Юрий Черниченко - Хлеб

• Название: Хлеб
• Автор: Юрий Черниченко
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Художественная литература».
• Жанр: Публицистика
• Год: 1988
• ISBN: 5-280-00203-8

В книгу известного журналиста и писателя Юрия Дмитриевича Черниченко включены очерки (60-е — 80-е гг.) и повесть «Целина» (1966 г.), посвященные проблемам современной деревни. Очерки отличаются обстоятельностью и широтой исследования. Многочисленные отступления в область исторического прошлого, национальной культуры, архитектуры обогащают и украшают их. Повесть «Целина» автобиографична. Она знакомит читателя с интересными, мужественными, сильными людьми.

---

Если Каракалпакия, то надо привыкнуть к Ростову. После Ростова — к заводу. Первую неделю, говорят, мучит сильная жажда — потеешь. Любой сельский житель в метро и в московской толчее потеет — тут не жара, а нервы, гнет впечатлений. Но в городе хоть молотилки над тобой не летают! Этому же на третий день дали кувалду, он и отплатил за все… муфте!

Почему, однако, кувалда? Комбайн же надо собирать, а не сбивать? Не с собою же он привез это, в руке — не молот, но уже и не молоток. И децибелы под кровлей цеха — они ж от кувалд!

Наставник долго воспитывать не может — две станции! Малый рукавом тельняшки утирает лоб. Надолго запомнит он это повышение квалификации.

Мы с конструктором идем дальше, и Тищенко продолжает некстати прерванный разговор — отчасти теоретического, может, и философского свойства:

— Как это вообще может быть — нехватка людей? Чтобы энному количеству людей самих себя не хватало? Ну, завези откуда-нибудь еще миллион, так и им не хватит самих себя обработать! Нет, при данном плане, при такой вот производительности труда, при данных производственных отношениях — я понимаю, а вообще — нонсенс…

Именно этот Тищенко, ведущий конструктор Николай Михайлович, единственный потребовал было от меня пойти сначала добыть форменный пропуск. Но потом, правда, махнул рукой.

…Где кончается сборка — на конвейере? Ничуть. За стеной цеха? В Таганроге видел: собирают (доукомплектовывают!) и за стеной. В Ростове убедился: и на площадке готовой продукции — бригады слесарей (полевые, всепогодные) донизывают кораблям степей какую-то архинужную сбрую. Так что, вплоть до приемки? И это неточно.

Приемка, оказывается, идет партиями. Выдано свидетельство о рождении на 37, скажем, «Нив». Главный приемщик Пирогов П. Е. осматривает этот взвод наружно, внешним осмотром и…

— …если дефекты незначительные, то в процессе приемки слесаря устраняют, если же в сварке брак или течет гидравлика, течь моста, по регулировке что серьезное — мы возвращаем цеху на доделку.

— Помилуйте, Петр Ефимович, ведь не лошади в табуне! Все внешне да наружно — там же и середка есть.

— А из каждой партии мы берем один комбайн на испытание. Прокрутка, взаимодействие рабочих органов, крепеж — и, если выявлены серьезные дефекты, возвращаем всю партию. Пока в среднем возвращаем один из трех предъявленных.

— Но на нем же ни кабины, ни шнека, ни жатки! Значит, как он косит, выгружает, как приборы работают — вообще узнать нельзя?

Это нельзя, соглашается первый человек Сельхозтехники, Пирогов П. Е. (уже двадцатый год на «Ростсельмаше», принял сотни тысяч комбайнов). По инструкции надо дособрать машину, шесть — десять часов обкатки ей дать, поменять масло — тогда пожалуйста.

— Легко сказать — дособрать! Кабину водрузить на место — это же груз какой, без крана не обойтись, да шнек, ствол с винтом Архимеда — тоже на пупке не пробуй, а…

— …а всего к молотилке двадцать три комплектовочных ящика идут, да по жатке из Тулы еще следуют семь мест. В ящиках навалом поступают две тысячи девятьсот крепежных болтов, винтов, гаек, без которых машину не сложишь. Ясно, что краны нужны, приспособленные помещения, люди. Сам «Ростсельмаш» затрачивает на одну машину 226 часов, а дособрать — еще, по расчетам, 120 часов работы.

— Так когда же кончается сборка, Петр Ефимыч?

— А как убирать начнут, — шутит приемщик, — Вошли в полосу — сборка стоп.

Н. Н. Смеляков, инженер и писатель, Ленинский лауреат, заместитель министра внешней торговли, считает: теперь кабина так связана с организмом машины, что досылать ее в поле — это как руку отправлять: дескать, на месте и вены, и нервы сошьете. Допустим, что сравнение спорно. Но когда вещь, поглотившая 226 единиц труда и объявленная готовой, требует от купившего еще 120 единиц для своего оживления — тут бесспорный уникум.

…Веселая и наивная история о комбайне для самого себя, комбайне Саши Ткаченко. Косая сажень в плечах, открытый и улыбчивый, он и в штормовке щеголеват, Саша из Усть-Лабы, комсомольский бригадир со сборки в Таганроге. Идея — собрать «Колос» для себя лично, начать уборку, скажем, в Молдавии, а кончать уже на целине. Ребят подобралось пятеро, молодожены, гроши всем нужны, только дай «Колоса» — пойдут считать меридианы.

