Чарльз Хьюмана - Инь-Ян. Китайское искусство любви

• Название: Инь-Ян. Китайское искусство любви
• Автор: Чарльз Хьюмана
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-232-01245-2

Впервые представлены сопровождаемые впечатляющим и незаурядным научным анализом переводы «запретных книг», в подробностях рассказа об искусстве любви соперничающих с Кама-сутрой. Повествование ведется с поэтичностью и простотой, присущими более утонченной цивилизации, столь притягательной своим тайным очарованием, которого мы вправе ожидать от создателей всемирно известных шедевров искусства.

Вряд ли кто-либо из интересующихся любовными отношениями между мужчиной и женщиной сможет пренебречь этой книгой.

---

Командующий Гао вначале повелел кастрировать монахов, сварить их гениталии и накормить ими монахинь. В свою очередь, согласно «Анекдотам ранней Тан», составленным неким Сюнь Фу, монахини, обладавшие большой грудью, должны были отрезать ее и сварить для тех монахов, которые избежали кастрации. Затем их подвергали следующим пыткам: «Светлые глаза» (мешочки с негашеной известью кладут на глаза жертве), «Разламывание пальцев» (между пальцами помещают палочки и стягивают руку крепкой веревкой), «Змеи с кипятком» (вокруг обнаженного тела обматывают мягкие металлические трубки в форме змей, а затем наливают в раскрытые «рты» этих змей кипящую воду). После пыток командующий Гао приказал вывезти выживших буддистов в узкое ущелье, где их освободили, после чего он велел своим конным телохранителям затоптать их насмерть. Ко времени кончины Гао его гарем состоял из пятисот наложниц, а коллекция всяких сексуальных приспособлений считалась выдающейся даже по тем временам.

Еще одним «евнухом-драконом» в правление Сюаньцзуна был Ван Фэйшэн. Первый министр Шан Гуаньи убедил его присоединиться к заговору с целью убрать императрицу, которую оба они ненавидели. Министр обратился к Вану потому, что тот пользовался большим уважением императора. Ван Фэйшэн заслужил благосклонность, когда его хозяин, пресытившийся прекрасными наложницами, потребовал отыскать самых безобразных и искалеченных женщин империи. Евнух послушно выполнил приказ, построил «Дворец желанных монстров» и населил его уродинами и калеками, карлицами и чудищами. Там была даже женщина с двумя головами, которые во время занятий любовью с императором одновременно отзывались на его страсть.

Поскольку Ван Фэйшэн был любимым слугой императора, Шан Гуаньи доверительно сообщил ему, что императрица занимается колдовством и поклоняется даосскому культу черной магии. Оставленная без внимания императрица, добавил он, произносила заклинания, чтобы вызвать у императора импотенцию. Когда евнух сообщил все это императору, тот призвал к себе первого министра и спросил его совета. Шан Гуаньи предложил отстранить императрицу от власти, пока она не успела причинить императору вред, но правитель, любивший свою жену, попросил вначале представить ему достаточные доказательства.

Тогда евнух Ван подобрал нескольких наложниц, которые поклялись дать показание о том, будто они видели, как императрица занимается черной магией. Кроме того, он подкупил нескольких даосских монахов (открыв им доступ в гарем), чтобы те подтвердили то же самое. К несчастью для Вана, один неподкупный монах сообщил императрице о заговоре против нее. Еще не успели собрать для императора все свидетельства, как она уже вполне убедила мужа в своей невиновности. Будучи сильной личностью, она настояла на том, чтобы ей позволили самолично наказать заговорщиков.

Все было сделано по закону: вначале Вана и Шана заставили подписать признания, которым предшествовали двухдневные пытки, затем их обезглавили, имения конфисковали, а их семьи отдали в рабство.

В основе китайской пытки лежал принцип соответствия преступления наказанию. Ворам обычно отрубали руки, скрывающимся от властей — перерезали подколенное сухожилие, а сама пытка, являясь физическим наказанием, была в то время призвана продемонстрировать жертве ошибочность его поступка. Публичный позор также был составной частью наказания, а в обществе, где особо важную роль играли статус человека и его «лицо», это было далеко не самым легким страданием для преступника. Примером пытки, направленной на то, чтобы и физически и психологически ущемить виновного, является ношение канги. Наказание это применялось к растратчикам, шулерам и несостоятельным должникам. Канга представляла собой тяжелую деревянную доску размером примерно метр на метр с дырой посередине, которую одевали на шею преступника и закрывали на замок. Его не сажали в тюрьму, но разрешали вернуться к обычной жизни либо заставляли часами стоять в таком положении на виду у всех. Канга весила килограммов сорок, и ее обычно носили от одного до трех месяцев, но поскольку виновный не мог самостоятельно есть и отправлять некоторые другие потребности, он вынужден был полностью полагаться на помощь окружающих.

