея. Благодаря Сашкиным заказам Трофимовская артель стала процветающим предприятием, и, несмотря на уход двух серьёзных подмастерьев, продолжала исправно выдавать продукцию. Трофиму пришлось, скрепя сердце, доверить часть работы ученикам, — Санин метод разделения труда тоже сыграл свою роль, — но он так и не перестал скрупулёзно отчитывать их за каждый промах. Также жиденьким ручейком шли заказы на станы версии 1.0, они распространялись по принципу «одна бабка сказала», но о нормальном продвижении продукта речи не шло. И не пошло бы, из-за слишком громкого стука челнока, который никак не удавалось уменьшить. Не помогали ни кожаные, ни войлочные демпферы. Опять же, стоимость. Не хотели простые крестьяне деньги отдавать. В итоге Трофимские стали делать только челночный узел, оставляя каркас, раму и все прочие причиндалы на усмотрение самого строителя. И только под заказ.

Саня покрутил в руках разные детали и завистливо вздохнул. Никак он не понимал, как без прецизионного сверлильно-пазовального центра с ЧПУ можно вырезать пазы такой точности, в которые без малейшего зазора вставала гребёнка батана производства Гейнца.

— Так, Трофим, — огорошил мастера Саня, — те два стана, что сейчас в работе, пока надо отставить в сторону, потом доделаем. У нас смена приоритетов.

Мастер непонимающе уставился на Шубина.

— Приоритет — это важность дела, — пояснил Саня, — станы покаместь подождут. Хвосты подбирать будем. Вот, я чертежи принёс, надо бы сделать несколько деталей, сейчас поясню.

Достал из сумки новые эскизы, стал объяснять.

— Вот это — складная вороба, а к ней впридачу — моталки. Но самое главное и срочное — это вот эта вот штуковина. Простая, но у неё много-много колёсиков. Это, значицца, у нас будет мочилка и сушилка. Самое срочное дело, просто кровь из носу. Обрати внимание вот на эти отжимные валики.

Трофим ничего не сказал, а бумагу отложил в сторону.

— Вот это — называется самопряха. Не так срочно, сразу за сушилкой.

И теперь Трофим хмыкнул:

— И что, вот так сама и прядёт? Опять всякую блажь выдумываешь! Наши бабы и так, слава богу, сами прядут, безо всяких тама!

Эти песни Саня знал уже наизусть, и уже не бросался всем и каждому доказывать полезность его новаций. Вдобавок он уже убедился, что Трофим в штыки встречает всякое новшество сразу, без разбора. Но не было ни одного случая, чтобы он оставил без внимания хотя бы одно Сашкино замечание. А возражал исключительно для проверки твёрдости Сашкиных убеждений

— Не сама. Само ничего не делается, сколько раз тебе говорить? Нет в природе ни гуслей-самогудов, ни скатерти-самобранки. Ты, Трофим, сделай, пожалуйста, — хмыкнул он, — а я уже найду, как эту штуку к делу приставить.

— Вот гляди. Как бабы прядут, знаешь? — добавил он, — ну вот, катушка здесь делает два дела — она и есть, собственно, веретено, которое нить скручивает, и она же — катушка, на которую наматывается готовая нить. Чтобы пряжа наматывалась — для этого здесь стоит вот эта рогулька. Так и называется, рогулька. Вся эта красота приводится в действие подножкой, которую пряха качает ногой, и через вот этот коленчатый вал. Ну дальше понятно, посредством ремня колесо крутит и веретено и рогульку. Вот деталировка. Коленвал и крючки на рогульку Вакула сделает, подшипники на шатун и колесо я привезу, а остальное уже вы.

Потом начался торг — во что Саше обойдётся это строительство. Трофима на кривой козе не объедешь, пришлось отдать в мастерскую три воза лесу.

— Ошкуривай и клади сушиться, — добавил Саня в заключение.

— А дуб есть? — спросил Трофим.

— Ты что, меня под монастырь хочешь подвести? Нет дуба! — громко ответил Саня.

Потом оглянулся, чтобы никого рядом не было, и добавил вполголоса:

— Среди еловых спрятаны дубовые, их сразу увидишь.

