Орхан Кемаль - Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

• Название: Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы
• Автор: Орхан Кемаль
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

Орхан Кемаль (1914–1970) не первый в турецкой прозе обратился к жизни рядового труженика. О ней писали в своих правдивых рассказах лучшие прозаики-реалисты 30-х годов прошлого века — Садри Эртем, Бекир Сыткы и прежде всего Сабахаттин Али. Но они изображали его жизнь со стороны, такой, какой она виделась деревенскому учителю, чиновнику, интеллигенту. И апеллировали главным образом к чувствам.

Внутреннюю жизнь человека из низов, во всем ее богатстве, динамизме, многосложности и своеобразии, впервые сделал предметом высокого искусства Орхан Кемаль. Это его главное художественное открытие. И потому без его книг нельзя теперь представить турецкую культуру, как нельзя без них по-настоящему понять и народ, которому писатель отдал все свои силы, весь свой талант.

В книгу вошли роман «Мошенник», повести «Муртаза» и «Семьдесят вторая камера» и рассказы.

---

О продаже книг

Перевод И. Печенева

Он решил продать книги. На сердце лег камень. Всю ночь не сомкнул глаз.

«Продать книги!..»

Забыться удалось перед рассветом. Наутро встал с болью в висках. Пошел умылся…

«Подумать только, продать книги!»

Боль в висках не утихает. Оделся. Поглядел в зеркало — не увидел себя.

«Ах, продать книги!..»

Начал причесываться, гребешок оцарапал кожу на лбу. Снова боль.

«Да, но книги, книги… Продать книги!»

Жена спросила:

— Что с тобой, милый? Смотри, пролил воду…

— Пролил воду? Извини!

Открыл сундук с книгами. Как они близки ему… В каждой частичка его самого, его мыслей. На полях замечания, пометки, сделанные его рукой. Места, которые показались ему особенно интересными, подчеркнуты.

Маленькая девочка робко спросила у матери:

— Сегодня он уже продаст их? Да?

Мать сердито посмотрела на дочь, и та умолкла. Но ей так хотелось есть! А ведь книгами не наешься. К тому же от них дома беспорядок. Пусть отец продаст их. Будь она на его месте, она давно бы это сделала.

Он отбирал книги. Дочь подошла к нему, хотела что-то спросить. А что, если отец рассердится?

Но отец улыбался. Тихо насвистывал какую-то мелодию. Листал страницы книг и, что-то вычитывая в них, покачивал головой. Лицо его светлело. Потом он закрывал книгу и со вздохом откладывал в сторону.

— Папочка! — робко позвала дочь.

Вот «Война и мир» Толстого. Он очень любит Толстого. Ему кажется, в его понимании жизни есть что-то от Толстого. Вот «Мои университеты». Ах, какая это книга!.. В нем самом есть что-то и от Горького. А может быть, это просто оттого, что ему жилось так же тяжело, как Горькому.

— Папочка!

У девочки сильно билось сердце. Ей так хотелось есть… Есть! Есть!

— Значит, он продаст книги… — шептали ее губы.

— Будь проклята такая жизнь! — вырвалось у него.

Отобрав книги, завернул их в газеты, крепко перевязал шпагатом. Когда выходил с пачками из дому, жена бросила вдогонку:

— К обеду ничего нет! На обратном пути купи две буханки хлеба, копченого мяса, яиц.

Девочка проглотила слюну. Когда отец ушел, она сказала:

— Пусть бы и лимон купил, мама. — Она опять проглотила слюну. — Так хочу есть!.. Я съем все мясо!

Светило полуденное солнце. Человек в подавленном состоянии плелся по улицам. Книги были зажаты под мышками. По мостовой катили грузовики. Взад и вперед сновали такси.

«Да, но продать книги!..»

Он был задумчив. Навстречу шли люди. И нищие, и роскошно одетые. Проходили красивые женщины.

«А книги все-таки придется продать!..»

Он свернул за угол.

Книги покупал его приятель. Они учились в одной школе, в одном классе, сидели за одной партой. Человек не верил в удачу и, после того как Хайри — так звали его друга — стал владельцем крупного автотранспортного агентства, сказал себе: «Это просто случайность».

Как бы то ни было, а этот товарищ оказался не таким, как многие другие. Он мог бы оказать и денежную помощь, но разве бедный друг принял бы ее? Поэтому Хайри предложил:

— Принеси книги. Мы определим их общую стоимость, вычтем двенадцать процентов, как в комиссионном магазине, и я куплю их.

Хайри хотел сделать так, чтобы самолюбие бедного друга не пострадало.

Он вошел. Но лучше бы он этого не делал! В конторе сидел Недждет.

Недждет тоже был его школьным товарищем, одноклассником. Недждет стал доктором. А он?

Человек растерялся. Недждет остался тем же: щегольской костюм, презрительная усмешка. Говорить при нем о продаже книг, о двух буханках хлеба, о копченом мясе?.. Но Хайри уже заметил его.

— Ну что, принес книги? — спросил он.

Недждет смотрел все так же насмешливо, не отрывая взгляда от пачек с книгами.

А что, если Хайри сказал ему: «Я куплю у него книги со скидкой в двенадцать процентов. Он очень нуждается. Жаль его… Книги мне не нужны, просто хочу помочь…» Наверняка сказал. Иначе Недждет не смотрел бы так на пакеты.

