Светлана Тулина - Воображала

• Название: Воображала
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Научная Фантастика

---

Сейчас они светлые. Очень светлые, но не прозрачные. Словно поверхность ртутного озера, тяжелая, вечно подвижная, по-хамелеоновски меняющая окраску и не позволяющая заглянуть в глубину.

— Зачем? — спрашивает Воображала, продолжая улыбаться.

Звонит телефон. Резкая пронзительная трель.

Смена кадра

Секундная пауза — и трель повторяется. Черный телефонный аппарат крупным планом. В кадре появляется крупная мужская рука, снимает трубку. Незнакомый мужской голос произносит устало:

— Дежурный по отделению слушает… Да… А, ну да… Нет, не обязательно, спасибо, что сразу позвонили… Да, конечно, следует официально оформить… В любое удобное вам… Да, конечно, всего доброго…

Камера разворачивается, показывая дежурную часть отделения милиции. Сидящий за столом аквариума лейтенант морщится, кладет трубку.

— Жарища! — говорит полный мужчина с подтяжками поверх голубой форменной рубашки. Он сидит на краю стола и обмахивается газетой. Это тот же номер газеты, что и скатанный Воображалой, с ее фотографией. — Если так пойдет и дальше… Что-нибудь дельное?

Он вопросительно поднимает брови, скашивает глаза на телефон и даже перестает обмахиваться газетой. Он похож на толстого ленивого кота, увидевшего мышь под самым носом. Лейтенант снова морщится, машет рукой:

— А, чушь. Конти звонил.

— Что мы ему — метеоры!? Три дня прошло!

— Да нет, в том-то и дело… Михалыч, ты его заявку оформлял?

— Ну, я…

— Радуйся — одним глухарем меньше. Отзывает он свое заявление. Говорит, позвонила ему его потеряшка откуда-то чуть ли не из-под Мурманска. Укатили с дружками… Ты же знаешь эту современную молодежь.

Михалыч вытягивает губы в беззвучном свисте:

— Ничего себе прогулочка!.. А он уверен, что это была именно она?

— Тебе что — больше всех надо? Нашлась — и слава богу! У тебя вон и без того с писаниной завал, шеф уже предупреждал…

— Так уверен он или нет?

— Н-ну… Говорит, что уверен. — лейтенант произносит это очень осторожно. Отпихивает телефон. Закуривает. Михалыч некоторое время смотрит на него, потом опять вытягивает губы в трубочку. Но на этот раз беззвучный свист гораздо длиннее.

— В конце концов, — говорит лейтенант, отводя глаза, — это больше не наше дело…

На лице Михалыча — сложная гамма чувств откормленного амбарного кота, упустившего мышь — угрызения совести борются с явным облегчением, а природная лень — с чувством профессионального долга. Наконец он вздыхает, смотрит на фото в газете, говорит раздраженно-заискивающе:

— Да уж… Молодежь сегодня… Вот мы в их годы…

Смена кадра

Крупным планом — фотография. Газета словно пожевана. Видно, что ее сначала скомкали, а потом аккуратно разгладили. Разъяренный голос Воображалы:

— Всякому терпению бывает предел!..

Камера быстро отодвигается, показывая кабинет Воображалы. Сама Воображала, кипя от бешенства, стоит у стола, сжимая в охапке кучу журналов:

— Я простила им этот идиотский костюмчик! Я стерпела Леди Вольт — ладно, пусть будет Леди Вольт! Я стерпела Метательницу Грома! Электрогерлу и Укротительницу Молний! Но это… Это уже чересчур! — она швыряет журналы на стол, — Электра!.. Черт возьми!.. Сравнить меня — МЕНЯ!!! — с этой древнегреческой психопаткой!!! — она бросает на груду бумаг яростный взгляд, те вспыхивают ярким бездымным пламенем, сгорая почти моментально. Воображала поднимает глаза (теперь она смотрит прямо в камеру). Говорит неожиданно спокойно:

— С этим пора кончать…

— Разрядилась? — спрашивает врач осторожно-насмешливо, — А то еще можешь спалить содержимое мусорной корзины.

Воображала хмыкает, дергает плечом.

— Ладно уж… — сгребает полусгоревший мусор, смущенно рассматривает испачканные пальцы. Смеется. С размаху прыгает в крутящееся кресло, забрасывает ноги на подлокотник, крутится, оттолкнувшись от стола носком мокасина. В ее голосе — явственные горделивые нотки:

— Вчера я добила вээмэшную кафедру. А они даже и не поняли, что в их базе кто-то поковырялся! И, заметь, — ни одной леталки… Кстати, с тебя мороженное — я все-таки поняла, как можно убрать ту хромосому у даунов… А знаешь, кто заявился сегодня с утра, пока ты благополучно дрых? Коллеги твои бывшие. Ну эти, из Академии. Хочешь посмеяться? Они просили меня уехать. Даже протекцию предлагали. Вплоть до вызова в Москву или Стокгольм. Не понимаю только — почему именно в Стокгольм?.. Даже денег предлагали… Дурачки!..

