Святослав Рыбас - Василий Шульгин: судьба русского националиста

• Название: Василий Шульгин: судьба русского националиста
• Автор: Святослав Рыбас
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03715-1

Василий Шульгин вошел в историю как фигура крайне противоречивая. И вместе с тем это был типичный представитель русской имперской элиты начала XX века. Будучи убежденным монархистом и националистом, он принял активное участие в попытках либерализации государственного управления, которые закончились заговором против царя и крушением империи. Шульгин принимал отречение от престола Николая II, входил в группу руководителей Февральской революции, участвовал в организации белогвардейского сопротивления Октябрьской революции, был членом правительств генералов Деникина и Врангеля, создал разветвленную разведывательную организацию, руководил редакциями газет, был ярким публицистом и писателем. Автор книг «Дни», «1920 год», «Три столицы», «Что нам в них не нравится. Об антисемитизме в России» и др. В декабре 1944 года был арестован в Югославии армейской контрразведкой Смерш, осужден на 25 лет заключения за антисоветскую деятельность. После амнистии в 1956 году занимался литературной деятельностью, стал героем знаменитого фильма «Перед судом истории», консультировал ученых, деятелей культуры, литераторов — Александра Солженицына, Николая Яковлева, Марка Касвинова, Дмитрия Жукова, Николая Лисового, Илью Глазунова, Сергея Колосова, Фридриха Эрмлера, Андрея Смирнова и др.

Святослав Рыбас рассматривает жизненный путь Шульгина на фоне кризисных явлений российского исторического процесса, что делает эту книгу завершающей в ряду его работ — «Столыпин», «Генерал Кутепов», «Сталин», «Громыко», опубликованных в серии «Жизнь замечательных людей».

знак информационной продукции 16+

---

И далее следуют доказательства: критический рост внешнего долга, вывоз капитала за границу, рост технологической зависимости; нехватка квалифицированных кадров; углубление разрыва между социальными верхами и бедными слоями населения; растущее отставание от промышленно развитых стран, «стрессы экономических и социальных разбалансированностей и резких классовых различий», неподконтрольность центральной власти принадлежащих иностранцам концернов, дефицит образованных профессиональных кадров, резкий разрыв между крестьянской и городской культурой, грубая и неприкрытая эксплуатация, огромная степень государственного контроля, протесты интеллигенции.

После такого вала проблем трудно представить, что «пациент» долго протянет.

Однако не всё было безнадежно.

Шанин поясняет: «В России того времени возможности для быстрого экономического развития и преобразования, которые особенно проявились в периоды промышленных рывков между 1892–1899 гг. и 1909–1913 гг., были в целом лучше, чем в современных „развивающихся странах“. Сильное и высоко-централизованное Российское государство было в состоянии мобилизовать значительные ресурсы и до определенной степени сдерживать иностранное политическое и экономическое давление. Повышение мировых цен на продукты питания, и в особенности на зерно, обеспечило в этот период активный платежный баланс и способствовало процессу национального капиталообразования…

Однако было мало шансов, что эти благоприятные, т. е. способствующие подъему экономические условия в России сохранятся надолго».

Вывод: «Россия в своем социально-экономическом развитии пыталась угнаться за временем, и никто не мог сказать, каков будет финал этой гонки… В подобной ситуации также имеет значение не только матрица причин, тенденций и объективных факторов, но и фактор сознания, т. е. активный поиск альтернатив властями, силы, на которые они могли рассчитывать, задачи, которые перед ними стояли, и то, каким образом эти задачи понимались и решались»[77].

Активный поиск альтернатив! Что это означает? Революционный взрыв или управляемая эволюция?

Вольно или невольно Шульгин был втянут в поиск ответа на этот главный вопрос. Он должен был смотреть на Столыпина как на мессию, иначе никакой надежды не оставалось.

Даже В. И. Ленин, принципиальный противник Столыпина, давал России шанс на мирное развитие: «…после „решения“ аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить серьезно экономические условия жизни крестьянских масс, быть не может. Вот в каком соотношении стоит вопрос о соотношении буржуазной и социалистической революций в России»[78].

Во всех оценках Вебера, Шанина, Ленина не учитывалось одно важное обстоятельство. Вопрос финансового обеспечения Столыпинских реформ был не менее важен, чем политическая воля.

Но на что наталкивался русский крестьянин при сбыте своего главного продукта? На мощного конкурента в лице крупных банков, перед которым он был подобен муравью перед слоном.

Проблема русской бедности была системной в стратегии экономики Витте и передалась по наследству Столыпину. Перестающее быть чисто дворянским государство, ныне бюрократическое и отчасти финансово-предпринимательское, вслед за «лишними» дворянами не знало, как поступить с простонародной массой.

