Александр Александров - Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой

• Название: Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
• Автор: Александр Александров
• Издательство: Захаров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-8159-0310-8

Мария Константиновна Башкирцева (1860—1884), русская художница, автор всемирно известного «Дневника», написанного ею по-французски и несколько раз выходившего по-русски. (Наиболее полный текст публикуется в «Захарове» летом 2003 года.) Большую часть жизни прожила в Париже, где и умерла в возрасте 24 лет. Несмотря на столь ранюю смерть от чахотки, прожила удивительно полную и яркую жизнь. Была множество раз влюблена, больше всего на свете жаждала славы и поклонения, переписывалась с Эмилем Золя и Ги де Мопассаном, выставляла свои картины в Парижском Салоне и получала награды, общалась с замечательными людьми. Всё это так и не увидело света: дневник в традициях того времени был сильно сокращен наследниками, которые убрали оттуда самые сокровенные и интимные подробности ее жизни и частной жизни ее семьи. Александр Александров восстанавливает всё то, что осталось за кадром: множество лет он изучал жизнь Муси, как называли Башкирцеву ее близкие, и вряд ли кто знает о ней больше, чем он. «Кто такая Мария Башкирцева? Многим это имя ни о чем не говорит, кто-то слышал про рано умершую в 1884 году русскую художницу, жившую в Париже, некоторые читали ее написанный по-французски «Дневник», неоднократно издававшийся в русском переводе в конце XIX — начале XX века и недавно переизданный вновь. ...Какой соблазн изложить законченную человеческую жизнь, наполненную чаяниями и страданиями, душевной и физической болью; жизнь, вызывающую предельное сопереживание в чувствительных душах; и покуда такие души — а их миллионы! — не переведутся на земле, ей, Башкирцевой, будут сочувствовать...»

---

Пьетро все еще нет, он держит паузу, как опытный актер, хотя она и считает его за

неопытного мальчишку.

А пока на соседнем балконе в Корсо появляется “очень юный, очень светловоло-сый и

очень толстый” молодой человек, с которым она уже второй день заговаривает. Это граф

Виченцо Брюскетти, обозначенный в напечатанном дневнике буквой “Б.” Граф по-корен

ею, она бросает ему камелию, он дарит ей букет цветов, на следующий день бон-боньерку

с цветами, а еще через день делает предложение руки и сердца, но Муся ему от-казывает.

По ее мнению, он глуп и безвкусен.

“У меня есть великолепная привычка смотреть на мужские манжеты и заглядывать за

отворот рубашек, которые иногда раскрываются на груди, когда мужчина наклоняется. А у

Брюскетти я видела - гром небесный! - белье в клетку!!!” ( Неизданное, 2 марта 1876 года.) Иное дело Пьетро Антонелли. Странная смесь томности и силы. Его акцент и том-ный вид

раздражают ее, а сила покоряет. Вот он внизу, под их трибуной, Дина кидает ему букет

цветов, несколько негодяев (как называет их Мария) пытаются перехватить букет, одному

это удается. Но тут же Антонелли хватает его за горло своими нервными руками и душит.

“Как он прекрасен в эти минуты!” - восклицает Башкирцева. Она в восторге и спускает

ему вниз камелию на ниточке. Спрятав камелию в карман, он многозначительно исчезает.

Ей ничего не остается, как перебрасываться фразами с Брускетти и думать о Пьетро, который стоит перед ее глазами похожий на льва, тигра, уверенный в своей силе, но в силе

его нет брутальности, он сохраняет в силе томность и изящество.

- Не правда ли, он был очарователен, когда держал мертвой хваткой за горло этого

бездельника? - говорят вокруг нее на балконе. Это тема для разговоров, может быть, и не

на один день.

Через пару дней она снова на балконе на Корсо, но не видит его внизу. Она взвол-нована, однако тут же Пьетро появляется на их балконе. Отдав дань вежливости маме, он садится

рядом с дочерью.

- Я каждый день ходил к Аполлону, но оставался там всего пять минут.

- Почему? - не понимает она. Может быть, она не знает, что это за Аполлон. Место у

статуи Аполлона, это традиционное место свиданий влюбленных.

- Почему? Да потому, что я ходил туда ради вас, а вас там не было.

Он закатывает глаза, беснуется и тем забавляет Марию.

В самый неподходящий момент на соседнем балконе, рядом с которым они сидят,

появляется Брускетти с корзиной цветов, предназначенных Мусе. Краснея и кусая губы, он

подносит цветы Башкирцевой. Муся делает вид, что не понимает, что с ним, продолжая

беседу с Антонелли.

Потом Дина, наблюдающая ее романы, советует ей помучить Антонелли, для чего надо

быть повнимательней к Брускетти. Для Марии это вульгарно и низко, она хочет есте-

ственности в чувствах. Можно мучить невольно, но делать это нарочно, фи!

Кардиналино, так они называют Пьетро, то есть маленький кардинал, все больше и

больше занимает ее мысли. Засыпая, она думает о том, что во сне быстрее пробежит время

до завтра, когда они снова придут на балкон. Она думает о любви к Пьетро.

“У него чудные глаза, особенно когда он не слишком открывает их. Его веки, на четверть

закрывающие зрачки, дают ему какое-то особенное выражение, которое ударяет мне в

голову и заставляет биться сердце” (Запись от 28 февраля 1876 года.)

