Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

• Название: Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
• Автор: Валерий Вьюгин
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0182-6

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

---

Центральной проблемой в работе «Времени» над изданием Пруста было предисловие Луначарского, обещанное в начале 1933 года, но, несмотря на многократные напоминания издательства[787], так и не доставленное. В конце 1933 года первый том Пруста был уже целиком набран и сверстан и задерживался в ожидании предисловия, однако 26 декабря 1933 года Луначарский скоропостижно скончался в Ментоне и издательство только из опубликованной в «Известиях» (29 декабря 1933 г.) беседы Бор. Ефимова с Луначарским узнало, что тот в последние перед смертью дни писал это предисловие. По сведениям, полученным P. M. Вайнтраубом от секретаря Луначарского И. А. Саца, «предисловие к Прусту, которое он [Луначарский] ему [Сацу] частично диктовал еще 24/XII (накануне смерти), так и осталось незаконченным. В таком незаконченном виде оно и опубликовано в последнем номере „Литературной Газеты“ [5 января 1934 г.]. И. А. Сац считает, что та часть, которая написана А. В. Луначарским и опубликована в Лит. Газете, может быть использована как предисловие к Прусту только в том случае, если какое-нибудь авторитетное в этой области лицо с соответствующими оговорками это незаконченное предисловие продлит. В частности он рекомендовал тов. Гальперину <…>. В прошлом году летом, еще в бытность в Москве А. В. Луначарского, вышеуказанная т. Гальперина делала в Ком. Академии блестящий доклад о Прусте, поэтому т. Сац считает что она могла бы это предисловие закончить» (письмо P. M. Вайнтрауба «Времени» от 8 января 1934 г.). «Время» сообщило Е. Л. Гальпериной о своем желании поместить в издании отрывок статьи, написанный Луначарским, «полностью и присоединить к нему дополнительно статью, где осветить те вопросы, которых не успел коснуться А. В. Если Вы согласны это сделать, то от Вас зависит построить свою статью как отдельное дополнение к статье А.В. или же ввести последнюю (в качестве цитаты) в Ваш текст. Первый вариант кажется нам более приемлемым» (письмо «Времени» Е. Л. Гальпериной от 11 января 1934 г.).

Предисловие Гальпериной «Время» получило в конце февраля, автору выплатили гонорар, однако в вышедшем в свет в мае 1934 года томе статья не появилась. «Я неприятно удивлена тем, что моя статья о Прусте, написанная для 1 тома Вашего собрания сочинений, не появилась в нем, хотя Вы спешно требовали ее именно для этого тома, — писала Гальперина Н. А. Энгелю. — Это вышло чрезвычайно неудобно для меня, т. к. я нарочно взяла обратно свою работу о Прусте, которая должна была выйти к съезду писателей в одном из наших журналов, рассчитывая, что в вашем издании моя статья появится в первом томе, т. е. в апреле-мае <…>. Я надеюсь, что статья будет напечатана во втором томе <…>. Прошу Вас сообщить мне в ближайшие дни, когда Вы намерены ее печатать» (письмо Гальпериной «Времени» от 29 мая 1934 г.). Однако издательство отнюдь не собиралось печатать статью Гальпериной[788]: «…мы не находим возможным помещать ее в нашем издании Пруста в виду того, что многие ее выводы находятся в противоречии с положениями, высказанными в напечатанной нами посмертной статье т. Луначарского» (письмо «Времени» Гальпериной от 2 июня 1934 г.) и через несколько дней, по просьбе Гальпериной, вернуло ей текст.

Несмотря на то, что текст предисловия Гальпериной в архиве не сохранился, его стилистику и содержание нетрудно реконструировать по другим ее работам о Прусте 1934 года (статье о Прусте в Литературной энциклопедии, соответствующей главе в ее «Курсе западной литературы XX века» (М., 1934) и, прежде всего, статье в журнале «Литературный критик» (1934. № 7–8), которая, как можно предположить, и представляет собой отвергнутое «Временем» предисловие), где Пруст представлен как прежде всего «энциклопедия буржуазного паразитизма»[789], а эпопея «В поисках за утраченным временем» — как «15-томное признание банкротства своей жизни и жизни своего класса»[790]. Крайне грубый как стилистически, так и по приемам вульгарно социологического анализа текст Гальпериной резко диссонирует с незаконченным предисловием Луначарского, которое, вопреки обыкновению его советских работ, является совершенно европейским и модернистским по кругу обсуждаемых тем (Луначарский пишет о родстве творчества и памяти, обсуждает проблематику Warheit/ Dichtung, указывает на роль А. Бергсона[791]), откровенно влюбленным в Пруста (Луначарский постоянно пишет о художественном «наслаждении», которое испытывал сам Пруст и получает его читатель, о несравненной утонченности дарования Пруста: «несколько мутноватый, медово-коллоидальный, необычайно сладостный и ароматный стиль Пруста — единственный, при помощи которого можно принудить десятки тысяч читателей восторженно переживать с вами вашу не так уж особенно значимую жизнь, признавая за ней какую-то особую значительность и предаваясь этому растянутому наслаждению с явным восторгом»[792]), ностальгическим, свободным от классовой и социологической советской доксы и, как кажется, предсмертным. Гальперина же начинает с того, что «весь облик Марселя Пруста не вызывает в нас в противоположность многим писателям прошлого ни малейшей симпатии»[793]. Далее она, как того хотело «Время», цитирует Луначарского: «По замечательному выражению А. В. Луначарского, он [Пруст] поставил спектакль „моя жизнь“»[794], — однако полностью искажает смысл сказанного им. Луначарский писал о том, как Пруст, который свою истинную жизнь разыграл не в реальности, а в процессе художественного творчества, поставил этот спектакль «Моя жизнь» «с неслыханной роскошью, глубиной и любовью»[795]. Гальперина же говорит о том, что «по иронии судьбы» «в спектакле „моя жизнь“ всплыла масса статистов» и Пруст, будучи «законченным субъективистом», помимо собственной воли был вынужден «как-то отражать окружающий мир и тем самым изменять своей философии» и, «разматывая бесконечный клубок своих воспоминаний, <…> вынужден был образ за образом вытягивать всю ту загнивающую общественную верхушку, с которой была связана его жизнь»[796].