Евнухов активно вовлекали в процесс пыток. Располагавшие властью имели право назначать их, а занимавшим более низкое положение тюремщикам, слугам, охранникам вменялось в обязанность применять пытки. Присущая им обида на общество способствовала тому, что поручения такого рода они исполняли с демонической страстью. Особенно это относилось к порке и битью, которые являлись наиболее популярными зрелищами. Закон предписывал, чтобы публичные порки проводились только по приговору верховного судьи, но придворные евнухи, а также тюремщики и мелкие чиновники устраивали подобные представления на рыночной площади, не испытывая особой боязни возмездия.

Обычно судебное заседание проходило так: участники сидели за столом, на котором лежала коробка с палочками, напоминающими карандаши. Обвиняемый вставал на колени перед столом, а члены суда выносили приговор, бросая на пол определенное количество палочек. Каждая из них означала пять ударов бамбуковой палкой. Палки были двух видов: одни полтора метра длиной и пять сантиметров толщиной, а другие — метр длиной и два-три сантиметра толщиной. Максимальное наказание — сто палок. Мужчин при этом раздевали совсем, с женщин снимали лишь верхнюю одежду. Чиновник, ведающий наказанием, умел сделать эту процедуру предельно болезненной, но он же мог брать от осужденного или его семьи взятки за то, чтобы наносить удары не так сильно; в этом случае от него требовалось лишь изобразить, что он бьет приговоренного со всего размаха.

Другая разновидность наказания посредством битья применялась к лодочникам и морякам. Вместо палки в этом случае применялась обтянутая кожей плашка в форме весла, а удары наносились по щекам. Это сопровождалось выкручиванием ушей с такой силой, что «хрящи впивались в мозг». Наказания, применяемые к голове или лицу преступника, считались кратчайшим способом распознать злые мысли.

В Китае существовало четыре традиционных способа смертной казни, исполнителями которой нередко оказывались евнухи. Самый длительный и ужасный метод убийства назывался «разрезанием на кусочки». Начинали этот процесс с макушки, затем наступал черед бровей, щек, носа, рук, груди, причем мастерство палача заключалось в том, чтобы куски мяса оставались висеть на теле. Когда пленник готов был уже потерять сознание, палач вонзал меч ему в живот, хватал за волосы и обезглавливал. Этот метод рекомендовался в том числе и для женщин, «осквернивших себя прелюбодеянием». Самым милосердным было простое отсечение головы двуручным мечом, но этот вид наказания считался и самым позорным, поскольку тело опускали в могилу без головы (ее обычно выставляли на всеобщее обозрение) либо клали голову в гроб отдельно. Это лишало жертву возможности пройти через обычный похоронный ритуал, что означало невозможность воссоединения со славными предками, поскольку тело не войдет в мир иной таким, каким оно пришло сюда. Наименее предосудительным способом смертной казни было удушение. Оно осуществлялось при помощи своего рода распятия жертвы на кресте, в середину которого продевалась веревка. Затем ее завязывали петлей на шее осужденного, после чего кто-либо, стоящий позади креста, тянул веревку вниз. Четвертый способ — получение шелкового шнура лично от императора — часто являлся знаком расположения, а то и почести. В этом случае своим палачом становился сам осужденный.

«Китайский император редко отдает приказ казнить кого-либо, не посоветовавшись со своими приближенными насчет того, нельзя ли избежать казни, не нарушая устои государства. Некоторое время перед подписанием указа о казни он постится. Его императорское величество считает самыми славными и удачными те годы своего правления, когда у него бывает наименьшее количество поводов опустить на своих подданных карающий меч правосудия».

Г. Мэйсон. «Китайские наказания» (1801).

Наиболее влиятельными евнухами нового времени были Ань Дэхай и Ли Ляньин, оба они являлись фаворитами вдовствующей императрицы Цыси (1835–1908). После смерти мужа она стала регентшей при малолетнем наследном принце, но до конца своей жизни эта грозная женщина так и не выпустила из рук реальную власть. Живя в обществе, по-прежнему ориентированном на конфуцианские и традиционные представления о мужском превосходстве, она обратилась за поддержкой к евнухам. Это был взаимовыгодный союз, о котором ей не пришлось пожалеть.

Одна из первых задач главного евнуха Ань Дэхая состояла в том, чтобы повзрослевший наследный принц оставил рычаги реального управления страной в руках императрицы. Этого удалось добиться не силой и не угрозами. Принца уже в раннем возрасте познакомили с гаремными удовольствиями, и сразу же стало ясно, что сей опыт пришелся ему по вкусу. Ань добился того, чтобы наложницы не давали принцу передышки. И главный евнух и женщины старались убедить молодого принца в том, что он унаследовал драконовский дух своих предков. В результате молодой человек очень скоро стал страдать хроническим недугом и оказался на грани слабоумия.