Она смеется почти нежно:

— Они до сих пор не понимают, что один город — это только начало. Я уже и сейчас потихоньку начинаю контролировать пару соседних областей… Ничего, тяну! Я тут медицинскую статистику просмотрела — это же просто ужас! Жизни не хватит… Впрочем, насчет жизни можно и поспорить… Жизнь-то — ее ведь и продлить можно, почему бы и нет? Как ты думаешь?

— Не зацикливайся, — в голосе врача энтузиазма несколько поменьше, чем снега в Зимбабве, — У нас и так на здравоохранение отведено по три с половиной дня каждую неделю.

— Кстати, о днях… Сегодня ведь вторник, да?

— Ну, вторник, — подтверждает врач неохотно, сквозь зубы. Энтузиазма в его голосе еще меньше.

Воображала разворачивается лицом к камере, тычет обвиняющим пальцем:

— Что ты затеял сегодня?!

Врач морщится, вздыхает покорно:

— Хорошо, пусть будет так…

— Что значит «Пусть будет»? Какая очередная пакость будет мною обнаружена?

— Не вали с больной головы на здоровую! — взрывается врач, — Ты что, забыла, КТО ты?! И если тебе так уж приспичило, чтобы я по вторникам устраивал тебе всякие неожиданные сюрпризы — не мне, знаешь ли сопротивляться!.. Но и не тебе меня обвинять!

Воображала не улыбается (ее настороженное лицо крупным планом).

— Ты кого-то ждешь. Кого? Ну!?

Врач явно хочет ответить что-то малопечатное, но не успевает — в дверь впархивает молодая девица с типичной внешностью секретарши (мини-юбка, жевательная резинка, макияж, полнейшая невозмутимость на фарфоровом личике):

— Там пришли двое из Кабинета Президента. Говорят — им назначено…

Воображала с интересом рассматривает врача, не обращая внимания на секретаршу. Говорит задумчиво:

— Знаешь, рассуждая о практическом применении прикладной телепатии, я все больше склоняюсь к мысли о просто-таки назревающей необходимости лично опробовать ее действие, невзирая на некоторый моральный протест…

Врач вздрагивает. Секретарша переводит на него равнодушный взгляд:

— Прикажете впустить или пусть подождут?

Воображала продолжает в упор смотреть на врача, который нервничает все больше и больше. Она явно играет в «страшного босса» — сидит в кресле, сгорбившись, забросив ногу на ногу и покачивая мокасином из стороны в сторону, смотрит исподлобья, выбивает ногтями ритмичную дробь по подлокотнику и нехорошо улыбается. Костюм на ней уже другой — безукоризненная бело-голубая тройка (пиджак на два тона темнее брюк с острыми стрелками, а жилет — на два тона темнее пиджака), оранжевая рубашка, манжеты которой на дюйм выступают из рукавов пиджака, и надвинутая на самые брови белоснежная шляпа типа «шериф». В свободной от постукивания руке она вертит судейский молоточек, описывая им полукруги, словно маятником. Огромная люстра, расположенная точно над головой врача, начинает вдруг мелко дрожать, позвякивая подвесками. Врач бросает на нее нервный взгляд, говорит с преувеличенной обидой:

— Ну и ладно!! Ну и пожалуйста! Я и вообще могу уйти!..

Делает быстрый шаг назад, одновременно разворачиваясь с почти неприличной торопливостью.

Дверь захлопывается у него перед самым носом — с разгона он налетает на нее всем телом, замирает на секунду, распластанный, с поднятыми руками и вывернутой вбок головой, словно цыпленок табака, потом обмякает, кулаки разжимаются, опускаются плечи. Глубоко вздохнув и засунув руки в карманы, он разворачивается на каблуках. На лице — смирившаяся обреченность.

— Так сказать им, чтобы обождали? — повторно спрашивает невозмутимая секретарша, с непоколебимым спокойствием наблюдаая эту сцену и продолжая жевать резинку.

Молоточек описывает полный круг и с оглушительным треском опускается на столешницу:

— Введите! — восторженно рявкает Воображала.

Двое появляются в светлом дверном проеме практически одновременно. Два абсолютно одинаковых черных силуэта (в кабинете окна полуприкрыты тяжелой темной шторой, а из приемной им в спины бьет ослепительный искусственный свет). На какой-то миг они выглядят пугающе безликими, нереальными, но вот равнодушная секретарша захлопывает за ними дверь и страшноватое впечатление исчезает, перед нами просто двое мужчин, совсем и не похожих друг на друга. На них добротные серые костюмы — тоже не слишком одинаковые, один из них со стрижкой ежиком и квадратной челюстью, другой — просто лысый, полный и улыбчивый.