К числу «ярких революционеров в области формы», «буржуазных писателей Запада XIX и начала XX века, прославивших себя высоким художественным мастерством, идеологически нам не враждебных и дающих широкую картину социальных отношений и классовых противоречий», собрания сочинений которых планировало издавать «Время», был отнесен и Шарль-Луи Филипп (1874–1909; объяснительная записка к редакционному плану на 1934 г.), вероятно предложенный А. А. Смирновым, который сделал сообщение о нем: «Писатель эпохи Бурже и Жида, реалист-натуралист с народническим уклоном. Заметно влияние Достоевского. Рисует маленьких людей. Чужд филантропического подхода. Умер молодым в 1909 году. Получил известность в течение последних 15 лет. Оставил после себя 10 творений» (протокол редакционного совещания, 19 октября 1933 г.). Впрочем, когда «Время» писало, что Филипп «почти совершенно неизвестен нашим широким читательским массам» (письмо «Времени» Р. Роллану от 2 января 1934 г.), «ни житейской, ни литературной его судьбы, ни его места в Пантеоне французских писателей никто у нас не знает» (письмо «Времени» А. Жиду от 23 апреля 1934 г.), это было неверно: рано умерший Шарль-Луи Филипп, выходец из социальных низов и певец «униженных и оскорбленных», неоднократно переводился в Советской России в двадцатые годы, в том числе в популярных «Универсальной библиотечке» ГИЗа и «Библиотеке „Огонька“». Новизна замысла «Времени» заключалась в решении выпустить более полное и фундаментальное издание. Первоначально речь шла об избранном в двух томах, однако уже в тематический план 1934 года было включено пятитомное собрание сочинений Филиппа. Выпуск его начался с четвертого и пятого томов, которые увидели свет в 1934 году под редакцией А. А. Смирнова: в четвертый том вошли «Утренние рассказы» (см. внутр. рец. на них А. А. Смирнова от 13 декабря 1933 г.) в переводе Л. С. Утевского, в пятый — роман «В маленьком городке» в переводе С. А. Полякова.

Вероятно, выход первого тома собрания сочинений Филиппа был отложен в связи с тем, что «Время» искало для него эксклюзивное предисловие: вначале издательство, решив, что Филипп — «соратник Роллана в конце 90-х и начале 900-х годов» (объяснительная записка к тематическому плану на 1934 год) и они были связаны «принадлежностью к одному и тому же общественно-литературному кружку, группировавшемуся в свое время вокруг Пеги» (письмо «Времени» Роллану от 2 января 1934 г.), обратилось к Роллану с просьбой о предисловии — Роллан однако ответил, что с Филиппом никогда не был знаком и не встречался и к «Cahiers de la quinzaine» и Пеги отношения не имел[797], и посоветовал «Времени» обратиться к Андре Жиду, который «много сделал для продвижения Филиппа в печать» (письмо Роллана «Времени» от 19 января 1934 г.). Жид в ответ на просьбу издательства (см. письмо «Времени» Жиду от 23 апреля 1934 г.) охотно разрешил воспроизвести в качестве предисловия свою речь, которую он посвятил Филиппу в 1910 году, а также посоветовал ознакомиться со страницами своего дневника, написанными под впечатлением от смерти Филиппа, опубликованными в книге «Nouveaux Pretextes» и в 6 томе его собрания сочинений; также Жид рекомендовал использовать портрет Филиппа, который был помещен на заглавной странице номера «Nouvelle Revue Française», посвященного памяти писателя (см. письмо Жида «Времени» от 7 мая 1934 г.), и вскоре, через посредство Андре Мальро и МОРП, доставил издательству все обещанные материалы (см. письмо «Времени» Жиду от 5 июля 1934 г.).