Хлебная торговля от крестьянского двора до морского порта была перенасыщена посредниками и ростовщическим капиталом. Это не только тормозило развитие аграрного сектора, но и лишало производителя части необходимого продукта, то есть вело к обеднению деревни. Скупка урожая «на корню», выплата мизерных авансов под будущий урожай были основной формой легального паразитирования скупщиков. Если в министерстве земледелия США работало специальное бюро для сбора информации о хлебной торговле во всех регионах страны численностью 150 тысяч человек, то в России в важнейшем экспортном секторе царила анархия. Ежегодно на экспорте зерна посредники, среди которых доминирующую роль играл иностранный капитал, зарабатывали до 50 миллионов золотых рублей (сегодня это не менее 5 миллиардов рублей).

Министерство финансов не могло или не стремилось навести здесь порядок, повысить платежеспособность крестьянских хозяйств. Страна с колоссальными возможностями расширения и усовершенствования торговли, экспортируя до 700–800 миллионов пудов (до 5 миллионов тонн) хлеба (вывоз в 1910–1911 годах составлял 21,9 процента мирового экспорта), отдавала почти без сопротивления рыночные позиции конкурентам.

В принципе оставался верным вывод П. Х. Шванебаха: «Бедность крестьян побуждает к самому разорительному сбыту зерна. Не приходится ли опасаться, как бы с дальнейшим ростом хлебного вывоза не стали учащаться наши голодовки и продовольственные затруднения?»[79]

Однако экономическая картина была весьма пестрой. Из записки государственного контролера, в частности, следовало: «Общие мероприятия по сельскому хозяйству.

За последние годы заметно наблюдается развитие и улучшение у нас сельского хозяйства. Применение улучшенных приемов обработки земли, сельскохозяйственных орудий и машин, потребление минеральных удобрений, введение культуры кормовых трав, усиленный спрос на плодовый посадочный материал, пробуждение интереса к улучшению различных отраслей животноводства и другие подобные явления приобретают уже во многих местностях России значительное распространение.

Вместе с тем увеличивается и производительность сельскохозяйственных угодий»[80].

Взвешивая все «за» и «против», мы должны учесть, что в описываемый нами период империя еще полна сил и находится на подъеме. Да, проблем немало, но когда их у России не было?

Многое зависело от двух личностей — от царя и Столыпина.

Столыпин обладал мощным характером, был образован, смел до самопожертвования.

Он был богат, принадлежал к старинному дворянскому роду, был сыном полного генерала, участника Крымской и Русско-турецкой войн. Его жена была внучкой генералиссимуса А. В. Суворова. В узком кругу его иногда называли «Император». На фоне высокорослого, горделивого, независимого Столыпина подлинный император выглядел скромнее, что многим бросалось в глаза. И если сам царь не придавал этому значения, то императрица Александра Федоровна с трудом сдерживала ревность. После взрыва террористами дачи премьер-министра на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге 12 августа 1906 года и ранения дочери и сына Столыпин стал в общественном мнении героем, подлинным защитником империи. По духу он был либеральный консерватор, реально оценивал возможности государства и всячески старался избегать военных столкновений.

Всего 28 процентов крестьян в ходе реформы в 1907–1916 годах вышли из общины и стали индивидуальными хозяевами. Это огромное число, если учесть, что не было насильственного «разобщинивания» сверху, а наоборот, в 73 процентах всех случаев выход сопровождался противодействием остающихся в общине людей. На традиционном общинном праве оставалось жить две трети русских крестьян, еще большая сила, которая сыграла колоссальную роль в революции 1917 года.

Такой в общих чертах была картина столыпинского («третьедумского») периода.

Рост урожайности, промышленного производства, численности населения создавал оптимистическую перспективу, хотя конфликты в правящем классе и крестьянстве тлели в глубине общества.

Но картина развития страны была настолько впечатляющая, что присланный французскими банкирами экономический журналист Эдмон Тэри в своем отчете «Россия в 1914 г. Экономический обзор» отметил следующее: «Именно сельскохозяйственные успехи России позволили этой великой стране преодолеть финансовые трудности, вызванные войной 1904 года и политическими событиями 1905 года, и именно они позволят России в будущем пойти на необходимые жертвы, чтобы освоить гигантские территории и защитить свои границы»[81].

Портрет Столыпина будет неполным, если не напомнить его мыслей.

В письме А. П. Извольскому от 28 июля 1911 года он писал: «Вы знаете мой взгляд — нам нужен мир: война в ближайшие годы, особенно по непонятному для народа поводу, будет гибельна для России и династии. Напротив того, каждый год мира укрепляет Россию не только с военной и морской точек зрения, но и с финансовой, и экономической. Но, кроме того, и главное — это то, что Россия с каждым годом зреет: у нас складывается и самосознание, и общественное мнение. Нельзя осмеивать наши представительные учреждения. Как они ни плохи, но под влиянием их Россия в пять лет изменилась в корне, и когда придет час, встретит врага сознательно. Россия выдержит и выйдет победительницею только из народной войны»[82].

В шаге от собственной гибели Столыпин завещал основное направление внутренней и внешней политики: парламентаризм и мир!