И как раз в этот момент Хайри начал рассказывать Недждету о своем решении купить книги. У человека зазвенело в ушах. Перед глазами поплыли темные круги. Ему казалось, что Недждет и Хайри то удаляются, то приближаются. Потом все завертелось перед глазами. Завертелось, завертелось…

Недждет все смотрит. Глаза у Недждета голубые-голубые, и в них насмешка.

— Нет! — вдруг сказал человек. — Я раздумал продавать.

А те смотрят. В голубых хитрых глазах Недждета даже грусть.

— Нашел работу. Книги продавать не буду.

Они спрашивают — он отвечает, он спрашивает — они отвечают. Он что-то говорит им, они поднимаются с мест, он тоже встает, и все вместе идут в ресторан. Человек уже не думает о хлебе и копченом мясе, которые обещал принести домой. Нет, конечно, думает, но все происходит как-то помимо его воли.

Дома девочка говорит матери:

— Уже полдень, мама. Где же он?

— Придет, — отвечает мать. — Потерпи, дочурка.

— Не могу, мама… Так хочу кушать! Даже голова кружится.

Женщина знает, что муж теперь придет не скоро. Если бы продал книги, давно бы вернулся. Ведь он так привязан к семье.

«Значит, книги у него не купили, — думает женщина. — Проклятье! Почему люди такие плохие? Что мы им сделали? У них дома, поместья, автомобили… А он не разрешает мне пойти работать на фабрику. Ревнует, что ли? — Она улыбается. — Ревнует, конечно, ревнует!»

— Ох, мамочка! Не придет отец, вот увидишь!

— Придет, доченька, обязательно… Потерпи!

Затем мать отправляется к соседям, берет в долг немного хлеба. Девочка с жадностью все съедает.

Наконец наступает вечер. Девочке опять хочется есть. Чтобы не чувствовать голода, она ложится спать. Мать укрывает ее ковриком и снова идет к соседям. Может быть, ей поручат что-нибудь связать или протереть мебель, а то и выстирать белье.

Дверь была открыта. Человек с пакетами вошел в комнату. Он был пьян. Подойдя к зеркалу, внимательно посмотрел на себя. Потом заметил на кушетке дочь. Шагнул к ней. Один из пакетов упал на пол. Он разозлился, швырнул за ним второй пакет. Ударил ногой.

— Где жена?

Опять подошел к зеркалу. На него глядело худое небритое лицо с налитыми кровью, ввалившимися глазами.

«И это мужчина!.. Хозяин дома!.. Может ли жена любить такого?»

Он ударил кулаком по зеркалу, осколки со звоном посыпались на пол.

Проснулась дочь, увидела отца, который стоял посреди комнаты и топтал ногами стекло.

— Папочка!

Человек посмотрел на дочь.

— Не притворяйся, девчонка!

Девочка сжалась в комок и испуганно смотрела на отца.

— Вы меня не любите — ни ты, ни твоя мать! — кричал он. — Не любите! Вы мне лжете. Все ложь!

— Клянусь, папочка, любим. Я очень люблю.

— Лжете! Ни ты, ни твоя мать ни капельки не любите меня! Хотите, чтоб я умер, а потом…

— Я, папочка, люблю…

— Разве любят безработного отца, безработного мужа?..

Девочка плакала. Она решила, что отец сошел с ума.

А он все говорил:

— В такой поздний час… где она? Скажет, что была у соседей! Ложь! Она думает, меня можно обмануть… Да, можно!.. Уже обманула!..

В комнате стало совсем темно. Человек покачнулся, схватился руками за стену. Зажечь свет не приходило в голову. Пол начал уходить у него из-под ног. Ему стало плохо.

Когда женщина вернулась домой, был уже поздний вечер. Она зажгла свет и увидела на полу мужа. Он лежал, положив под голову один из книжных пакетов. На кушетке дремала дочь.

Женщина глубоко вздохнула. Она была так голодна!

Первин

Перевод И. Печенева

После ужина перешли в гостиную.

Хозяин дома сказал:

— Что бы вы мне там ни говорили, а всегда и во всем главное — нравственность! Я, например, смогу жить без состояния, без собственности, без денег, даже голодая, но без нравственных устоев!.. — Он рыгнул.

— Народ, допустивший падение нравов, не может процветать. История не знает подобных примеров, — заявил один из гостей, адвокат.

Другие гости — врач, аптекарь, инспектор школы гражданских чиновников — горячо, на полном серьезе поддержали эту точку зрения.

Хозяин дома, преуспевающий крупный экспортер, закашлял, поддерживая руками солидное брюшко. Начал было:

— А вот…

Однако новый приступ кашля не дал ему говорить. На глаза навернулись слезы, лицо побагровело.

— Застарелый бронхит… — выдавил он наконец из себя. — Хронический…

Коротышка доктор сделал сообщение по поводу хронического бронхита. Инспектор воспользовался моментом и попросил рассказать об «испанском насморке».

Постепенно разговор перекинулся на туберкулез. Заговорили о новейших методах его лечения. Доктор был на высоте, блеснув своими познаниями и здесь. Он говорил, браво поглядывая на уважаемых дам с накрашенными губками, наманикюренными пальчиками, в декольтированных нарядах, которые сидели своей группой.