— Во почин, правда? Следите за газетами, — светится радостью Саша.

Стой, а убирал уже? Хоть какой-то опыт есть?

Нет, только на курсах пока, зато ж комбайн знает как свои пять пальцев. И мастером был, и весь конвейер — свои люди.

А вдруг обломаешься уже в Молдавии? Будешь маяться весь сезон.

Так в том и штука, что комбайн у него будет заговоренный, волшебный комбайн! Всё кругом хоть трескайся, а они — топ-топ целую осень, рекордный намолот. А почему — секрет фирмы! Хотите — покажу? Сейчас стоим, и до обеда все равно работы не будет — пошли с начала.

Вот рама, так? Основа основ. На швеллере — квадратики, автомат пробил. Но смотрите, ка-ак пробил! То к этому краю, то к тому, а чтоб по середине — ищи да ищи. И никому тут не докажешь, что — брак. Говорят: «Можно поставить молотилку? Ну и ставь». Можно-то можно — силой! Методом втыка, а скажется обязательно. Вибрация пойдет, напряжение — лопнет твой швеллер — и кукуй. На таком ехать в степь? Просто смешно. А найти себе раму — можно! Десятки перебрать, мужиков озадачить, свою бригаду нацелить, до сердца дойти, а для своей инициативы сделать. Дальше — мост. Мост и коробка замечательны тем, что снаружи всегда все в порядке, роща-калина, тёмно — не видно, гадости только внутри. Так привлеки ты бригадира, даже знакомого конструктора, и живые люди такую коробочку тебе соберут, что в огонь и воду. И по молотилке обойти — что, не отзовутся? И жатку дома еще отладить, прокрутить, заменить все хоть капельку ненадежное. Кругом хруст, говорю, может стоять, а наша пятерка будет идти клином, во-от такие глаза будут у всех. Конечно, резерв запчастей полный, запас не тянет, посыпалось — в час заменил. Надежность у «Колоса» какая — ноль девяносто с чем-то? Так она ж в натуре будет, надежность: на сто часов работы — ну пять, ну шесть простоишь, что ж, радость, а не уборка. Конечно, собирать так уж собирать, спокойно, с удовольствием, а не как на пожаре — подождите, он после обеда начнется, еще тот будет цирк.

Значит, всякий, кто сам отобрал бы себе узлы на комбайн и слепил их, в поле не знал бы беды?

— Так для себя же! Следите за газетами, я серьезно!

Служебное положение — в служебных целях. И парень-то больно славный, и на почины в Ростове легки, и не верилось отчего-то, что придется искать его в газетах. Какая-то подковырка, едкое что-то таилось во всей задумке.

И точно. Приехал на другую зиму, отыскал его в цеху, даже камеру приготовил — авось придется снять. Ну, что почин, Саша?

— Не вышло, знаете. Что-то мы не так поняли. Выезжали, правда, ребята под Таганрог, но — на рядовых. Я и не просился — зачем?..

Эх, Саша в рябчике, садовая голова, удружил бы ты всему Минсельмашу, не останови тебя дальновидные люди!

«А что скажут иностранцы?» Ведь мы продаем технику за рубеж, и даже комбайны покупают у нас столько-то стран. Десять лет уже, как стал в своих очерках — так ли, иначе — касаться качества техники, и всякий раз — вопрос, даже текстуально совпадающий с ироническим гоголевским: «А что скажут?..»

Да ничего не скажут. Потому что вышеизложенное их не коснется. Потому что это совершенно особое производство — экспортный цех РСМ. И это отдельная фирма — Запчастьэкспорт. Она тоже занимается техническим сервисом, но вовсе не похожа на Сельхозтехнику. Если в производстве, в цеху — простор, эргономика, диковинная опрятность, если и контроль, и допуски, даже металл здесь не чета цехам обыкновенным, то на главных складах Запчастьэкспорта (Н. Н. Смеляков посоветовал съездить и приглядеться) систематичность, напоминающая Ленинскую библиотеку, а замечательная и многим выдающаяся ЭВМ (я не готов понять — чем именно) знает и помнит, что нужно такой-то «Ниве» в Ираке и такой-то «Беларуси» в Иордании. Ощущение: «Значит, можем?!»

Если и скажет что какой-то дотошный иностранец, то только одно: «А почему с внутренней продукцией не так?»

И резонно, между прочим, спросит.

III

Цыган, лежа под шатром:

— Жинка, какие ж у нас с тобой дети грязные! Этих отмоем — или новых наробим?

Украинская хуторская байка

Юрия Александровича Пескова мы, киногруппа ЦТ, впервые увидели в большом ростовском ресторане. Гремели стереоколонки, немолодые пары танцевали — провожали на пенсию начальника литейного цеха. Что в литейке до пятидесяти пяти отслужить — ого-го надо здоровье, что тот, кого провожают, навел порядок будь-будь — это нам рассказал наш опекун Олег Игнатьевич, а в танцующем с женой юбиляра генеральном директоре тебе виделось одно: так и надо. Даже — только так и надо! И не потому, что разделенный праздник перечеркнет выговора десятилетий, не потому, что неминуемую горечь отчасти снимет, а — по-человечески, как надо. Сказано же: директора должны быть не сухими Чешковыми, а добрыми и доступными!