Светлана Тулина - Воображала

• Название: Воображала
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Научная Фантастика

---

Фанни Альбертовна Тулина Воображала

Киноповесть Сначала кадр просто белый.

Потом камера отъезжает, белое пятно смещается, открывая кусок кирпичной стены, снова перекрывает экран, смещаясь в другую сторону. Камера продолжает отъезжать, и теперь видно, что пятно это — часть безупречно белой брючины.

Обладательницу белых брюк зовут Воображала, она сидит в проеме открытого окна — небрежно, боком, поставив на подоконник одну согнутую в колене ногу и чуть покачивая другой. Ей на вид лет двенадцать. Кроме белых брюк на ней голубовато-серые мокасины и темно-оранжевая футболка, на левом плече приколот голубой бант-эполет с оранжевой каемкой. У Воображалы густая шапка светло-рыжих волос, словно пронизанных солнечным светом, загорелое лицо с очень светлыми глазами неопределенно изменчивого цвета и ослепительная улыбка. Она качает ногой и грызет яблоко, улыбаясь и глядя вдаль и вниз. От улыбки на ее щеках играют ямочки.

Доев яблоко, она прицельно щурится с хитрой улыбочкой (левым краешком рта, чуть вытянув губы) и бросает огрызок.

Камера стремительно отъезжает и падает вниз, отслеживая его полет.

Окно, на котором сидит Воображала, расположено этаже на пятнадцатом очень накрученной высотки (большие блочные окна, террасы, плющ, голубые ели по бокам от зеркальных дверей фойе).

Огрызок падает точно в ведерко с мусором, ведерко звякает.

Камера немножко подает назад, показывая пожилого дворника в оранжевой униформе. Дворник смотрит на ведерко безо всякого удивления, потом переводит взгляд наверх. Снисходительно улыбается, качая головой. Похоже, к подобному он давно уже привык.

Смена кадра

Оранжевая футболка со спины, рыжая макушка, белые брюки туго обтягивают тощую верткую задницу. Шум улицы.

Воображала на скейте, она движется легко и быстро, почти танцуя, камера отстает, оранжевая футболка и белые брюки мелькают уже где-то совсем далеко, без сопротивления проскальзывая сквозь густую толпу, словно капелька ртути среди тяжеловесных и неповоротливых гаек. Камера следует за стремительной рыжей каплей, постепенно приближаясь, но догоняет лишь в каком-то дворе, у спортивной площадки. Воображала замедляет движение, чтобы посмотреть, как гоняют в дворовой футбол полдюжины мальчишек разного возраста.

Мяч, брошенный неудачно, летит в ее сторону, она ловит его одной рукой. Игроки оборачиваются, только что полные злого азарта лица их расцветают улыбками, несколько голосов орут восторженно, перебивая друг друга:

— Воображала!!!

— Привет, Воображала!!!

— Воображала, играть будешь?!

— Воображала, кажи класс!!..

Улыбка Воображалы становится самодовольно-снисходительной, она спрыгивает со скейта и «кажет класс».

Грязный желто-серый мяч летает вокруг ее стремительного тела, словно привязанный, она играет с ним руками, ногами, головой, грудью, корпусом, за спиной, не глядя, она бросает его, не целясь, и ловит, не замечая, и под конец посылает в единственную на площадке баскетбольную корзину сложным тройным рикошетом.

Смеется, вытирает ладони о белые брюки, прыгает на скейт.

Мальчишки на площадке с завистливым восхищением смотрят ей вслед.

Они все, как один, пыльные и грязные, мяч тоже грязный, но на белоснежных брючках и яркой футболке Воображалы не осталось ни пятнышка.

Какой-то салажонок лет шести-семи в кепке и длинной растянутой майке спрашивает:

— А почему вы ее так обзываете?.. Она задавака, да?

Над ним смеются. Сосед натягивает кепку ему на нос.

— Сам ты… задавака! А она — Воображала, ясно?!

Смена кадра

Школьный коридор.

В коридоре, перед дверью одного из кабинетов — группа ребят, среди них Воображала. У всех, кроме нее, настроение явно не праздничное. Только на ней даже в темном мрачном коридоре сохраняется отпечаток какого-то другого освещения, словно кусочек летнего дня, солнечного и яркого, намертво прилип к ее рыжей шевелюре.

Худая девчонка рядом с Воображалой (вечно недовольное лицо, узкие вельветовые брючки в цветочек, темный блузончик с претензиями, обесцвеченная челка) смотрит на дверь без энтузиазма, скулит ноющим голосочком:

— Воображаю, как это больно…

Крупным планом — искренне недоумевающее лицо Воображалы:

— Зачем? Лучше вообразить, что это щекотно!

Из-за двери доносится сдавленное хихиканье.

Голос медсестры, недовольно:

— Следующий!