Это сразу снизило накал страстей, но всё равно до хрипоты торговались, пока, наконец, не решили вопрос полюбовно.

— А, кстати, чуть не забыл. Ульи готовы?

— Ульи? А-а-а-а, ульи! — вспомнил Трофим. — Мальцов поставил, ничего там сложного нет. Скоро будут. Не переживай. К весне аккурат и поспеют.

Саше приходилось расхлёбывать ещё и всякие пожелания своих друзей. Славка заказал, срочно, к весне, хоть какую-нибудь сеялку. Костя заказал пять ульев, хорошо, хоть эскизы накидал, и всё это, конечно же, доверили строить Трофиму, а толкачом работать Саньке.

— Они там по столицам гуляют. По Невскому проспекту прогуливаются, а тут сидишь, как сыч, света белого не видишь, — бурчал про себя Шубин, хотя понимал умом, что на тот Невский ему пока спешить не стоит. Без парней он чувствовал себя неуютно.

Сашке сегодня вообще-то ещё нужно было к печнику, потом к кожемякам, потом к шорнику и ещё много-много дел. Неплохо бы ещё навестить шерстобитню, поговорить с папашей того мальца-инноватора, который сделал первые валенки. Папаша как-то — и ведь не подумаешь с первого раза на такого тугодума, — очень быстро сообразил, что его сынок заработал рубль с гривенником практически на ровном месте. Взгрел сынка, чтобы тот не лез поперёд батьки в пекло, и взял дело в свои натруженные руки. Качество, конечно же, сразу стало иное, но и цену мироед держал прежнюю — рубль, да и делали только под заказ. Это Саню нервировало, не должен кусок войлока стоить таких денег, и это тоже надо было разрулить. Для начала — поторговаться. Не выйдет — растиражировать идею другим.

На производство кирпича профессионалами Сашка уже посмотрел осенью. Тот же перфекционизм, что и у Трифона. Две трети продукции из печей шло в отвал, а из оставшейся трети мастер выбирал кирпичи поштучно, осматривал со всех сторон, постукивал, прислушивался и лишь после этого отдавал на стройку. Это всё Сашке нравилось, потому что для печек ему не нужен был кирпич со знаком качества, и он отбросы скупал за треть цены. Мастер поначалу даже разговаривать не хотел, насчёт пустить в дело брак, но Сашка его уломал. И сосватал печника, видимо, в глубине души — поэта, ибо у него получались не печи, а поэмы. Пусть и не изразцовые, как в монастыре, но для сельской местности были в самый раз. Теперь надо было сосватать его ещё раз — кое-что переделать, в свете новой технологической концепции.

На все эти перемещения у Сашки ушёл весь день. Не выспавшийся, голодный, он возвращался в Романово, но ощущение того, что дело двигается, не давало ему грустить. А ещё у Анны Ефимовны появилась новая дворовая девка, взамен ушедшей на производство Глашки. Очень интересная девка, думал Саня, и муж у неё — бывший Глашкин. Это было подозрительно, но мысль никак не приобретала законченную форму.

— Пойдём, Аня, смотреть, из чего мы ткём, где собака зарыта, — сказал Саня, когда вернулся домой.

Пряжа шла самого разного калибра и качества, Калашников, судя по всему, гнал всё подряд, надеясь на барыш. «Ничего, — решил Саня, — это мы ему ещё припомним». Пробормотал, «из конины не сделаешь бифштекс». Тем не менее, — уж нельзя других-то дурней себя считать, — Анна с Глашкой уже рассортировали пряжу по сортам. Пока на два, а вообще, полагалось на пять. Пределом тонкости, которого достигали очень редкие пряхи, считался мот-девятерник, то есть 1080 нитей, который можно протащить через необручальное серебряное кольцо.

— Будем считать это высшим сортом. Ориентиром, иначе говоря, — сообщил Саня женщинам, — и вообще, с сегодняшнего дня вводим входной контроль. Если купчина привезёт ерунду — вернуть ему взад, пусть его жена из такого ткёт.