И через несколько дней она записывает, анализируя свое состояние:

“ Мой возраст - это возраст любви, поэтому не удивляйтесь, что я все время говорю о ней, позже я буду говорить о другом; и если сейчас мне трудно избежать этого слова, то позже

мне будет трудно найти его”. (Неизданное, запись от 6 марта 1876 года.)

Она готова к любви, нужна только искра, чтобы запалить невиданный костер стра-сти, но

карнавал завершен: что ждет их дальше?

Пьетро приглашает ее на конную прогулку. Она надевает амазонку от Лафферьера, садится

с матерью и Диной в карету. За воротами Рима их ждет Антонелли с двумя ло-шадьми.

Приличия соблюдены: мать с Диной следуют за ними в экипаже на некотором рас-стоянии.

Всадники едут тихо и беседуют. Разговор, разумеется, идет о них самих, ибо влюб-ленным

ничто на свете, кроме их самих, не интересно. Он признается в любви, она хочет поверить

ему, но не позволяет себе так быстро увлечься. Любовная игра не допускает та-кой

быстрой сдачи позиций. Он напирает, кусает губы, приходит в бешенство и вновь

становится нежен и заботлив. Она кокетничает и издевается над ним. Идет обыкновенная

игра влюбленных. Его восклицания типа: “У вас нет сердца!” “Вы - балованное дитя!”, и

ее ответы: “ У меня прекрасное сердце!”, “Я добра, только я вспыльчива”.

Вся эта болтовня, любовный лепет мог бы бесконечно переливаться из пустого в

порожнее, если бы не Его Величество Случай. То, что случается ними дальше, настолько

напоминает романный штамп, что трудно поверить, что это действительно случилось в

жизни, а не придумано для дневника, для будущего романа.

Ее лошадь понесла. Муся пустила лошадь рысью, а та вдруг перешла на галоп и понесла в

карьер. Муся испугалась, шляпу с ее головы сорвало, волосы рассыпались по плечам, лошадь все несла и несла, всадница устала бороться, она слабела и думала, что вот-вот

сорвется на землю

Следом мчался Пьетро, но никак не мог догнать ее. Еще минута и она потеряла бы

сознание, но ее спаситель подскакал совсем близко и ударил хлыстом по голове ее лоша-

ди. Лошадь присмирела и перешла на шаг, а девушка оперлась на руку своего бледного

спасителя.

- Господи, - повторял он, - как вы испугали меня!

До ворот они едут шагом. И слово “любовь” уже не сходит с их уст.

- Вы не любите меня!

- Я так мало знаю вас...

- Но когда вы побольше узнаете меня...

- Может быть...

Она готова сдаться, ведь он ее спаситель, он вырвал ее из рук смерти.

И дома, раздевшись, в пеньюаре, она лежит на постели и восстанавливает в голове каждую

минуту их разговора.

- Я вас люблю!

- Это неправда!

- Вы мне не верите?

И так бесконечно, по сто раз. Она записывает, что если бы полностью погрузилась в

воспоминания этого дня, то никогда бы не кончила писать, так много было сказано!

“Господи! Я расцеловала бы в обе щеки того, кто сказал бы мне, что он тоже взвол-нован, лежит где-нибудь, как и я, на постели или на земле, и как и я, думает обо мне, и что он - я

скажу сейчас “тоже” - любит меня.”, - эти слова вычеркнуты из записи от 8 марта 1876

года. Странная все-таки редактура. Почему именно это вычеркивается? Вполне не-винные

мысли героини романа, который они решили в дневнике оставить.

Гораздо понятней, почему вылетает из дневника приятель Пьетро Антонелли гер-цог

Клемен Торлония, персонаж из ряда герцога Гамильтона или Альфреда Борееля, пле-

мянник герцога Алессандро Торлония, князя Чивитта-Чези, герцога Чери, как всегда “фат, наглец, баловень, щеголь, настоящий парижанин и знатный господин”, при этом еще и

выпивоха, что в ее устах звучит как высшая похвала. Семья его из выскочек, но очень

богата. Основатель династии был банкир Джованни Торлония (1754 - 1829), родом из

Франции, в 1809 году он купил герцогство Браччано и получил герцогский титул. Его тре-

тий сын, Алессандро, взял в аренду сбор налогов на соль и табак в Риме и в Неаполитан-

ском королевстве и на этом сказочно разбогател. Кстати, его единственная дочь вышла

замуж за князя Джулио Боргезе, который принял имя Торлония. Богаты были и все ос-

тальные Торлония. Вот что писал о них в начале двадцатого века П.П. Муратов в своей

замечательной книге “Образы Италии”: В Риме часто слышишь имя этой новой аристо-

кратической династии. В руки наследников финансового героя, служившего такой отлич-

ной мишенью для саркастических стрел Стендаля, успели попасть палаццо Жиро, вилла

Альдобрандини, вилла Альбани и вилла Конти во Фраскати”.

По сравнению с герцогом Торлония кардиналино Пьетро, конечно же, пресен. Пьетро

глядит на нее как на божество, герцог Торлония оценивает ее как лошадь, при ней

обсуждая ее тонкую талию, круп и корсет. Он обращается с ней, как пресыщенный прожи-

гатель жизни. Кто она для него? Дама полусвета? Но уж во всяком случае, не девушка, на

которой женятся. Приличная девушка не станет осушать в ресторане бокал вина за его

здоровье. А кто сопровождает ее мать в поездке? Супруг, не супруг, любовник, не любов-

ник, Общество гадает на этот счет. Это прибыл в Рим доктор Люсьен Валицкий, с кото-