Смена кадра

Воображала натягивает оранжевую футболку.

Школьный спортзал, часть которого временно переоборудована под нужды плановой медкомиссии при помощи разнокалиберных столов и перегородок. За раздвинутой ширмой — шведская стенка, на полу маты, спортоборудование сдвинуто в угол.

За одним из столов что-то пишет медсестра. У другого стоит врач, смотрит на Воображалу хмуро и слегка озадаченно. Та улыбается и говорит скороговоркой:

— Спасибо-до-свиданья!

У нее это выходит одним словом.

Врач — дядька глубоко за сорок, явно переживающий кризис среднего возраста — лицо замотанное и остервенелое, в глазах тоска, лоб гармошой, и залысины уже вполне себе на этом лбу утвердились и торят дорогу к затылку. Улыбчивая и слишком радостная пациентка его раздражает, он смотрит ей вслед недовольно и почему-то растерянно. Хмурится. Вид у него неспокойный, словно он то ли никак не может поймать ускользающую мысль, то ли мучительно пытается что-то вспомнить.

Медсестра фыркает, говорит, продолжая писать:

— Дети сегодня какие-то ненормальные! Словно им не прививки делали, а пятки щекотали! Никакой серьезности. Впрочем, вокруг этой Конти всегда что-нибудь… Я не удивлюсь, если это она и сегодня…

— Конти? — у Врача взлетают брови. — Не может быть…

Он смотрит на захлопнувшуюся дверь, потом — на свой стол. На столе — открытый журнал регистрации. Крупным планом — имя и фамилия в последней графе.

Виктория Конти.

Врач говорит, но уже не так уверенно, словно пытаясь убедить сам себя:

— Этого просто не может быть…

Его голос перекрывает доносящийся с улицы смех.

Врач смотрит в окно. Во дворе играют дети, среди них мелькают белые брюки и оранжевая футболка.

Крупным планом — лицо Врача, сосредоточенное, нахмуренное, со сжатыми губами. Резкий взгляд из-под сдвинутых бровей прямо в камеру. Голос что-то решившего для себя человека:

— Дайте-ка мне ее карточку…

Ретроспекция

Салон движущейся легковой машины (камера на уровне лобового стекла). На улице пасмурно, дождь, по заднему стеклу бегут капли. За стеклом время от времени мелькают размытые неяркие огни города.

В салоне звучит тихая музыка, слева — плечо шофера в форме. На заднем сиденье — молодая, хорошо одетая женщина. Лет двадцать пять, не больше, светло-серый жакет, белый свитер, светлые волосы небрежно собраны назад, выбившаяся прядь все время падает на лицо, женщина постоянно отбрасывает ее привычным движением головы. Она красива, но устала и раздражена, курит длинную сигарету в светлом мундштуке — пальцы у нее тоже длинные и светлые.

Слева от нее, прямо за шофером, — девочка лет двух-трех. Стоит коленками на сиденье, обернувшись к заднему стеклу и положив локти на кожаную спинку. На ней светло-оранжевый комбинезончик-шорты и белые колготки. Волосы у нее такие же светлые, как и у сидящей рядом женщины, на макушке — крупный голубой бант с оранжевой каемкой в тон комбинезончику. Девочка тянется рукой к бегущей по стеклу капле. Проводит пальцем по стеклу, прослеживая ее короткую дорожку. Голос женщины — усталый, с ноткой раздражения:

— Сядь нормально, кому сказали? Горе ты мое…

Но в голосе нет той особой персонально направленной злости, с которой лучше не спорить, да и усталости в нем куда больше, чем раздражения — и потому девочка игнорирует этот голос, продолжая ловить прозрачных змеек.

Крупным планом — бегущие по стеклу капли. За ними — вечерний город, неясно и размыто, в быстром движении.

Смена кадра

Крупным планом — бегущие по стеклу капли. За ними — неясно и размыто — вечерний город. Но движения нет, это уже не стекло машины.

Камера отъезжает и показывает просторную комнату — мебель светлой полировки, светлый ковер, световые панели на потолке и светлых стенах, окна квадратные, полукруглый эркер. Мельком — журнальный столик у одного из окон, на нем ярким пламенем светятся лежащие алые гвоздички и стоит светло-коричневая ваза.

Камера скользит по обстановке, меняя фокус, и останавливается на стоящем у огромного зеркала мужчине в темно-сером плаще и черных брюках.

Камера показывает зеркало от окна, через столик (нерезко), мужчина со спины тоже сначала не в фокусе, резко — его отражение. Он высокий, черноволосый и кареглазый, с подвижным волевым лицом. Видно, что он знает, чего хочет от жизни, и привык добиваться желаемого всегда и во всем. Он вполне доволен своим внешним видом, своей работой, своей квартирой — да и жизнью своею в целом он тоже весьма доволен.